Гор поднимает к плечу правый кулак, сверху вниз бьет им по мрамору, глыба разлетается вдребезги. Он поднимает стрелу и протягивает ее Дилвиту.
— Я Гор, — заявляет он.
Дилвит разглядывает стрелу, мраморную крошку, осколки.
— Ты и в самом деле Гор, — соглашается он. — Что я могу сделать для тебя?
— Д’донори издавна и по справедливости славится своими прорицателями. Ну, а местные провидцы из Лильяменти часто бывали выше всяких похвал. И вот, поскольку у меня есть несколько вопросов, на которые хотел бы я получить ответы, желаю я побеседовать с главным твоим прорицателем.
— Со старым Фрейдагом, — говорит Дилвит, отряхивая каменную пыль со своей юбки из красно-зеленой шотландки. — Да, он, конечно, один из великих, да вот…
— Что вот? — спрашивает Гор; он уже прочитал мысль Дилвита, но из вежливости продолжает ждать ответа.
— Он, о Великий Гор; непревзойденный чтец по внутренностям, но годятся ему внутренности только человеческие. Ну, а мы редко держим пленных, — к чему нам лишние траты? — а добровольца на такое дело найти довольно трудно.
— Может, удастся его убедить на этот раз погадать на внутренностях какого-нибудь животного?
Опять читает Гор мысли собеседника и вздыхает.
— Конечно, Великий Гор. Но он не сможет гарантировать тот же уровень проникновения в текст, как в случае изученного им до тонкостей языка.
— Неужели они так разнятся?
— Не могу сказать, Могущественнейший, поскольку сам в этом не разбираюсь, хотя и мать моя, и сестра, — обе видят и знают азбуку... Но среди всех предсказателей, как известно, нет никого чудаковатей скатологов. Возьми, к примеру, Фрейдага. Он же, по его словам, близорук, а это значит…
— Снабди его всем необходимым и извести меня, когда он будет готов ответить на мои вопросы! — перебивает его Гор.
— Слушаюсь, Могущественнейший, я тут же пошлю отряд в набег, ибо вижу, что ты в нетерпении...
— Более чем.
— А мне как раз пора преподать одному из соседей урок в уважении границ.
Дилвит вспрыгивает на свой трон и тянется вверх, чтобы достать висящий высоко над ним длинный рог огромного, должно быть, голинда. Трижды подносит он его к губам и дует, раздувая, словно гигантская лягушка, свои щеки, пока налитые кровью глаза его не начинают выкатываться из-под косматых бровей. Потом он вешает рог обратно и плюхается на сиденье своего герцогского трона.
— Сейчас подоспеют мои сотники, — отдуваясь, пыхтит он.
И вправду, раздается цокот копыт, и три воина в боевых юбках влетают в зал верхом на единорогах-голиндах и скачут, гарцуют, гарцуют вокруг, пока, наконец, Дилвит не поднимает руку и не восклицает:
— Набег! Набег, ребятушки! На Юскифа Рыжего. Полдюжины пленных мне, прежде чем забрезжит сквозь туман завтрашняя заря!
— Пленных, сказал ты, Повелитель? — восклицает всадник в черно-коричневом.
— Ты не ослышался.
— Ну так до рассвета!
И вверх вздымается копье.
Тут же следуют еще две вспышки.
— Еще до рассвета!
— Эгей!
И, описав по залу последний круг, они исчезают.
На следующее утро Гора будят и отводят в комнату, где лежат шестеро обнаженных мужчин; их руки крепко связаны и притянуты за спиной к лодыжкам, их тела покрыты ранами и рубцами. Это маленькая, холодная комната, почти чулан, освещаемая четырьмя факелами; единственное ее окно загораживает стена тумана. Пол устлан сплошным слоем листов ежемесячника «Лилья Таймс». Прислонившись к подоконнику, невысокий облысевший человек, розоволицый, с ввалившимися щеками и косыми глазами, правит на точильном бруске несколько коротких клинков. На нем белый передник, на лице никак не удержаться улыбке. Он поднимает на Гора выцветшие глаза и несколько раз подряд кивает.
— Как я понимаю, у тебя есть несколько вопросов, — говорит он, с трудом переводя дух между словами.
— Ты прав. У меня три вопроса.
— Всего три, Святой Гор? На это с запасом хватит всего одного набора внутренностей. Наверняка столь мудрый бог, как ты, мог бы придумать побольше вопросов. Когда у нас такой запас материалов, было бы стыдно им не воспользоваться. Уже так давно...
— И тем не менее, у меня к тебе всего три вопроса, о кишечный оракул.
— Ну хорошо, — вздыхает Фрейдаг. — Тогда мы воспользуемся этим.
И он указывает ножом на мужчину с тронутой сединою бородой, который не сводит с него своих темных глаз.
— Его зовут Болтаг.
— Ты его знаешь?
— Он мой дальний родственник. И к тому же — главный провидец Князя Юскифа; конечно же, полный шарлатан. Слава богу, что он наконец попал в мои руки.
Услышав это, Болтаг сплевывает на раздел некрологов в одном из номеров «Таймса».
— Ты просто мошенник, о великий потрошитель-недоучка! — говорит он.
— Лжец! — вопит Фрейдаг, перешагивая через другие тела, и хватает его за бороду. — Это положит конец твоей бесславной карьере! — и он вспарывает ему живот.
Оттуда он вытягивает пригоршню внутренностей и раскладывает их по полу. Болтаг кричит, стонет, затихает. Фрейдаг рассекает вдоль клубки его кишок, размазывает пальцами их содержимое. Он припадает к самой земле и наклоняется далеко вперед.
— Ну, а теперь, каковы же твои вопросы, сын Озириса? — спрашивает он.
— Во-первых, — говорит Гор, — где я могу найти Принца Который Был Тысячью? Во-вторых, кто посланник Анубиса? И, в-третьих, где он сейчас?
Фрейдаг что-то бормочет и тычет пальцем в дымящееся на полу вещество. Болтаг снова стонет и слегка шевелится.
Гор пытается прочесть мысли провидца, но они настолько смутны, что кажется, будто смотришь в окно комнаты.
Фрейдаг заговаривает:
— В Цитадели Марачека, — говорит он, — в Центре Срединных Миров повстречаешь ты того, кто сможет доставить тебя пред очи искомого тобою.
— …Странно, — бормочет Болтаг, озадаченно покачивая головой, — эту часть ты прочел правильно. Но твое никудышное зрение затуманено этим кусочком брыжейки, ты положил ее не туда… в…
С огромным усилием Болтаг перекатывается поближе, тяжело ловит воздух широко раскрытым ртом.
— И ты… не сказал… Великому Гору, что ждут его великие опасности… а в конце... неудача.
— Молчать! — кричит Фрейдаг. — Я не звал тебя для консультации!
— Это же мои кишки! Я не хочу, чтобы их как попало читал дилетант!
— Следующие два ответа пока еще не вполне ясны, дорогой Гор, — говорит Фрейдаг, взрезая очередную кишку.
— Самозванец и шарлатан! — всхлипывает Болтаг. — В Марачеке встретится он и с посланником Анубиса... чье имя можно разобрать вон там... где моя кровь… на передовице!. Это имя… да… Вэйким…
