Впрочем, я так и не успел достигнуть дна этой пропасти и был возвращен к действительности самым бесцеремонным образом. Когда человека будят среди ночи два раза подряд, то трудно рассчитывать на его дружескую реакцию при пробуждении. Что же касается меня, то я пришел в ярость. Первой мыслью было, что это передрались Маргарита с Наташкой, когда вдруг среди ночи обнаружилась несовместимость характеров, но я ошибся. Шум поднял ворон, влетевший в открытое окно и смахнувший крылом светильник. Я собрался было запустить в нахальную птицу подушкой, но тут вдруг заметил, что прямо посреди опочивальни засветился огонек. Причем этот огонь стремительно разрастался, пока не превратился в столб пламени. За кувшином с водой бежать было уже поздно, зато пришло время кричать во всю глотку «пожар!» и прыгать из окна второго этажа на жесткие камни двора. Однако я не успел даже соскочить с ложа, когда из огня вдруг проступила чудовищная образина, а следом появилось волосатое туловище. Костер, к счастью, погас, но образина осталась. Более того, чудо-зверь начал активно обживать пространство, то есть крушить мебель и вообще всячески демонстрировать свою агрессивность. Конечно, когда твой рост достигает двух с половиной метров, а изо рта торчат клыки чуть не в полметра длиной, то можно позволить себе некоторые нарушения этикета.
Словом, это был жутчайший экземпляр. Кошмар из Голливуда. А глаза у него горели прямо-таки адским огнем. При этом он издавал грозный рык, словно ввалился в кабак учинить драку с неугодными оппонентами, а не пришел к даме по интимной надобности. В принципе не важно, откуда ты явился, из ада или, скажем, из Российской Федерации, но уж если напросился в гости к приличным людям, так и веди себя благопристойно. Словом, мне этот придурок не понравился, о чем я со свойственной мне прямотой заявил ему в лицо, а точнее, в рожу, которую он неосторожно приблизил к моей ноге, силясь разглядеть, что же это за субъект копошится на ложе. По-моему, он страдал врожденной близорукостью. А поскольку мой удар точнехонько пришелся ему в глаз, то и обида его оказалась безмерной.
На этот раз от его рева задрожали стены, и даже в самом что ни на есть прямом смысле, а уж никак не в переносном. Наверняка этот сукин сын уже разбудил весь замок, но никто почему-то не спешил мне на помощь, ни доблестный Гийом с мечом, ни отец Жильбер с крестом. Тем временем исчадие ада принялось крушить последний оплот моей обороны, то есть ложе. Щепки так и летели в разные стороны, и я едва успевал от них уворачиваться. Клыки и зубы у зверя явно были в хорошем состоянии, но им не уступали и когти весьма приличного и устрашающего размера.
— Где она? — прорычал он, вперив в меня свой единственный уцелевший кроваво-красный глаз.
— Ну, милый мой, спохватился! — осудил я зверя за нерасторопность. — Болтался где-то всю ночь по кабакам и заявился под утро в непотребном виде. А девушки ждать не любят.
— Где она? — повторил зверь свой вопрос каким-то уж совершенно замогильным голосом, и даже кроваво-красная пена закапала у него с клыков.
— Спит с моим оруженосцем.
— Где он?
— А кто он?
— Червь, посягнувший на мою собственность.
Этот волосатый довольно внятно говорил по-русски, что, не скрою, меня приятно удивило. В конце концов, куда пристойнее вот так стоять и разговаривать о том о сем, чем с воплями и рыком наносить друг другу телесные повреждения, чреватые, возможно, смертельным исходом. Сам я человек по природе не агрессивный и в других людях более всего ценю деликатность в обращении.
— Насчет червя ты погорячился, любезнейший. К тому же оруженосец у меня не он, а она. Улавливаешь разницу?
— Нет, — честно признался мой визави.
— Мой оруженосец женщина.
— А как же… — начал было зверь апокалипсиса, но я его прервал:
— А вот так, драгоценный ты наш. Если мне не посчастливилось, то почему тебе должно везти?
— Где она? — вновь завел свою волынку посланец ада.
— Да ты не расстраивайся. Ну, оказалась твоя нареченная лесбиянкой, что тут поделаешь. Лишние мы с тобой на их празднике жизни. В таких случаях умные люди говорят: «О времена, о нравы».
К сожалению, мой оппонент оказался полным дебилом и, вместо того чтобы смириться с неизбежным, решил сорвать зло на человеке абсолютно непричастном к его бедам. То есть на мне. Огромная лапа с чудовищными когтями едва не ухватила меня за горло, но я вовремя увернулся и в свою очередь попытался достать зверя мечом. Меч скользнул по роскошной гриве, не причинив уроду никакого вреда. Зато вторая его лапа прошлась по моему правому плечу. Раны были неглубокие, но настолько болезненные, что я выронил меч. Ситуация выглядела критической. Из нависшей надо мной пасти дохнуло смрадом. Огромные клыки устрашающе нацелились прямо в мою ничем не прикрытую грудь. Мне не оставалось ничего другого, как резко присесть и нырнуть между широко расставленных ног монстра. После чего я пулей вылетел за дверь в надежде обрести в коридоре столь необходимую мне поддержку. И надо сказать, мои надежды оправдались. Жан с Жаком уже спешили мне на помощь. А где-то в конце коридора маячил отец Жильбер с высоко поднятым над головой серебряным распятием.
Зверь апокалипсиса вынес дверь в мгновение ока. Его появление настолько потрясло Жана и Жака, что они остановились как вкопанные.
— Не смотрите ему в глаза! — крикнул отец Жильбер, но, похоже, запоздал со своим предостережением. Глаз зверя сверкнул адским огнем и Жан с Жаком рухнули словно подкошенные. Я покачнулся, но устоял. Более того, успел подхватить с пола оброненную Жаком секиру. Орудовать топором мне было привычнее, чем мечом. Во всяком случае, я довольно удачно врезал монстру по левой лапе и помешал ему тем самым разделаться с парализованным Жаном. Кровь чудовища брызнула из раны фонтаном. Меня это обстоятельство слегка успокоило. Зверь был уязвим для моего оружия, а значит, не бессмертен.
Старый Гийом с мечом в руке возник за спиной у монстра, но нанести удар, к сожалению, не успел. Зверь взмахнул здоровой лапой, и рыцарь пушинкой отлетел в сторону. Положение мое становилось всё более аховым, я отступал к лестнице, где бледный как смерть отец Жильбер читал молитвы, опустив очи долу. Видимо, монстр действительно обладал способностью вгонять в паралич любого, кто осмеливался бросить ему вызов. На меня его взгляд почему-то не действовал, но отец Жильбер упал замертво, стоило ему только случайно поднять глаза на зверя. Серебряное распятие выпало из руки священника и застучало по ступенькам. Зверь издал утробный рык и бросился на меня с пылом жениха, у которого в самый последний момент украли нареченную. А между тем эта самая невеста на пару с доблестным оруженосцем визжали у него за спиной. Видимо, шум разбудил девушек, и они выскочили на поле боя в самый неподходящий момент. К счастью, зверь их не увидел и не услышал — всё его внимание было сосредоточено на мне.
