Ознакомительная версия.
— Мне он нравится, — незнакомец легонько подкинул змееныша на руке, и тот весело булькнул, — я Мартын. Представляете, он назвал меня Мартын. Братишке повезло больше.
— Отдай, — рыкнула Пашка, двинувшись вперед.
Я ударила в спину. Этот мир быстро отучает от рыцарских поступков и примиряет с необходимостью бить из-за угла, особенно когда ты слаб. Нож звякнул о чешую, как о железную кольчугу, никто, кроме меня, не обратил на это внимания, сталь спасовала против чешуи с разгромным счетом. Я же так и осталась стоять с лезвием в руках.
Восемь минут, и кровь станет бесполезна. Из вечного сна Видящего выведет только противоядие. Поэтому они и торопились, пока был шанс, пока он не заснул.
Навстречу явиди, зеркально повторяя ее движение, шагнула Мила и повторила:
— Нет.
— Можно подождать, — предложила я, — парень уснет, не будет смысла калечить Невера. Мы просто не успеем, пусть ищут противоядие. Семь минут, Пашка, и все.
Мартын перекинул змееныша с одной руки на другую, к вящему восторгу последнего, и показал мне большой палец.
— Хороший план, но в этом нет нужды, — жизнерадостно заявил он, убирая свободную руку за спину, чтобы достать оттуда обычную пластиковую пол-литровую бутылку из-под лимонада. Вместо сладкого напитка в ней масляно бултыхалась красная жидкость. Кровь. — Регенерент. Отец передал. Еще теплая.
Опять это странное чувство опережения, будто не мы управляли событиями, а они нами. Мила нахмурилась. Явидь вытянула дрогнувшие лапы, но сын целителя играючи отдернул свою.
— С одним условием. Когда сие уважаемое заведение даст мне пинка под… пардон, путевку в жизнь и я вернусь к отцу, вы, — он указал на змею, жидкость в бутылке мягко плеснулась, — выгоните меня из дома, как злая мачеха! Отцу наврем, что я к вам грязно и гнусно приставал. — Мартын состроил жалобную физиономию. — Я хочу посмотреть мир, а не тухнуть в Юкове.
Пашка как-то разом обмякла, чешуя стала бледнеть, и скоро в комнате стояла изящная босоногая девушка, которая была ниже пасынка на целую голову.
— Выгонять из дома детей как раз в традициях моего рода. Так что с удовольствием!
— Взаимно.
Бутыль оказалась у девушки. Пять минут.
Пашка повернулась, попросив меня:
— Собери, пожалуйста, Невера. Не хочу здесь оставаться, — и быстрым шагом покинула ясли.
Словно и не было в моих руках ножа, словно не я минуту назад пробовала на прочность ее чешую.
Мила шумно выдохнула и пообещала:
— Я закрою filii de terra для хищников. Никаких зверей даже в качестве домашних любимцев и лишенных в качестве оружия.
— Поздновато, — не удержалась от укора я, — это надо было сделать сразу.
Хранительница закрыла глаза, прижав руки к груди неловким движением, будто шрамы до сих пор причиняли ей боль. Хотя почему «будто»?
— Она знает это. — Мартын положил Невера обратно. — Filii de terra наказывает ее болью. И предупреждает: желания человека Милы не должны стоять выше безопасности детей.
— Я хотела поймать того, кто поступил со мной так! — Она закрыла лицо руками. — Поэтому и оставила возможность прохода для лишенного, он должен был вывести на убийцу.
— Ошибешься еще раз, и раны откроются. Сожалею, — пояснил молодой человек.
Хранительница опустила руки и, вымученно улыбнувшись, растаяла в воздухе.
Парень чуть задержался в дверях.
— Отец велел еще кое-что передать, — веселость слетела с лица, и он стал еще больше походить на Константина, — не возвращайтесь. Понятно?
— Но?
— Я не знаю подробностей. Не дорос. Просто повторяю, — он вернул безмятежную улыбку, — как попугай. Что с такого возьмешь? — кинул последний взгляд через плечо на Невера и вышел на улицу.
Время вышло.
Змееныш был тяжелым, но маленьким, моих скромных человеческих способностей хватало, чтобы нести его в рюкзаке. В отличие от явиди я прикрепила его на живот, а не на спину. Это был долгий день, и заканчивать его в filii de terra я не имела ни малейшего желания. Я зашагала по дорожке в сторону полигонов. Было у меня там одно важное дело. На этот раз я хотела сказать дочери до свидания. Ну и, может, немножко потрепать за ухо. А может, и не немножко.
Я дошла до забора с накинутой маскировочной сетью и уже примерялась, как бы половчее перелезть, когда меня окликнули.
— Мам, — гибкая фигурка перескочила через ограждение.
Алиска подошла ближе, украдкой посмотрела на змееныша и вздохнула. В последний раз я столько вины в глазах видела, когда, открывая банку с какао, она немного не рассчитала силу и рассыпала порошок по всем горизонтальным поверхностям в комнате: кровати, письменному столу, кошке, ее лежанке, свежевыглаженному белью. Зачем понадобилось тащить какао в комнату, моя дочь объяснить не могла, но со всем своим рвением кинулась исправлять ситуацию до прихода родителей, втирая коричневый порошок мокрой тряпкой в подушки, простыни, книги, кошку. Помню, я ругалась, а Кирилл смеялся. Святые, как он смеялся! Это воспоминание одно их тех, что будут согревать меня до конца жизни.
Алиса почесала Невера под подбородком, тот разок шикнул, для приличия махнул хвостом, а потом довольно прищурился.
— Зачем вам это все понадобилось, скажи на милость? — спросила я, облокачиваясь на деревянный забор.
— Давно знаешь? — еще больше поникла Алиса.
— С того момента, как ты мне подмигнула, там, — я кивнула, — над порезанным и давящимся кровью парнем.
— Угу. — Она не подняла головы.
— Лишенного привела ты. Со взрослым земля детей зверя бы не пустила, только с ребенком в качестве питомца. Но отец не назвал тебе цели, так ведь? — Она не ответила, но я и не нуждалась. — Не зря же он вызывал вас накануне. Кирилл и совпадение — вещи несовместимые. Дело не в просьбе явиди и посвящении, они удачно подвернулись, не будь Невера, был бы другой новорожденный.
Она ничего не ответила, рука, трепавшая змееныша, упала. Воздух наполнился тягучим, как кисель, ожиданием. Нехорошим ожиданием. Обреченным. Так ждешь конца и заранее готовишь себя к неудаче. Нам обеим придется выпить горькое лекарство до капли и молиться, чтобы оно помогло.
— Вас встретили, кто-то, принесший вещь Видящего, так? Вы рисковали, убирая следы, — я коснулась льняных волос, — ты была закрыта, а Угрим и тот третий нет. Это было нагло, на глазах у всех. Там, на прогалине, магию применял один человек, стоит подумать об этом, и все становится на свои места. — Белесые прядки качнулись, змееныш жизнерадостно булькнул, вытянул лапку и попытался поймать одну из них. — Я не разбираюсь в магии, но о двойных заклинаниях слышала. Остановить кровь, труп Видящего вам не нужен, и убрать следы у тела, заморозить лишенного и подчистить рядом с исполнителем. Все были слишком ошарашены, чтобы прислушаться к его магии, да и зачем, когда результат виден всем. Знал бы Адаш, как близко он был к правде…
Ознакомительная версия.
