Вот, шайтан нечистый! Насквозь мокрый! Домой что ли сходить за трусами?
— Ага, сходи. Только кровохлёбку прихватить не забудь, а то Бибигуль не поймёт, — посмеялся над ним Владимир.
— Какая ещё?..
Кешбек изменился в лице. Рот поплыл вниз, оттягивая кожу и открывая глаза.
— Дери меня чёрт! Я забыл, я совсем забыл! — закричал Кешбек. — Мескен, я мескен! Пустая голова, о чём я думал?
Владимир показал ему расцарапанную спину.
— Об этом. Ты бы свою спину осмотрел, а то мало ли, чем вы сегодня ночью с женой будете заниматься.
— Ещё и ржёшь надо мной! Нет чтобы помочь. Брат, называется!
Кешбек обиделся. Но, поправив спадающие шорты, сел за стол и потребовал горячего чая. Владимир с улыбкой поставил перед ним кружку. Затем он слазил в корзину под раковиной, но не нашёл там печенья. Пришлось им пить чай без сладкого.
— Домовой всё сожрал?
— Похоже на то.
— Скотина, теперь страдай из-за него. Он тебе хоть что-нибудь рассказывает?
— А что он должен мне рассказать? — удивился Владимир.
— Ну как же? Он же в том мире живёт, откуда все эти демоны приходят.
— И?
— Вот ты тупой! Брат, начни беречь голову, а то ты её походу застудил.
С этими словами Кешбек водрузил свою тюбетейку на голову Владимира и начал ржать над его видом.
— Всё равно не понял.
— Нашу Регину куда утащили демоны? В свой мир! Ну же, запускай шестерёнки. Вот, вот! Вижу, какие-то мысли появились в глазах, — расхохотался казах над потерянным видом Владимира.
В этот момент в дом пришёл домовой. Сёма, увидев Владимира в тюбетейке и трусах и не перестающего ржать Кешбека, отпрянул от них.
— Хозяин, вы опять накурились? — осторожно спросил домовой.
— Нет, Сёма, — ответил Владимир, снимая с головы убор. — Просто мы были на рыбалке. Скажи, Сёма, почему ты не рассказываешь о Регине? Она же жила в этом доме и тоже является тебе хозяйкой. Её утащили в ваш мир и держат там насильно, хотя она обычный живой человек. Ты знаешь, что ей нельзя там находится.
Владимир был спокоен, но сказал это таким холодным голосом, что домовой вытащил из карманчика овсяное печенье и робко положил его на колени Владимиру. Кешбек перестал ржать и скорчил серьёзную гримасу.
— Вот, кушайте-с.
Владимир переложил печенье на стол.
— Сёма, что с Региной происходит? Почему она не возвращается домой?
— Всё нормально, она жива-здорова, но какое-то время поживёт в мире мёртвых. Вам не за что беспокоиться.
— Нет, мне есть за что беспокоиться. Регина находится под моей ответственностью, ты обязан её вернуть сюда, обратно в этот дом и без всяких проклятий! — сказал Владимир, повышая голос.
Домовой отступил на несколько шагов назад.
— Но, хозяин, я не могу этого сделать.
— Почему?! — чуть ли не взревел Владимир и хлопнул по столу.
Домовой пискнул и побежал к зеркалу. Владимир вскочил и протянул руку, чтобы схватить прыгающего в портал Сёму. Но домовой стал бесплотным. Владимир лишь почувствовал, что поймал воздух. Чёрное зеркало опять стало отражением комнаты и Владимир в нём увидел злого себя.
— Удрал!
—Ничего себе домовой! Шустрый как мышь! — хихикнул казах и, перевалившись через стол, схватил печенье. — Ты чего так завёлся? Вернётся твоя Регина, куда она денется.
— А ты откуда знаешь, что вернётся? — подозрительно спросил Владимир.
— Э, брат, ты чего? Я не такой, я с шайтанами не якшаюсь.
«У самого жена нечисть, а говорит, не якшается», — подумал Владимир и вдруг просиял. Он понял, у кого можно было попросить помощи.
— Ты собираешься идти за кровохлёбкой?
— Конечно, иначе хатын порвёт меня на кожаные ремни, — ответил Кешбек и закинул печенье в рот.
— Так давай, иди. Нечего время терять, — нетерпеливо произнёс Владимир.
— А чай? Я ещё не допил!
— Потом! Скоро домой возвращаться, а у тебя травы нет. А если Бибигуль придёт сюда тебя проведать, а?
— Ладно, потом так потом.
Кешбек неторопливо вышел из-за стола, попросил выдать тёплую куртку и, накинув её, ушёл. Владимир, глядя за ним в окно, подождал и когда казах скрылся за поворотом, оделся и тоже вышел.
Владимир не был уверен в том, что он действовал правильно. Некрасиво было послать Кешбека, а самому бежать к его жене. Опять по деревне будут ходить о нём кривотолки. Но все мысли пришлось выбросить из головы, когда он постучал в дом Кешбека. Дверь открыла Бибигуль.
— Здравствуй, Володя. А где Кешбек? С ним что-то случилось? — удивлённо спросила она.
— Нормально, не о нём сейчас речь. Бибигуль надо с тобой поговорить. Ты мне нужна не как человек.
Девушка изменилась в лице. Кожа стала мертвенно бледной, глаза почернели и губы так сжались, что превратились в тонкую полоску. Владимир сильно сжал глаза и вновь посмотрел на неё. Бибигуль стояла перед ним всё такая же обычная и человеческая.
— И давно ты знаешь? — спросила она, впуская его в дом.
— Нет, совсем недавно.
Владимир вошёл и увидел детей, сидящих рядком на диване. Телевизор был включен, но на экране шли помехи и дети, словно завороженные, безэмоционально смотрели на них. Владимиру стало жутко от их поведения.
— Детей можно попросить выйти на улицу? — спросил он.
В этот момент дети разом повернули головы в сторону Владимира. Он увидел, что глаза у них были чёрные, как у нечисти.
— Они нас не будут беспокоить, — ответила Бибигуль и покачивающейся походкой прошла к столу.
Владимир пошёл за ней. Дети провожали его взглядом. Когда он сел за стол к Бибигуль, они повернулись обратно к телевизору.
— Кто это? — тихо спросил Владимир, указывая на детей.
— Мавки, — с печалью в голосе ответила Бибигуль. — Мне их так жалко. Бродят по лесу, плачут, зовут кого-то. Понятно уж кого они ищут, но никто не может больше им помочь. Погибли не по своей вине и после смерти нет им покоя.
— Никогда не видел мавок, — произнёс Владимир и посмотрел на детей. Те, не моргая, смотрели в экран.
— Они хорошенькие. Скоро заведём ещё одного.
Бибигуль с любовью погладила свой живот.
— Что-то я не пойму. Ты
