Неуловимый Джо не зря слыл во Мгле первым городским хулиганом: едва выпрямившись, он что было силы лягнул ногой назад. Полновесного удара не получилось: подметка скользнула по гладким перьям. Тем не менее птичка хрипло крякнула и выпустила добычу. Джо припустил со всех ног, но не успел он пробежать и нескольких метров, как получил пониже спины чудовищной силы удар. Юнца оторвало от земли и швырнуло вперед — к счастью, прямо на большую кучу коры гуардо. Легкая рыжеватая масса немного самортизировала падение. В следующий миг над головой его разразился смех — громкий, скрипучий и явно издевательский. С трудом встав на четвереньки (ощущение было такое, будто в копчик забили раскаленный гвоздь), Дурко повернул голову. Смеялись мерзкие птички — эти твари, эти недостраусы; смеялись над ним — царем и повелителем природы! Рука Джо сама собой потянулась к ножу; но прежде чем пальцы нащупали рукоять выкидухи, одно из животных небрежно пнуло его в бок. Движение герцоговой вороны было неуловимо быстрым. По ребрам словно вытянули со всей дури милицейской дубинкой. Боль моментально сожгла остатки кислорода в легких. Джо вновь рухнул на землю и скорчился. Птички зашлись сатанинским хохотом. «Интересно, они разумные, эти садюги? Если разумные — запинают… А если все-таки неразумные — заклюют. Во попал…»
— Встал! — вполне членораздельно произнесла одна из ворон.
Новый пинок (к счастью, не такой сильный) заставил беднягу подняться на ноги.
— Бего-ом… Арш! — скомандовала другая, и птицы вновь расхохотались.
Джо заскрежетал зубами от унижения: примерно так он и представлял себе ужасы армейской жизни…
Он трусил по улице, морщась от боли в ребрах и копчике. Направление задавали птички: одна легкими стремительными скачками перемещалась спереди и чуть сбоку, другая контролировала Джо со спины. По-видимому, пернатые конвоиры чертовски хорошо знали дорогу: они все время находились в тени, не пересекая границ освещенного пространства. В других обстоятельствах эта прогулка, пожалуй, доставила бы Дурко удовольствие: парень ни разу в жизни не был в больших городах, а уж от родной Мглы Аристопал отличался, словно взращенный в тропиках ананас от мелкой незрелой брусники… Густая малахитовая тень, расплавленный никель жгучих лучей, выгоревшая до снежной белизны ткань противосолнечных экранов и бледно-лимонный песчаник домов — вот, пожалуй, те краски, что преобладали в городской палитре. Он был возведен на пологих холмах; улицы вгрызались в склоны, прятались от смертоносного ультрафиолета за живым щитом гуардо, ныряли в тоннели и рукотворные гроты. Сказать, что город утопал в зелени — значит не сказать ничего: вокруг царило настоящее буйство флоры. Зеленые волны шли на приступ стен, свешивались застывшими водопадами с плоских крыш и карнизов, клубились, словно пена океанского прибоя, пышными цветами на стенах живых изгородей. Большая часть растений была незнакомой: толстые лианы, раскидистые деревья, усыпанные крупными желтыми и красными плодами; высокий, с мягкими, как у пихты, иглами кустарник, распространяющий тонкие смолистые ароматы… Чаще всего встречались гуардо, а самыми узнаваемыми были кактусы. Вот уж кому местное солнце шло только во благо! Ощетинившиеся острыми иглами гиганты вымахивали на десятки метров; их менее рослые собратья поражали толщиной, раздуваясь до размеров хорошей бочки. Колючая мясистая плоть срасталась, образуя совершенно непроходимые заросли. Кактусы зачастую использовались в качестве живых оград: преодолеть такую стену, очевидно, не представлялось возможным. Людей на улицах было немного: большинство встречных «ниндзя-пчеловодов» занимались сбором осыпавшейся коры — сгребали ее в кучи, набивали мешки и отвозили куда-то. Джо и его конвоиров провожали взгляды — любопытные, но не слишком долгие: чувствовалось, что подобное зрелище здесь отнюдь не редкость. Послышался дробный топот, и мимо промчалась еще одна «страусо-ворона». На шее ее висело нечто вроде небольшой плоской сумки или кошеля. Джо проводил птицу изумленным взглядом: скорость у этого создания была, как у хорошего автомобиля! Все соображения относительно побега пришлось отложить до лучших времен: его нагнали бы в два счета и как следует отпинали. Огрести от конвоиров снова чертовски не хотелось…
Термитник возник неожиданно: улица сделала очередной поворот, и взору Джо открылась узкая, прямая, как стрела, аллея. Солнцезащитных экранов здесь не было: обжигающие лучи заливали пространство. Стеклянистые потоки горячего воздуха поднимались к небесам, искажая перспективу. Замок возносился над городом на высоту небоскреба, угрюмый серый утес прорастал наверху лесом тонких конических башенок. В этом сочетании легкости и массивности ощущалась странная, почти неуловимая дисгармония; окружающий ландшафт лишь подчеркивал ее. Некая сила очертила вокруг Термитника идеально ровную окружность радиусом в километр, расчистила ее — и засадила плотными рядами исполинских бочкообразных кактусов. Попасть к воротам можно было только одним способом — по аллее. У самой границы света и тени птицы остановились.
— Сидеть! — приказала тварь; пленник немного замешкался — и тут же получил сильный тычок под коленки.
— С-сучки! — прошипел Джо сквозь зубы; впрочем, птицы не обратили никакого внимания на эту реплику.
Одна из ворон помчалась по направлению к замку, с каждой секундой наращивая скорость. Из-под лап ее взвихрился шлейф тонкой пыли. Другая принялась с важным видом прохаживаться вокруг пленника. Минут через пять полоска пыли протянулась в обратном направлении: птица возвращалась, сжимая в клюве некий продолговатый предмет. Когда она приблизилась, Джо с удивлением опознал длинный зонтик.
— Бери. Рас-кррой! — приказала тварь, роняя его к ногам парня.
Зонт оказался на диво удобен — но именно как защита от солнца: в дождь его плотная мягкая ткань наверняка впитывала воду не хуже губки. После вынужденного кросса по жаре силы Неуловимого Джо были на исходе; к счастью, конвоиры больше не настаивали на том, чтобы он бежал.
Пересекающая кактусовое поле аллея упиралась в глубокий ров, причем дальний его берег был намного выше ближнего. Подъемный мост вел в недра замка. Войдя внутрь, Джо очутился в узком полутемном коридоре. Пахло жильем. Разгоряченное тело охватила восхитительная прохлада. Птицы заставили пленника подняться на пару этажей вверх и легким пинком задали ему направление. Обернувшись, он обнаружил, что конвоиры остались у лестницы. Очевидно, их миссия на этом завершилась… Деваться все равно было некуда: Дурко пригладил взъерошенные волосы, поморщился (обожженная кожа зудела все сильнее) и двинул вперед.
