«А вот и нет, это очень в духе Аарона», — подумал Артакс, глядя на своего гофмейстера. На Датамесе снова была бесшовная юбка. Ничто не напоминало более о смертоносном воине, которым тот был всего несколько часов тому назад. Он не был ранен, несмотря на то что сражался в самой гуще.
— Ты прав, — устало признал Артакс. — Пусть Бессоса отведут ко мне во дворец. Запрут в самом глубоком подвале! Я приму решение позже. А теперь оставь меня, пожалуйста, одного. Я уже не я. Я… Завтра утром я снова обрету ясность ума, — Артакс сомневался в этом, но не мог сбежать от государственных дел больше чем на несколько часов. Он знал это слишком хорошо.
— Я знаю, вы очень устали, бессмертный, но перед вашим шатром стоит капитан Ашот. Говорит, срочно.
Артакс вздохнул.
— Пусть войдет.
— Думаю, будет лучше, если вы выйдете.
Бессмертный поднялся. Рана снова напомнила о себе уколом. Перед шатром собрались «Львы Бельбека». Они отполировали свои доспехи и стояли навытяжку, словно приготовились выступить на параде во дворе его дворца. У половины из них были факелы. На лицах какая-то странная торжественность. У Ашота были красные глаза. Через все лицо проходил отвратительный порез, вокруг правого бедра болталась слабая повязка.
— Капитан Ашот, что у тебя ко мне? — Артаксу почему-то показалось, что он тоже должен говорить по форме.
Его друг из Бельбека отошел в сторону. На большом щите, закутанный в пурпурный плащ лейб-гвардии Муватты, лежал мертвец.
— Могущественный Аарон, — когда Ашот заговорил, голос его дрожал. — Правитель всех черноголовых. Сегодня утром вы дали моему другу обещание. Я знаю, что с моей стороны очень дерзко напоминать вам об этом… — Ашот боролся со слезами. — Вы сказали: «Когда этот день закончится, я отправлюсь с вами обоими в Бельбек и расскажу о вашем геройстве, чтобы никто и никогда не осмелился назвать вас лжецами». Для него это так много значило… — Голос его прервался. Он попытался заговорить снова, но ни звука не сорвалось с его губ.
Колесницы мчались по ночной равнине. Ашот все еще не верил. Бессмертный действительно сделал это! Он исполнит желание Нарека. Гофмейстер пришел в ужас. И, если подумать, он был не так уж и неправ. Если Аарон лично со всеми почестями доставит одного из них в маленькую деревеньку, начнутся разговоры. Почему этот человек? Почему не наш супруг, отец, брат, друг? И, несмотря на это, бессмертный ни секунды не колебался. Ашот удивлялся, насколько потрясенным казался Аарон, когда увидел мертвого Нарека. Можно было подумать, будто они были друзьями.
Нарека положили на большую четырехколесную повозку. В качестве эскорта за ней следовало пятьдесят колесниц. Свита полностью состояла из воинов гвардии Хранителей неба. Роскошные фигуры в развевающихся белых плащах, бронзовых нагрудниках, с высокими шлемами, украшенными развевающимися плюмажами. Они были лейб-гвардией Аарона, когда он путешествовал по небу Нангога в одном из своих летающих дворцов. По крайней мере, так сказали Ашоту. Но по-настоящему представить себе корабли-дворцы он не смог. Были с ними и все выжившие «Львы». Двое раненых ехали сидя в одной из больших колесниц.
Воины рядом с колесничими держали факелы. Царило торжественное молчание. Слышен был лишь грохот подков и звон уздечек.
Аарон провел их через магические врата, и, если Ашот правильно его понял, портал, через который они вышли, не использовался уже очень давно. Большому серебряному льву, который был их проводником, стоило некоторых усилий, чтобы открыть его. Выйдя из Ничто, они оказались в сумерках. Им довелось дважды увидеть восход солнца за один день! Аарон объяснил ему, что все дело в том, что Бельбек расположен к западу от равнины Куш, и поэтому в Ничто они опередили ход солнца. Он не совсем понял, но Ашот не хотел проявлять слабину и переспрашивать.
Теперь они проезжали мимо пальмовой рощи, расположенной в полумиле от деревни. Дорога делала здесь большую петлю. Через поля в Бельбек можно было попасть гораздо быстрее. Ашот беспокойно барабанил пальцами по стенке колесницы. Он все еще не знал, что сказать Рахели, когда окажется перед ней. Ему хотелось, чтобы дорога продлилась еще немного.
Вскоре они проехали мимо первых хижин. Пронеслись мимо древней, наполовину разрушенной стены у кипариса. Там они частенько сидели вечерами с Нареком и их пропавшим другом Артаксом. Эту мысль он от себя отогнал.
Процессия с факелами проехала рыночную площадь. Все улицы деревни словно вымерли. Ставни на окнах были закрыты. Нигде ни огонька.
Аарон ехал во главе процессии. На нем был этот жуткий львиный шлем. На протяжении всего путешествия. Теперь он подал знак остановиться. Откуда он знает, что дом Рахели находится на рыночной площади?
Бессмертный подозвал его к себе.
— Отведи меня к дому Нарека, — послышался глухой голос из-под шлема-маски.
Ашот испытал облегчение от того, что правителю все же известно не все. Тело Нарека сняли с повозки. Его уложили красиво, намазали ароматными смолами. Ламги и еще пятеро «Львов» сняли с повозки щит с телом умершего. Вокруг них выстроились Хранители неба.
Ашот чувствовал, что за ними наблюдают через щель в ставнях. Наверняка простые крестьяне до смерти перепугались.
Он направился к небольшому глиняному дому у северо-восточной оконечности площади и постучал в серую, изборожденную ветром и непогодой дверь. В доме послышалось перешептывание.
— Это я, Рахель. Ашот.
Прошло некоторое время, прежде чем дверь слегка приоткрылась.
— Кто ты? — спросил испуганный женский голос.
Ашот снял шлем и подозвал к себе поближе факелоносца, чтобы тот осветил его лицо.
Рахель колебалась. Наконец удивленно произнесла:
— Это действительно ты. Ты… Где Нарек?
— Пожалуйста, открой дверь. Бессмертный Аарон, правитель всех черноголовых, пришел, чтобы поговорить с тобой.
— Не знаю, о чем речь, Ашот, но это плохая шутка.
— Он говорит правду, Рахель из Бельбека, — низкий голос бессмертного звучал хрипло. Он тоже снял шлем.
Рахель смотрела мимо Ашота. Он видел, как побледнело ее лицо.
Она широко распахнула дверь и отошла в маленькую комнатку, в которой они жили и спали. В углу стоял испуганно наблюдавший за ними Дарон. В руках он держал странный черно-белый камень, а за поясом, сделанным из куска старой веревки, у него был деревянный меч. При виде мальчика у Ашота едва не разорвалось сердце. Что он должен сказать? Он и сам не знал…
В комнату вошли носильщики и поставили в центре комнаты массивный щит.
