— Мы похожи на кочевников, — невнятно пробормотала новобрачная, старательно прожевывая мясные консервы. Сильно похолодало, и теплое пальто оказалось бы как нельзя кстати.
— Правда, чудесно? — Ее муж безуспешно пытался отломить горлышко бутылки с имбирным пивом, так как забыл взять консервный нож.
После ужина они сидели у раскачивающейся на ветру палатки в ожидании луны, которая так и не соизволила появиться. Небо потихоньку затягивало облаками.
— Любимая, — прошептал он, — подумать только, мы ждали этого момента семь лет. И вот наконец мы одни, и никого рядом. У меня больше не было сил терпеть.
— И у меня. Разве это не самое романтичное на свете приключение?
Они посидели так еще некоторое время.
— Пожалуй, пойду в палатку, — сказала новобрачная и ушла, а молодой муж стоял снаружи и курил сигарету. От волнения у него дрожали руки и ноги. «Самый восхитительный момент в жизни», — вертелась в голове мысль.
Внезапный порыв ветра растрепал волосы. Деревья зашумели сильнее, а над головой повисла огромная туча, вот-вот готовая без предупреждения разразиться дождем.
— Любимая, — тихо позвал он и на цыпочках зашел в палатку. Над пустошью пронесся очередной порыв ветра, и начался ливень.
Через пару минут палатка рухнула.
* * *
По небу медленно расползался серый рассвет. Потрепанные клочья белого брезента зловеще развевались на ветру, подобно лохмотьям давно погибшего исследователя неведомых земель. Молодой человек с самозабвенной отвагой первопроходца настырно бил по колышкам.
Одежда его насквозь промокла, туфли раскисли. Супруга, сжавшись комочком в развилке дерева, наблюдала за его действиями бессмысленным взглядом. Наконец, признав полное поражение, он заполз на коленях в ненадежное убежище под кустами утесника и произнес монолог, прозвучавший как глава из произведения Джеймса Джойса.
А дождь не прекращался, и ветер не собирался затихать. Из развилки дерева послышался тихий голосок:
— Милый, думаю, нам было бы куда уютнее в Борнмуте.
Две одинокие фигуры стояли рядышком на обочине дороги, ведущей в Лондон.
— Говорю же, я оставил машину именно здесь, — повторял он в десятый раз. — Вот та самая груда камней.
— Уверена, то место осталось далеко позади, — настаивала она. — Я помню сломанное дерево.
— Ну, где бы мы ни оставили машину, теперь ее нет и в помине. Украли, вот и весь разговор.
В голосе слышалась нескрываемая досада. Не каждому довелось провести первую брачную ночь в зарослях утесника. А тут еще и машина пропала вместе с двумя чемоданами. Одним словом, лишились всего сразу и остались ни с чем, в мокрой одежде.
— Может быть, — робко предположила она, — это бедствие послано свыше, чтобы нас испытать?
Супруг принялся поминать всю нечистую силу.
— Не вижу, каким образом она способна нам помочь, — откликнулась жена. — К тому же никого поблизости не видать. Нет, милый, остается только улыбаться и сохранять мужество. Ведь как бы там ни было, мы вместе.
— Прости, любимая.
Рука об руку они побрели вдоль дороги.
Воистину в человеческой душе не иссякает родник надежды…
Так они шли несколько часов, но не в том направлении, куда следовало, и оказались в Тринге. Поужинав, снова пустились в путь и добрались до Уотфорда.
С автобусов пересаживались на поезда и в конце концов приехали в Лондон.
Было девять часов вечера. Ужасный день тянулся бесконечно долго, правда, отдельные моменты вносили некоторую живость.
Подобно заблудившимся в лесу детям, они бродили туда-сюда по Юстон-роуд. В обтрепанной, забрызганной грязью одежде, неумытые, супруги напоминали участников голодной забастовки, которым удалось чудом выжить.
Неожиданно у новобрачной расстегнулась кнопка на туфле. Со сдавленным стоном она наклонила натруженную спину, чтобы поправить ремешок, и в этот момент обручальное кольцо, соскользнув с пальца, укатилось в сточную канаву…
Они стояли у входа в меблированные комнаты.
— Мы с женой хотим снять номер на ночь. Вчера мы ночевали в палатке, а потом нашу машину и багаж украли.
Хозяйка бросила взгляд на левую руку девушки.
— Жена еще и кольцо потеряла, — добавил он.
В ответ женщина, фыркнув, пожала плечами:
— Не слишком ли много потерь?
— Мы говорим правду, — холодно заметил молодой человек.
— Не верю ни единому слову, — парировала хозяйка. — Но не стану выгонять вас на улицу в такую пору.
Супруги покорно поплелись за женщиной.
— Дама займет эту комнату, а джентльмен — ту, что в конце коридора. Здесь приличное заведение, и сама я женщина достойная. — Хозяйка стояла подбоченившись и сурово смотрела на пару. — Да, и имейте в виду: у меня очень чуткий сон.
Говорить больше было не о чем.
Развернувшись, женщина удалилась, оставив супругов в коридоре.
— Боже правый! Неужели придется, словно вору, пробираться к собственной жене? — с яростью в голосе прошипел молодой муж.
— Тише! Вдруг услышит?.. — прошептала в ответ его спутница.
— Любимая, иди в комнату и жди. А я притворюсь, что пошел в свой номер, а потом тихонько проскользну к тебе.
— А если заскрипят половицы?
— Ничего, рискну. Я люблю тебя.
— И я тебя.
В номере он стал раздеваться. Возможно, жилье не самое комфортабельное, но все ж лучше зарослей утесника.
Какой ужасный день пришлось пережить! Но она держалась молодцом. Другая девушка на ее месте давно убежала бы назад к родителям.
Подумать только, он ждал свою жену семь долгих лет…
Молодой супруг открыл окно, и в этот момент дверь комнаты захлопнулась.
Послышался стук: какой-то предмет упал на пол. Повернувшись на шум, он обнаружил, что наружная ручка осталась лежать в коридоре, а та часть, что находилась изнутри, валялась у ног, никому не нужная…
На следующее утро он купил жене новое обручальное кольцо у Вулворта.
И новобрачные перебрались в меблированные комнаты, хозяйка которых страдала глухотой, а дверь комнаты закрывалась на засов и запиралась на два оборота.
Казалось, весь мир принадлежал им. Одно плохо — совсем не было денег.
Оставив жену дома, он отправился на поиски работы, но едва закрылась дверь, как она тоже выскользнула на улицу и пошла в агентство по найму. Если хочешь жить в комфорте, нужно работать обоим.
И какая изумительная жизнь ждет впереди — с тихими ужинами долгими вечерами…
А потом появятся дети, будут играть на полу.
Супруги встретились в половине седьмого. Молодой муж, сжав челюсти, устремил на любимую горящий взор.
