Но убивать только потому, что можешь — как-то отдавало безумием. А еще, неизвестно чем мог обернуться геноцид гарнизона в будущем.
Задачу: «как они здесь очутились?», я практически решил. С вероятностью в девяносто процентов, шестеро аристо на иноходцах с грузом на тирках прибыли первыми и создали якорь для телепорта, после чего остальные деятели явились через него, как и перебросили припасы. Однако на самый важный вопрос: «что, собственно, здесь происходит?», ответа я пока не находил.
А непонятного вокруг хватало…
Сама крепость находилась на возвышенности на берегу озера в чистом пятне размерами меньше черноягодского раз в двадцать. И его границы совсем немного не дотягивались до гранитных пятнадцатиметровых стен древнего города. А уже за ними спокойно и целеустремленно занималась своими делами нежить.
Восемь отрядов патрулировали главные широкие улицы. В составе каждого находилось два развитых умертвия, один драугр и пара шустрых костяных тварюг, напоминавших силуэтами собак, но раза в четыре больше. Мертвечина довольно неплохо себя проявляла, уничтожая разнообразных монстров, как живого, так и некротического происхождения — на моих глазах втоптали в древнюю брусчатку муравья ростом с теленка, который плевался ядом и пытался поразить обидчиков красными молниями, такая же судьба ждала двух «диких» скелетов и какого-то мерзкого шипастого осьминога, парящего над поверхностью на высоте в пару ладоней.
И на всей территории городка, то тут, то там валялись костяки, гнили какие-то останки, иногда образуя завалы, перегораживающие узкие улочки. И, если мыслить логически, геноцидом здесь занялась недавно. Максимум пару декад назад. Да, мог быть некий накат враждебных тварей, но другой факт свидетельствовал не в пользу этой теории.
Так простые скелеты и зомби, разбитые на десятки, возглавляемые слабыми личами, то есть мертвыми колдунами, о силе которых судил по яркости темного свечения в груди, целенаправленно искали ценности в целых или полуразрушенных домах и зданиях. Всего работало семнадцать групп. По моим предположениям, изначально их было намного больше. В мысли укрепился, особенно, когда позавчера увидел гибель одного такого подразделения в древней огненной ловушке, а еще три скелета расплющило в гравитационной.
И если нежить обосновалась тут с незапамятных времен, то отчего раньше не занималась мародерством? Что ей мешало? Поэтому вывод пока однозначный, это некие пришлые силы.
Их организация на фоне еще живых в Крепости, вызывала уважение. Сборщики складывали добычу в мешки, которые выставляли рядом с домами, где работали. Их в свою очередь забирали мутанты — скелеты, превращенные в извращенный аналог шестиногих кентавров, торс которых мог поворачиваться практически на сто восемьдесят градусов. Непомерно длинные верхние конечности были невероятно сильны (причем никаких «боевых» элементов в виде когтей на длинных шестипалых руках не просматривалось). Они позволяли поднимать огромные тяжести — около пары стоунов за раз, а широченная практически плоская спина и круп с «плетеными» импровизированными костяными бортами, как бы намекали на предназначение — самобеглые (во всех смыслах этого слова), самопогружаемые транспортные средства, снабженные довольно продвинутым ИИ, позволявшим действовать абсолютно автономно.
Кадавры самостоятельно и довольно споро взгромождали на себя добычу, от сумок и разнообразных мешков до предметов обихода, которые сочли перспективными сборщики, это и канделябры, и картины, и массивные люстры, и зеркала, и так далее, далее, далее. Закрепляли их, если требовалось стягивали и притягивали специальными кожаными ремнями. А затем шустро тащили груз к зданию в центре Трехгорного, которое больше всего походило на Галикарнасский мавзолей с плоской крышей, на которой восседала довольно колоритная статуя, достойная отдельного упоминания.
То, что я с высоты птичьего полета, когда изучал подступы к городу, принял за скульптуру дракона, им и оказалось. С уточнением — немертвым. Здоровенная пятнадцатиметровая тварь замерла, распростав крылья, будто обнимая верхний ярус. Голова смотрела на площадь. Одна глазница забронированного черепа была пустой, во вторую некто вставил огромный черный камень. Внутри обеих тлел синий огонь, временами он неожиданно разгорался. Становился ярким-ярким. Две четырехпалые лапы, вооруженные острейшими когтями из обычного адамантита (если правильно определил), крепко вцепились в древние камни мавзолея, а такие же клыки вряд ли оставляли надежду любому. И это без всякой магии. Монстр был сплошь покрыт не обычной, знакомой мне, чешуйчатой кожей, а пластинчатой костяной броней, где прямоугольные сегменты шли внахлест.
В основании шеи закреплено вычурное седло, больше напоминавшее трон. За ним начинался двойной костяной гребень. Крылья в отличие от остальных частей, будто кто-то драл или они поддались тлену — кожа зияла прорехами с рваными краями. Впрочем, как отмечал уже раньше, местные ящеры держались в воздухе лишь благодаря магии, поэтому на летные качества такие «мелочи» вряд ли влияли. В продвинутом режиме очков густая чернота сплошь окутывала тварь. Еще и искажения очень и очень мощные, их набольшая концентрация находилась в глубине чрева, где-то приблизительно под седлом. Меньшая вокруг кристалла в глазнице. От этих источников две толстые незримые нити искажений опускались вертикально вниз и терялись в глубинах строения.
На самой площади перед мавзолеем кипела работа, а восемь сортировщиков и упаковщиков ценностей, занимавшихся делом, охраняло два десятка представителей высшего класса нежити — двенадцать драугров-воинов и восемь колдунов из их же когорты.
Здесь, видимо, проходил последний этап сбора. Обычное золото мертвецы небрежно и ловко скидывали в огромные сундуки, которых насчитал десять, в прочные баулы же распределяли красное. В отдельные мешки отправлялось черное серебро, украшения и вещи с драгоценными камнями.
Бережности или пиетета к предметам старины археологи не испытывали. Так, на моих глазах, огромное зеркало, выглядевшее произведением искусства, настоящим шедевром, разбили, а багет из черного серебра беспощадно сплющили здоровенными боевыми молотами. Такая же судьба ждала картины, нежить не интересовала художественная ценность, лишь цветные металлы, пошедшие на рамы и рамки.
Отметил, что деятельность не утихала ни на минуту, ни днем, ни ночью, мертвым не мешала ни погода, ни наступившая с утра сумеречная ночь. На призраков и непонятные магические завихрения, проносившиеся постоянно тени, мертвецы не обращали внимания, целенаправленно занимаясь делом.
И, честно говоря, мне понравилась неутомимость работяг. С таких позиций я этот ресурс не рассматривал. Видимо, мешала стереотипность мышления — на Земле они представляли огромную опасность. Однако там по факту речь шла о вполне живых организмах, которые после обработки ксеносов становились не только убийцами бывших собратьев по виду, но и разносчиками спор и боевых вирусов. На Аргассе же мне встречались агрессивные мертвые твари (архилич Демморунг Кровавый скорее исключение из правил), а, оказалось, они могли созидать в разумных пределах.
Посмотреть на энергопотребление, посчитать, и… и Рэнг Собиратель Костей станет очень и очень важным элементом в освоении земель Хаоса. А если на такого кадавра водрузить фугас в тонны полторы и направить скрытно в нужную точку? Мыслей, мыслей, как правильно использовать нежить, появилось с транспортный контейнер. А если вспомнить, что они могли передвигаться по дну водоемов… Заложить координаты, снабдить артефактами типа «Тень Арракса» и… и теперь тоже нужно пересматривать меры безопасности собственных жилых и промышленных объектов.
Уверен, существовали свои тонкости и препоны в использовании труда мертвяков, и не одна, учитывая, что не видел повсеместной эксплуатации нежити. Но, в любом случае, следовало все обдумать, получить больше информации и знаний.
Система управления четкая. Так, условно от рядовых бойцов нити искажений тянулись к их командирам, а от тех поднимались на уровень выше. И уже от огромного драугра с секирой (он заведовал патрулями) и лича (курировавшего поисковиков), постоянно находившихся рядом с сортировщиками два незримых шнура вели внутрь мавзолея, к которому я приблизился только к концу первых суток.
