— Собираешься в будущем превратить это в традицию, как напоминание о каждой обиде? — небрежно бросила она.
И тут же возненавидела себя, проклиная в душе за сорвавшиеся с языка слова. Ведь собиралась сказать совершенно другое. Обстановка становилась невыносимой. Почему нельзя снова стать самими собой? Ему всего лишь нужно сделать первый шаг. Но ее слова обожгли сердце нестерпимой болью. Надо же, по-прежнему пропускает мимо ушей все, что ей пытаются втолковать!
— Господи! — выкрикнул он. — Да не будет другого раза! С меня довольно! Хватит! Все, кончено! Поняла?
И вылетел из дома, громко хлопнув дверью.
«Но я же совсем не то имел в виду, — вертелась в голове мысль. — Не то, совсем не то…»
Помолвка растянулась на семь лет, и жених чувствовал, что ждать дольше невозможно. Человеческому терпению наступил предел. В течение семи лет он держал нареченную за руку, стоя на приступках у изгороди, и это занятие стало изрядно ему надоедать.
Ведь полноценная жизнь не может ограничиваться такой малостью.
Да, было время, когда одного взгляда, брошенного исподтишка, хватало, чтобы он несколько недель пребывал в лихорадочном возбуждении, а нечаянное прикосновение на теннисном корте доводило едва ли не до состояния нервного срыва.
Подобные безумства остались в далеком прошлом. Теперь ему не восемнадцать лет, а двадцать четыре, и в приливе ироничного настроения он порой размышлял, как поступил бы Наполеон, предложи кто-нибудь полководцу взамен армии коробку с оловянными солдатиками. И тут ему приходило в голову, что знаменитая теннисистка Сюзанна Ленглен, в свою очередь, тоже возмутилась бы, если бы ее заставили играть ракеткой для бадминтона и воланом.
Молодой человек был искренен в своих чувствах, доведен до отчаяния и очень сильно влюблен.
Расставание в половине десятого вечера с пожеланием спокойной ночи представлялось современным аналогом пыток, изобретенных испанской инквизицией. В такие моменты ноги сами собой подкашивались в коленях, пальцы бессильно хватали воздух, а язык прирастал к гортани. Потом из груди вырывался глухой стон, и хотелось лезть на стену. Супружество виделось единственным решением проблемы… И вот, стиснув зубы и краснея от смущения, со сжатыми в кулаки пальцами, он пришел к отцу невесты, чтобы объявить о своем намерении.
— Сэр, — начал он, — так дольше не может продолжаться. Мне необходимо жениться.
Отец посмотрел на гостя сверху вниз.
— Охотно верю, — согласился он. — Только ко мне это не имеет ни малейшего отношения. Что же касается молодых людей вашего типа, лично я убежден, что длительная помолвка им только на пользу. Вы помолвлены семь лет, почему бы не составить договор еще на такой же срок?
— Сэр, мы не можем больше ждать. Стоит взглянуть друг на друга, и мы чувствуем…
Старик бесцеремонно оборвал его признание:
— Ваши чувства меня не интересуют. Ответьте-ка лучше, способны ли вы содержать жену?
— Нет… то есть да. Я найду работу.
— А что вы умеете?
— Могу чинить автомобили.
— Понятно. И полагаете, этого достаточно, чтобы обеспечить счастье моей дочери?
— Ну, в некотором роде…
— Так. Значит, вы рассчитываете сделать девушку счастливой, не имея ни денег, ни работы, ни профессии? Только орудуя гаечным ключом?
— Сэр, я…
— Чудесно. У меня нет слов. Дочери двадцать четыре года, и она вольна поступать как пожелает. Свадебные расходы я беру на себя, но потом вы оба не получите от меня ни пенни. Стало быть, вы утверждаете, что можете работать? Чутье подсказывает мне, что ваш брак будет удачным.
— Сэр, позвольте мне… могу я…
— Разумеется. Можете убираться прочь!
Свадьба прошла хорошо, как и полагается. В церкви звонили колокола, невеста была в белом платье и фате с флердоранжем, звучал гимн «Голос, пронесшийся над Эдемом».
У жениха от волнения заплетались ноги, потом он долго возился с обручальным кольцом, забыл свои слова и смотрел на невесту, как пекинес на плитку шоколада.
Пили шампанское, произносили тосты, а в завершение осыпали молодых дождем из конфетти и бросили на счастье старый башмак. Новобрачные покинули торжество во взятом напрокат малолитражном автомобиле «Остин-7» всего с пятью фунтами в кармане и парой чемоданов.
Из мебели в наличии имелась только палатка.
— Любимая, — обратился он к молодой жене, — я не могу отвезти тебя в отель на берегу моря даже на уик-энд. Придется провести ночь под звездами.
Супруга оказалась более практичной.
— Мы поедем на машине в Лондон, снимем комнату и найдем работу. Но сначала должен быть медовый месяц. Давай проведем его в палатке, которой я пользовалась, когда ходила в скаутах.
Новоиспеченному мужу эта мысль показалась самой романтической из всех, что могут прийти человеку в голову.
В горле что-то подозрительно булькнуло, и он замахал руками.
— С тобой и в свинарнике рай, но как представлю, что обрекаю тебя на ночевку в палатке…
— На небе взойдет луна, станут перешептываться между собой деревья, и тихо зажурчит ручеек.
— А я добуду на завтрак какого-нибудь зверя! — воскликнул он срывающимся от восторга голосом. — Зажарим его на огромном костре. И ты облачишься в шкуру, спасаясь от пронизывающего холода.
— Не забывай, сейчас на улице июнь, — торопливо заметила она. — И потом, мы не поедем дальше Беркампстед-Коммон.
— Ты просто чудо, любимая!
— Правда?
«Остин-7» с грохотом мчался по проселочным дорогам, и к вечеру новобрачные добрались до заросшей кустарником пустоши, которую сразу определили как цель своего путешествия.
— Поставим палатку подальше от дороги, — предложил он. — Хочу остаться с тобой вдвоем, вдали от цивилизации. А вокруг ничего — только дебри утесника.
— Но каким образом мы туда доберемся? Машина не проедет по ухабам, — усомнилась молодая жена.
— Оставим ее возле дороги, а сами пойдем вон к тем деревьям. А палатку я взвалю на спину и понесу.
— Ты похож на первобытного человека. Такой же необузданный и дикий.
— Но именно таким я себя и ощущаю, милая.
Пока искали подходящее место для лагеря, уже успело стемнеть, и палатку поставили с большим трудом. Она подозрительно накренилась вправо и напоминала реликвию из прошлого столетия.
— Мы похожи на кочевников, — невнятно пробормотала новобрачная, старательно прожевывая мясные консервы. Сильно похолодало, и теплое пальто оказалось бы как нельзя кстати.
— Правда, чудесно? — Ее муж безуспешно пытался отломить горлышко бутылки с имбирным пивом, так как забыл взять консервный нож.
