На следующий день площадь кипела от народа, которому объявили о решении Совета, и новые стратеги держали речь. Зену люди приняли как спасительницу, ибо слава её была памятна, и долго она стояла на возвышении под рёв и удары оружия, словно царство её возвращалось к ней. Враг же не заставил себя долго ждать.
Утром, когда в этих северных землях явственно повеяло осенью, многие были на стенах, ибо степь внизу покрылась тёмными пятнами конных отрядов, став похожей на барса, и пятна эти двигались всё ближе. Воительница, стоявшая на башне, взирала на них без всякого выражения на лице, Аксий, что был рядом, также оставался спокоен, Габриэль же, облокотившаяся на камень, не могла сдержать тревоги от этого зрелища.
- Вспоминаю, как я впервые стоял на поле брани перед войском Каллисто, - улыбнулся Александр, - и страх холодил мне душу. Однако теперь нет во мне сомнений, и я не боюсь встретить их, сколько бы их ни было.
- Верю, - кивнула Зена, - ведь ты, почитай, рос как воин на моих глазах.
- Значит, всё решено? - спросил Аксий.
- Да, мы разобрали все возможные варианты на военном совете. Они не настолько глупы, чтобы надеяться взять город измором, ведь порт для нас всегда открыт, и они не в силах это изменить. Нет, им нужен штурм. Если взять Томы сразу не получится, долго они сидеть под стенами не будут. Сейчас они поставят лагерь и подождут, когда основные силы будут на месте, потом пойдут на приступ. Нам остаётся лишь отражать их, ну, и вылазки делать, если будет возможность.
- Хорошо. Всегда лучше, когда решение уже принято, и нужно лишь исполнить задуманное, - согласился Аксий.
- Дела внутри Том меня даже больше заботят сейчас. Слишком много варваров внутри осталось. Мисы говорили, что почти все уйдут в степь, но слова своего не сдержали, прельщённые возможностью отсидеться за стенами. К тому же, много варваров у нас и из числа рабов и торговцев. Это опасно. Когда начнётся, они могут перейти на сторону противника. Есть и другое. Как я видела, общая болезнь поразила и ваш город. Земля осталась лишь у немногих, большинство же вовсе лишились наделов, былое гражданское братство отброшено, и одни нещадно утесняют других. Почему я не видела у богатейших ваших людей рвения пожертвовать деньги на вооружение и снаряжение войска, на провиант и жалование воинам? Они же всем владеют, и кто, кроме них, должен этим заниматься? Между знатными тоже не всё гладко, как, впрочем, обычно и бывает. Внутренние распри могут оказаться опаснее внешнего врага.
- Есть правда в твоих словах, - кивнул Аксий. - Я не раз говорил им в Совете, что многое надо бы поменять, однако, пока дела идут хорошо, никому до этого дела нет. Многим людям не на что купить себе вооружение, нам, с немалыми трудами, удалось выбить из богачей средства хотя бы на содержание стен и башен, оружие же за счёт города давно уже не покупали.
- Придётся сейчас принимать жёсткие решения, если хотим победить в этой войне.
- Я поддержу тебя, однако не все согласятся. Особенно присматривайся к Адою, его семья единственная приняла римлян в своём доме как гостей и отдалась Лукуллу в покровительство. Это случилось, когда шла война с Митридатом, и римский полководец овладел Томами. Отец Адоя объявил этих захватчиков спасителями, что ему потом припомнили недобрым словом, особенно после нашей с тобой победы над македонским наместником. Однако семья их богата и влиятельна, сейчас же особенно сильна, ибо Адой купил много судов для торговли с Понтом, её называют богатейшей в городе. Он не был доволен твоим назначением, и решения твои ему не понравятся.
- Везде этот римский зверь оставляет свои следы, - сказала она, - в каждом городе отравляет людей, воздвигает одних против других, однако сейчас у нас есть возможность отплатить ему. Ты будешь на моей стороне?
- Всегда, - ответил Аксий. - У нас есть ещё несколько дней, пока эти мохнатые соберутся с силами.
- Да, ты прав. Распределяйте запасы снарядов на стенах, удвой посты часовых и наблюдателей на башнях. Ты лучше меня знаешь, где в крепости слабые места, поэтому я вполне доверяю тебе в расстановке войск. Главное, чтобы люди были готовы, когда начнётся, чтобы страх не сковал их.
Лагерь гетов, смотревшийся бурым пятном вдали, действительно, рос день ото дня, но близко к стенам подъезжали лишь одинокие разведчики. Ожидание натянулось как тетива лука, два дня прошло без видимых изменений, и, наконец, на утро третьего дня перед лагерем появился огромный неровный тёмный прямоугольник. Многие поняли, что это тысячи людей готовятся к страшному действу. Последние невыносимые часы минули, и очень тихо донёсся зов войсковых труб.
- Всё! Началось! - закричал человек на башне.
Бурлившая всё утро человеческая масса породила несколько колонн, неспешно, но уверенно двинувшихся к стенам. Уже издали были видны лестницы и большие осадные щиты из досок, что плыли на руках, колышась в едином ритме. Шли пешие, всадники же держались у самых шатров, но всё же были наготове, надеясь на скорое открытие ворот. Крики и пение, поначалу слабые, поднимались всё выше, заполняя собой чистое небо.
Эллины были уже на своих позициях, и Зена взошла на стену, окинув взглядом начавшееся наступление. Почти все командиры сопровождали её, но именно к воительнице было приковано внимание горожан, и она это понимала. Достаточно тихо, словно для самой себя, но всё же отчётливо она сказала:
- Они будут хорошо умирать... много умирать.
Она знала, что эти слова, услышанные ближними воинами, разнесут по рядам, поэтому ничего больше не говорила, лишь отослав командиров по своим местам. Всё вершилось само - начальники кричали готовиться, люди заряжали скорпионы и более крупные катапульты, перебирали камни для пращей, открывали колчаны. Впереди были последние мгновения ожидания, едва сдерживаемое волнение перед прыжком в бездну. Стрелять без приказа было запрещено.
Скоро стало уже возможно различать детали, из единого тела колонны выделились отдельные люди. Редкие представители знати отличались блестящими на солнце панцирями, остальные были одеты лишь в простые одежды кочевников. Осадные щиты розовели из-за своего покрытия, телячьих кож, что не давали огню их уничтожить, простые щиты пестрели множеством красок. В разных местах над колоннами поднимались штандарты в виде драконьих голов и багровые знамёна. Помимо оружия, геты несли ещё какой-то инструмент, но на расстоянии понять, что это, было невозможно.
- Сколько их? - спросила Габриэль, не отходившая от любимой.
- Тысяч пятнадцать идут, - сказав это, Зена подняла руку. Воины увидели сигнал, раздались крики команд, и ударили сработавшие механизмы машин. Сначала стреляли самые дальнобойные, били прицельно, выискивая тех, что в панцирях, а также лестницы. Замелькали стальные стрелы, едва уловимые взглядом, большинство их уходили в землю, порождая пылевые облака, но некоторые оказывались точны, прошивая людей без всякого усилия. Эти удары заставили гетов действовать быстрее, головы колонн начали покрываться бронёй розовых щитов.
