и был признан погибшим лет двенадцать назад. Сибил же оказалась, как он узнал позже, его дочерью, не успевшей еще сделать себе имя в данной профессии, но по всей видимости, полностью следующей благородным помыслам и целям своего отца.
С самой первой встречи у них с Китом как-то не заладилось. Сибил окрестила его грязным вором, мошенником и аферистом, маму родную готовым продать за звонкую монету. Кит же в ответ составил о Сибил Мортон мнение, как о надменной, избалованной особе, чей профессионализм сомнителен, а самомнение непомерно завышено. С того и начались их словесные перепалки, то и дело вспыхивающие во время этого долгого путешествия в Леонию. Сибил и Кит старались держаться друг от друга подальше, но, когда все же сталкивались, что было неизбежно в столь малом социуме, становились похожи, как однажды с присущей ему угрюмостью заметил Ганту, на двух гиен, никак не могущих поделить кусок мяса. Кит нашел такое сравнение весьма забавным, а Сибил же восприняла его очень остро, явно ее впервые в жизни окрестили гиеной, что девушке пришлось не по душе.
Однако Кит находил Сибил и весьма привлекательной девушкой, если не сказать красивой, часто ловя себя на том, что любуется ею, и думал, что не будь она Сибил Мортон, он бы непременно попытал счастья в битве за ее сердце. Волосы цвета темной бархатной синевы, забранные в длинную косу, округлые черты лица, некой особой красоты которому придавала россыпь мелких веснушек, проницательные карие глаза, тонкие алые губки, острый носик – подобной внешности позавидует любая столичная светская львица, которая из кожи вон лезет, чтобы казаться моложе, нежнее, естественнее, доводя свой внешний вид, и количество дорогущей хентийской косметики на своем лице до абсурда. Сибил Мортон же была хороша безо всякой косметики, и даже не смотря на свою атлетичную фигуру, походную одежду, состоящую из высоких сапог, обтягивающих бедра светло-серых штанов, и того же цвета рубашек, она осталась женственной. Само собой разумеется, что Сибил Мортон была хорошо знакома с манерами высокого общества, и очень скоро Кит обратил внимание на то, что старику Данте было куда приятнее ее компания, чем компания Кита, с детства росшего на узких темных улочках Меркаты и по воле судьбы вертящегося совсем в иных кругах, где за знание манер могут потребовать объяснений. Однако, Кит подозревал, что Данте уделяет юной охотнице за сокровищами куда больше времени не только в силу ее высокородной натуры, но и по той причине, что она красивейшая женщина в этой экспедиции, в которой, к слову, является так же и единственной. Но думать об этом Киту было не очень приятно, ведь Сибил едва ли была старше него, которому этой зимой должно будет исполниться тридцать три года. А вот старику Данте, по прикидкам Кита, должно было быть не меньше шестидесяти.
Сибил, а за ней и Кит, наконец, добрались до центральной палатки, где их уже ожидал Стивен Данте. Как обычно жуя в зубах сигару и пуская в воздух клубы густого белесого дыма, высокий, худой старик с полысевшей макушкой, обрамленной полумесяцем седых волос, склонился над столом с картой. Кроме него в комнате присутствовали здоровяк Ганту, сэр Буливард Крайт – командир группы наемников, охранявших экспедицию, и низкорослый, толстопузый доктор Майкл Льюис, по стеклянному взгляду которого Кит понял, что лечение «рюмочкой бренди» продолжалось всю ночь, и в данный момент он направляет все силы только на то, чтобы стоять ровно и дышать через нос.
– Ждем только вас, – сообщил Данте. – Чем вы там вдвоем занимались?
– Ничем…
– Не вдвоем…
– Так совпало…
Кит и Сибил принялись наперебой уверять мистера Данте в том, что не были вдвоем, и их одновременное появление совершеннейшая случайность, но быстро осеклись, осознав, как глупо это всё звучит. Все в палатке уставились на них, кроме разве что доктора Льюиса, которого в данную минуту заботили совершенно иные вопросы. Ганту взирал с суровым безразличием, мистер Крайт – с лукавой усмешкой, при этом поглаживая пальцами свои пышные черные усы, а мистер Данте даже вынул сигару изо рта.
– Мы не были вдвоем, – наконец, проговорила Сибил. – Однако так вышло, что столкнулись по пути сюда. Простите за то, что заставила вас ждать.
С этими словами Сибил подошла к столу, и Кит, решив не добавлять к этому ни слова, прошел следом. Старик явно был слишком занят своим сокровищем, чтобы далее развивать эту тему или обратить на ситуацию хоть сколько-нибудь еще своего внимания.
– Итак, – повторяя для опоздавших, сообщил он, вновь засунув сигару в рот и склонившись над столом. – Мы, наконец, пробили в скале брешь. Сейчас рабочие активно расчищают проход. Насколько я могу судить, мы попадем вот в этот тоннель.
Данте ткнул пальцем в старую, потрепанную карту.
– Если верить записям, Сердце Алантиса хранится вот в этом зале. – Он провел пальцем по карте. – Как нам лучше идти? Что скажете, специалисты?
– Я бы предложил…
– Нужно судить по состоянию коридоров, – бесцеремонно перебила Кита Сибил. – Они могли обрушиться от времени, или от наших действий. Но очевидно, что самый близкий путь будет по восточной лестнице. Доберемся до нее, спускаемся в подземелье, и через вот этот зал…
– Ага, вот прямо так в него и войдем, – так же бесцеремонно перебил ее Кит. – Вот в этот зал. Чтобы нас расплющил потолок, залило кислотой или истыкало стрелами.
– Если действовать разумно, мы сможем обойти ловушки.
– Не слишком ли большой риск?
– А какие варианты? – Сибил обратила на Кита свой испепеляющий взор. – Разве ты не видишь, что это единственный путь – к комнате с артефактом?
– Не единственный.
– О чем ты?
– Взгляни на толщину стен.
– А что с ними? – удивился Данте.
– В таких постройках всегда есть потайные ходы и коридоры для прислуги. Неужели вы думаете, что хозяевам замка постоянно приходилось проходить все приготовленные для воров испытания и ловушки, чтобы добраться до своего сокровища? Нет, конечно. У них были свои ходы.
– Но на карте же их нет.
– Естественно, нет. Их никогда нет ни на одной карте, так и задумано. Карта может попасть в руки воров. О подобных тайных проходах знают только глава семьи и несколько
