Мистический Класс и Святой Класс. Первая книга заканчивалась тем, что Нона находится в Сером Классе, где обычно учатся девочки одиннадцати-двенадцати лет.
Становясь монахинями, послушницы принимают новые имена. Нона станет Сестрой Клетка. Ара будет Сестрой Шип.
Первая книга заканчивалась тем, как Нона убила Раймела Таксиса в дикой местности. Сестры Чайник и Яблоко тайно наблюдали за послушницами, но Чайник была отравлена ассасином ной-гуин, выслеживающим Нону, и Яблоко пошла ей на помощь.
ПРОЛОГ
УНИЧТОЖЕНИЕ ЛЮБОГО МОНАСТЫРЯ или обители — это не то, что можно легко предпринять. Даже могущества дома Таксисов, чей род происходил от императоров, может оказаться недостаточно.
Лано Таксис пришел к Скале Веры, одетый для войны, его доспехи из ковчег-стали были окровавлены светом тысячи алых звезд. Перед ним — сомкнутые ряды его личной гвардии, железное ядро армии Таксисов, выкованное его отцом. Солдаты, закаленные в битвах на восточных границах империи и на западных берегах Марна.
Но уверенность Лано опиралась не только на копья его армии. Ной-гуин шли рядом с ним, приведенные из темных залов Тетрагода.
Когда ребенка отдают ной-гуин, его приносят в жертву тьме. Немногие переживут обучение, но люди, которые больше чем через десять лет, в безлунную ночь спустятся со стен крепости, будут особыми. Они будут отрезаны от любой преданности родителям или родственникам, отрезаны от древа Предка. Они будут ной-гуин — орудиями смерти, стоящими выше религии, ниже морали, посвятившие себя только той задаче, которая им дана. Самые богатые из Сис могут покупать их услуги, но лишь немногие миссии требуют более одного ребенка Тетрагода. Никто из живущих не помнит, чтобы больше трех действовали вместе. Даже самые древние истории никогда не говорят о более чем пяти. Восемь шли с Лано Таксисом в тот день, когда он пришел к монастырю, стоящему на Скале Веры.
— Нона Грей? Ты уверена? — Лано поднял забрало и прищурился, глядя на темную фигуру, одиноко стоящую на пути его армии, крошку перед огромным отрядом колонн. — Сестра Клетка... вернулась в Сладкое Милосердия. — Кулак ударил по ладони, перчатки лязгнули. — О, это прекрасно! Я боялся, что она ушла, несмотря на мои инструкции. — Взгляд налево. — Ты уверена, что это она?
Клера Гомал подняла на него свои темные глаза:
— Конечно. Кто другой отпустил бы меня?
• • •
СЕСТРА КЛЕТКА ЖДАЛА среди теней колонн, сама не отбрасывая тени. Старые монахини и молодые послушницы наблюдали за ней из каменного леса позади нее. Когда придет Таксис и начнет течь кровь, сестра Роза все еще будет сражаться где-то там, пытаясь спасти Сестру Шип, несмотря на полученные той раны. Клера оставила Шип истекать кровью. Она могла убить ее в одно мгновение. Но не убила. Хотя бы это, по крайней мере.
Меч, который держала Клетка, предлагал миру свою остроту, и ветер Коридора, разделенный его кромкой, шипел от боли. Сестра Клетка ждала своей битвы, охотясь за ее центром, ища тишины и покоя, пока пеларти уходили. Мало кто из Красных Сестер, когда-либо покинувших монастырь Сладкого Милосердия, был способен лучше Сестры Шип практиковать то, чему их научили Госпожи Меч и Путь.
Сестра Клетка шла в другом ритме.
Святые считают гневаться ниже своего достоинства, ибо какая вера не является, по сути, принятием того, что ты не можешь изменить? Мудрецы называют гнев неразумным, ибо там можно найти лишь несколько истин. Те, кто правит нами, топчут гнев, ибо они ясно видят его, зная, что это за огонь. Кто же пригласит такое голодное пламя туда, где находятся его владения?
Но для Сестры Клетка ярость была оружием. Она открылась ярости, которую до сих пор сдерживала. Ее подруга лежала при смерти. Ее подруга. В ярости есть чистота. Она выжжет печаль. На время. Выжжет страх. Даже жестокость и ненависть будут искать убежища, ярость не хочет никого из них, она хочет только разрушать. Ярость — это дар, который дает нам наша природа, сформированный бесчисленными годами развития. Зачем ее отбрасывать?
Каждый закон церкви или государства стремится отделить вас от вашего гнева. Каждое правило служит для того, чтобы укротить вас — взять из ваших рук то, чем вы должны владеть. Каждая строгость направлена на то, чтобы поместить месть, которая принадлежит вам, в руки судов, присяжных, правосудия и судей. Книги законов стремятся заменить чернильными линиями то, что вы считаете правильным. Тюрьмы и палачи стоят только для того, чтобы уберечь ваши руки от крови тех, кто причинил вам зло. Каждая часть закона существует для того, чтобы увеличить время и расстояние между преступлением и последствием. Чтобы освободить нас от нашей животной природы, посадить в клетку и приручить зверя.
Сестра Клетка посмотрела на своего врага, на блеск стали на Скале.
Ее — гнев океанской волны, катящейся по глубоким водам, чтобы излить свою белую ярость на берег; волны катятся одна за другой, безжалостные, срывающие высокие утесы, дробящие камни, перемалывающие получившуюся гальку в песок, смывающие горы. Ее — гнев бури, потрясающей громом, пронзающей молниями, несущей ветер, который вырывает самые старые деревья из твердости земли. Ее — вызов камня, поднятый в гневе против холодных небес. Ее — гнев, который сидит, как разбитое стекло в груди, гнев, который не позволяет ни спать, ни отступать, ни идти на компромисс.
• • •
НОНА ГРЕЙ ПОДНИМАЕТ голову и смотрит на своего врага полуночными глазами. Возможно, это просто отражение света факелов, но где-то в их темноте, кажется, горит красное пламя.
— Я сама себе клетка. — Она поднимает меч. — И я открыла дверь.
