— Миледи? Вы там? Отзовитесь!
После секундной замешки Кира стрелой сорвалась с места и жадно припала к замочной скважине — в этом шёпоте ей почудилось спасение.
— Вы кто? Вы не от Клауда?
— Не-ет… — растерялись на той стороне.
Голос был юношеский и неуверенный. Вопрос поверг парня в глубокие раздумья, как будто он и вправду пытался припомнить, уж не послал ли его действительно некий Клауд. Хотя долго ломать голову он всё же не стал, и снова зачастил, от волнения перескакивая с одного на другое:
— Я вас спасу, вы только не переживайте! Я рыцарь. Вы даже не представляете, как я рад, что вас отдадут дракону! То есть, — смешавшись, поправился он, — я хотел сказать, что рад, что могу вас спасти: найти дракона, да ещё и такого, которому отдали принцессу, не так просто, должен вам сказать! Вы, конечно, не принцесса… ведь не принцесса? — В голосе промелькнула надежда.
— Нет… — ошарашено ответила Кира.
— Ничего. — утешил парень. — Принцесс найти в наше время очень не просто, ещё сложнее, чем дракона, так что не переживайте.
— Я не переживаю.
Разговор определённо сворачивал не в то русло.
— Послушайте, когда вас прикуют к скале, не бойтесь — я вас обязательно спасу! — бойко продолжал рыцарь. — И если кто-то ещё начнёт вас спасать, вы уж скажите, что меня ждёте, ладно? А то вдруг я задержусь…
— А может, вы не будете доводить до крайности и спасёте меня прямо сейчас? — попыталась «намекнуть» Кира, но её предложение вызвало целую бурю негодования.
— Как же можно! Каким же я буду рыцарем, если спасу вас тайком? Я же не бандит какой-нибудь, я же вас не похищаю, а спасаю! Как вы могли даже подумать такое?!
Рыцарь оскорблёно засопел.
— Послушайте… — Кира предприняла последнюю попытку воззвать к голосу разума, но слушать её не стали.
— Мне пора. Через три дня на закате я вас спасу — ждите!
По другую сторону двери послышался стук быстро удаляющихся шагов.
— Казнь на рассвете, олух! — закричала Кира, припав к замочной скважине, но рыцарь её не услышал.
Девушка обречённо сползла на пол. Хотелось разреветься, хотелось забраться в какую-нибудь раковину и отсидеться там, пока всё не уляжется само собой.
Где-то на уровне солнечного сплетения начинала нарастать паника.
Кира вскочила, дико оглядев комнату, в отчаянии кинулась к окну, дёрнула решётку, опять побежала к двери… Взгляд упал на шнурок звонка, и она остановилась. Глаза пленницы нехорошо сузились.
Эин лёгкой походкой шагала по коридору, держа в руках поднос со вторым ужином. Пленница, похоже, решила воспользоваться возможностью и всё-таки отвести душу мелкими радостями, и Эин её прекрасно понимала. По-хорошему, ей было жаль несчастную, но что сделаешь?.. Можно только попытаться скрасить последние дни бедняжки.
Эин приободрилась — уж она-то постарается! Хорошо бы госпожа Лахесис позволила пленнице погулять по дворцу, или хотя бы в саду на крыше…
Остановившись возле комнаты, Эин приподняла край шляпы, чтобы стоявший на посту стражник видел, кто входит в комнату, и постучала.
— Войдите! — откликнулись изнутри.
Эин толкнула дверь носком туфли и вошла боком, плечом поддев дверь и отведя поднос в сторону, чтобы не расплескать молоко в кувшинчике. Едва дверь хлопнула за спиной, её затылок взорвался болью. Служанка охнула, качнулась и осела, потеряв сознание. Кира едва успела выхватить из её рук поднос, опрокинув-таки несчастное молоко, но мягкий ковёр заглушил и звук падения человеческого тела, и звон кувшина, и стук оброненной Кирой деревянной статуэтки, которой она ударила служанку. Трясущейся рукой Кира проверила пульс девушки — жива. Торопясь, она стащила со служанки шляпу, туфли, передник, платье, и принялась быстро одеваться. Сдёрнув с умывальника полотенце, она перевязала им голову пострадавшей, разбитую не сильно, но всё-таки до крови, и, пыхтя, уложила девушку на кровать, прикрыв одеялом — со стороны и не разобрать, кто там спит. Оставался ещё рюкзак, который так и лежал на столике рядом с кроватью. Оставлять его не хотелось, и, подумав, Кира завернула рюкзак в свой плащ: благо, он был небольшой. Если спросят, можно будет сказать, что она взяла вещи постирать. Ей было стыдно перед Эин, но совесть не сильно докучала: даже она понимала, что жизнь, как ни крути, дороже, а у девушки в худшем случае всего лишь поболит голова. «Если меня поймают — обязательно извинюсь». — успокоила себя Кира. Опомнилась и поплевала через плечо.
Надвинув на лицо шляпу и тщательно затолкав под неё волосы, Кира переставила на обеденный стол все тарелки и с пустым подносом вышла из комнаты. Она до последнего ждала, что её окликнут, и, пройдя мимо охранника, бросилась бежать, едва поворот скрыл от неё дверь комнаты.
Удалось! Она прошла только меньшую часть пути, теперь оставалось как-то выбраться из дворца. Но показать ей дорогу вряд ли кто-то затруднится, да она никого и не встречала до сих пор, кроме, разве что, теней. Первая, выплывшая из-за угла, напугала её до икоты, но сознание, в испуге шарахнувшееся в дальний угол черепной коробки, вспомнило-таки, что это существо не опасно и даже не подозревает о её присутствии, и успокоилось относительно быстро.
Мягкие тапочки служанки бесшумно ступали по холодным плитам. Чем дольше Кира шла, тем больше ей казалось, что она заблудилась, хотя как можно заблудиться, изначально не зная дороги?.. И, разумеется, в этом отсталом мире не было даже планов пожарной эвакуации: Кира никогда в них не разбиралась, но планы послужили бы хоть каким-то утешением.
Наконец она отыскала лестницу и спустилась на этаж ниже. Видимо, для слуг должен был быть какой-то отдельный выход, через кухню, или что-то вроде того, но где его искать? И ведь дорогу не спросишь: хорошо, если в этом случае просто покрутят пальцем у виска. Да и не у кого спрашивать…
Будто в ответ на её мысли издалека донёсся топот, а следом за тем из-за поворота выскочил человек, но, увидев её, затормозил на полном ходу. Волосы, странного тёмно-красного цвета, стянутые узким шёлковым шарфом в «хвост» на макушке, разлохматились от быстрого бега, длинная косая чёлка закрывала половину лица, настолько красивого, что оно скорее подходило женщине, нежели мужчине. Однако, для женщины он был чересчур узок в бёдрах и широк в плечах. Торс крест-накрест охватывали металлические цепи иссиня-чёрного цвета. Одет он был во всё чёрное, как и полагается таинственным личностям, правда, при этом всю одежду покрывала золотая вышивка, что сводило на нет весь эффект от чёрного цвета. За правым плечом выглядывала рукоятка короткого меча, похожего на саблю. Парень прижимал к себе сундучок, окованный золотом, и выглядел очень растерянным. Первую долю секунды. Затем он с задумчивым видом переложил сундук в левую руку, освобождая правую, и потянулся к сабле.
