— Я тебя не видела, ты меня — тоже. — быстро протараторила Кира, разрешая возникшую дилемму, и юркнула в нишу позади кошачьей статуи.
Парень проследил за ней удивлённым взглядом, усмехнулся и побежал дальше. Через мгновение из-за поворота вылетела толпа стражников, с криками кинувшаяся его догонять. Определённо, воровство в этом мире процветало.
Выждав с минуту, Кира выбралась из ниши и заспешила дальше. Если во дворце сейчас начнётся переполох, и все станут ловить грабителя, у неё появится больше шансов выбраться незамеченной… вот только как выбраться-то?!
Нужно было остановиться и как следует всё обдумать. Кира встала возле окна и машинально взглянула вниз: прямо под окном начинался скат одной из многочисленных крыш дворца, выполнявших больше декоративную, чем функциональную роль (горожане могли позволить себе архитектурные изыски, раз уж им не приходилось думать о совершенствовании городских укрепелний. Скат мягко шёл вниз, переходя в плоский участок, затем, на уровень ниже, начиналась следующая крыша. При желании спуститься по ним можно было без особого труда. Кира высунулась по пояс, оглядела крыши и прикинула, сколько у неё шансов найти выход в дворцовом лабиринте галерей, и сколько шансов на то, что возле этого выхода не будет стражи. Вздохнув, девушка надела плащ и рюкзак, чтобы освободить руки, и, открыв окно, осторожно выбралась наружу.
С гор дул холодный весенний ветер, по небу тянулись длинные тёмные полосы облаков, точно размазанных по небосклону. Ночь выдалась холодная, но хоть дождя не было.
Поёжившись, девушка неловко перебралась через подоконник и, съехав по скату, засеменила по крыше. Так она постепенно спускалась всё ниже, пока не оказалась на последнем из ярусов. Внизу, в двух метрах, была земля, темнели верхушки деревьев вдоль аллеи, но они были слишком далеко. Кира подобралась к сандрику для оттока воды над проёмом окна. От него к углу здания шёл водосточный жёлоб, а вдоль угла почти до самой земли спускалась труба, закреплённая железными кольцами.
«Если бы я была гимнасткой, всё было бы намного проще…» — подумалось ей.
Заткнув полы платья за пояс и скинув тапочки, Кира вцепилась в край крыши, ногой нащупала первое кольцо и начала спуск. Вспотевшие от страха и усилия пальцы скользили по железу, Кира тихонько ругалась сквозь зубы, но упорно нащупывала ногой очередную скобу, пока, наконец, ноги её не коснулись земли. Запрокинув голову, девушка посмотрела вверх: странно, но отсюда спуск показался не таким уж и высоким. Минуты две она стояла, прижавшись спиной к стене, собираясь с силами и оглядываясь, но поблизости никого не было, и она побежала по аллее, дальний конец которой упирался в стену. Там деревья росли почти вплотную к ограде, и Кира вскарабкалась по одному наверх, цепляясь за низкие ветки. Оттуда перебралась на стену, и, свесившись на руках, спрыгнула вниз, благо прыгать было не очень высоко.
Город спал, вечер успел плавно перерасти в ночь. Погасли огоньки в окнах, зажглись на небе голубые точки звезд. Кира рассеяно попыталась найти знакомые созвездия — не нашла.
Что делать теперь она не имела ни малейшего понятия. Бежать из города? Пешком, без воды и еды, через голую пустошь далеко не уйти. Оставаться тоже опасно: как только обнаружат, что жертва сбежала, начнут обыскивать город, и где тогда прятаться?
Оправив платье Кира закуталась в плащ и побрела по улице. Уютные домики по сторонам мощёной дороги в темноте выглядели жутковато, не было слышно ни звука. Дойдя до конца улицы, девушка спустилась по ступенькам в переулок и остановилась, заметив наверху открытое окошко чердака. Решившись, она обошла дом и поднялась по лестнице, пристроенной к стене снаружи, которая вела на второй этаж дома. Взобраться на низко нависавшую крышу можно было, встав на перила напротив двери, что Кира и проделала. Протиснувшись в окошко, она сразу стукнулась головой о притолоку, чуть не упала, споткнувшись о какой-то хлам, и, наконец, оказалась внутри. Ощупью пробираясь вперёд, Кира умудрилась свалить мешки и корзины, попавшиеся на пути, осыпав себя соломой и пылью. Под руки ей подвернулось старое одеяло, а через пол шага какие-то короба, и ещё что-то кожаное, оказавшееся мешком, набитым ветошью и свечными огарками. Спичек, конечно же, не нашлось. Кира вытрясла сумку, подложила её под голову и быстро уснула.
* * *
Её разбудил шорох, донёсшийся от слухового окна. Тело сообразило раньше разума: она не стала подскакивать и метаться, а напротив, затихла и притаилась. Шорох раздался снова, уже ближе: кто-то крался по чердаку, осторожно наступая на разбросанный по полу мусор, потом шаги замерли. Кира вся обратилась в слух. Она лежала, скрытая горой мешков, вжавшись в пол и представляла себя мешком сена.
— Эй, я знаю, что ты здесь! — шёпотом позвал голос, судя по тембру, принадлежавший мальчишке. — Выходи, или я позову отца!
Делать было нечего. Кира поднялась, отряхнула с подола зацепившуюся солому, против солнца посмотрела на мальчишку, стоявшего спиной к окну.
— Я слышал вчера, как ты тут шуршала. — Мальчишка жестом обвинителя ткнул в неё пальцем. — Чего ты тут прячешься?
Кира покосилась за спину мальчишки, и на неё снизошло озарение. Девушка принялась вдохновенно врать. В общих чертах сказка сводилась к тому, что злая мачеха заставляла её работать с утра до ночи, пилила, била и всячески измывалась, пока, наконец, не решила сжить со свету вовсе. Тогда Кира сбежала, в чём была, и вот теперь прячется, потому что боится, что мачеха её обязательно найдет и заставит вернуться домой. Сказка была примитивна до жалости, но мальчик, как ни странно, принял всё за чистую монету.
— Я знаю, где тебе укрыться! — загорелся он. — Правда, днём идти опасно, могут заметить. Ты посиди пока тут, а я вечером вернусь.
Махнув рукой, мальчишка вылез в окно, и Кира снова осталась одна, мучимая душевными терзаниями: с одной стороны, без помощи ей теперь никак не обойтись, с другой, новоявленный помощник вполне может вернуться с охранниками из замка, и тогда — всё, второго шанса на побег у неё уже не будет. В конце концов Кира понадеялась на человеколюбие и решила остаться.
* * *
Сказать, что день прошёл незаметно, означало бы соврать бессовестно — он тянулся медленнее, чем улитка, берущая штурмом гору. Когда солнце, наконец, добралось до горизонта, и над горами начали опускаться сумерки, Кира готова была съесть даже холодное овощное рагу, но мальчишка вернулся, только когда совсем стемнело: светлая кучерявая головка сунулась в окно, повертелась, заметила притаившуюся в углу Киру.
— Так что, идём?
