пробито уже около пяти метров. Кивнув, Ная приказала всем отойти к другой стене тоннеля, чтобы никого не задело огнём, и полезла внутрь. Вскоре из хода вырвался жар, а следом за ним и пламя. Зиран, судя по лицу, предводительницу в этом пламени уже и похоронил, но та спустя минут двадцать выползла обратно к отряду и спокойно объявила, что пришло время перекусить, пока камни внутри остывают.
После еды под завал залезли Иран с Аэном, и оттуда раздался такой грохот, что Шиин выругался и на всякий случай поставил ещё один не пропускающий наружу звук барьер. Ная же быстренько поменялась местами с Аэном, побоявшись, что целитель просто не сможет удержать защиту над своим братом, который, видимо, решил сейчас пользоваться только грубой силой, а мозг в очередной раз оставить на потом. Но в энтузиазме распевающего под яростные взрывы похабные песенки Ирана был и плюс — всего за час он пробил около трёх метров завала, сэкономив отряду пару лишних часов.
Когда после этого снова пришла очередь лезть в ход Ариену, Зиран вцепился в предводительницу, умоляя заменить его кем-нибудь другим. Однако, Ная, выслушав его и отчёт о его состоянии Аэна, просьбу проигнорировала. Впрочем, ход уже был пробит почти на восемь метров вглубь, так что свет Ариена теперь резал глаза намного меньше.
Через два часа мечник объявил о том, что завал кончился — впереди тоннель, и они могут идти дальше. Ная огнём феникса оплавила вторую половину хода, мужчины перетащили отложенные в самом начале камни внутрь, как и планировали, заложили за собой первый метр и вышли с другой стороны завала.
— Самое поганое, что других тоннелей здесь нет, — нахмурилась Ная, глядя на ходу в карту, — то есть мы сейчас с вами буквально заперты между Има и грудой камней.
— Ну и ладно, — легко улыбнулся Кьяр, — главное, вместе. С остальным справимся.
— Я иду первая. За мной Ариен и Шиин. Эмиэль замыкающий. Не меняемся, — приказала предводительница.
— А Ариен так и будет светиться постоянно? — обречённо выдохнул Зиран, указав на мечника. — Можно это убрать, пожалуйста.
— Я не… — начал было Ариен, но осёкся, увидев, что от его груди, и правда, распространялся мягкий золотой свет.
— Раздевайся, — тут же приказала Ная.
Когда мечник стянул с себя доспех и рубашку, ожидания отряда подтвердились — сияла его золотая Звезда Хаоса.
— Это ещё что? — шокировано уставился на неё Зиран.
— Варианты? Идеи? Предположения? — проигнорировал парня Эмиэль.
— Совет тогда сказал, что никакой магии в этой метке нет, — задумалась Ная.
— Это метка оставленная Богом, она может просто отзывается на что-то подобное. Возможно, в Има до сих пор есть какой-то след божественной магии. Согласно одной из наших теорий Има разрушили Боги — возможно, это подтверждение, — озвучил свои мысли Ариен.
— Ты как себя вообще чувствуешь? — обеспокоенно заглянула в глаза мечника предводительница.
— Как обычно, это сияние никак не ощущается, — успокоил её тот, — идёмте дальше.
— Делаем привал здесь, — не терпящим возражений тоном заявила на это Ная, — пока наши силы полностью не восстановятся никто никуда не пойдёт, — она бросила суровый взгляд на Зирана, — расскажешь кому-нибудь о том, что сейчас увидишь — убью.
После этого она призвала феникса. Если впереди была настолько мощная магия, что на неё отозвалась даже метка Ариена, то предводительница не собиралась рисковать — ей нужна была вся её мощь, чтобы защитить свой отряд от чего бы то ни было впереди. Ная ждала, когда же послышится песня русалок, но в тоннеле царила полная тишина, нарушаемая лишь их дыханием и голосами.
Про Има явно многого не договаривали, и женщину это с каждым шагом к похороненному в толще воды городу нервировало всё больше. Выходя из Таэмрана, она рассчитывала на приятную прогулку к древним руинами, но никак не на поход в разверзнутую пасть тайн и опасностей. Демоны его теперь знали, что было хуже: Матери со своими бесконечными интригами или молчаливые древние развалины, заставившие вспыхнуть Звезду Хаоса.
Зиран же уже вообще перестал что-либо понимать: метка оставленная Богом, магия света — кто этот Ариен такой? И в какой отряд он вообще попал, если мужчины в нём могли десять метров камня пробить за девять часов, не говоря уже обо всём остальном?
Птица, которую призвала Ная, сперва показалась ему магией воплощения, но она почему-то ощущалась совсем не так, как энергия предводительницы. В тоннелях на ней уже не было скрывающего барьера, так что Зиран к этому времени успел запомнить её магию и понял, почему дядя советовал ему держаться от этой женщины подальше — она в несколько раз превосходила его по силе.
Тем не менее, птица не была частью этой силы. Она словно жила своей жизнью, и когда она пронзительно запищала, парень понял, что так оно и было на самом деле — это был тридцатисантиметровый призывной монстр, который вертелся на коленях всё того же Ариена и, как будто, общался с ним. Тёрся своей огненной головой о его руки, тряс крыльями, с которых при этом срывались языки пламени, подпрыгивал и таскал его за волосы.
— Соскучилась по папке, — с каким-то умилением в голосе заметил Иран, протянув руку и тоже потрепав птицу.
— Давно ты её не выпускала, — подхватил Аэн, — думаешь, нас ждёт что-то настолько опасное?
Ная глянула на Перепёлку, но та по-прежнему была занята только играми с мечником и не обращала на тоннель впереди никакого внимания. Это было хорошим знаком: будь там что-то угрожающее ей или Ариену, феникс бы уже бросился туда, готовый уничтожать всё и вся. Но это вовсе не означало, что можно было ослабить бдительность и махнуть на всё рукой.
— Не знаю, — вздохнула предводительница, — но пусть лучше будет с нами — мне так спокойнее. По крайней мере, магию в пении русалок, если оно всё же раздастся, она разрушит.
— Боги… Какая красота! — выдохнул Кьяр.
Правда, чем он восхитился было не понятно: гротом с раскинувшимся перед отрядом озером или лежащей на его берегу русалкой.
Ная с мужчинами сейчас, видимо, стояли как раз на выходе из того единственного, уцелевшего три тысячи лет назад тоннеля, который стал спасением для двухсот тёмных эльфов основавших Изумат. Перед отрядом раскинулась огромная пещера с высоким сводом, на котором среди тянущихся к воде лиан всё ещё можно было разглядеть прорези цифр часов Има. Меж чёрных заострённых листьев кишели голубоватые жуки, наполняющие весь грот тусклым белёсым светом. По стенам тянулись глубокие заросшие мхами трещины, напоминающие погасшие, застывшие во
