Ознакомительная версия.
— Как пить дать ангел Божий, — высказалась Марья Николаевна и поклонилась в пояс.
— Допускаю, что вы не знали, потому как эти сведения не афишируются, но на будущее, во избежание сегодняшних волнений знайте, — Алексий поднял указательный палец, становясь похожим на строгого учителя, и класс в моем и бабкином лице внимал ему с неослабевающим вниманием, — детеныш у рода нелюдей вылупится, только если его яйцо разобьет отец, да не просто разобьет, а стукнет со всей силы, желая убить, выплескивая всю накопившуюся на его мать злость.
— Так она специально его доставала? — изумилась я.
— Конечно. Иначе зачем ей колдуна до ручки доводить, жизнью рисковать? — Он пожал плечами, будто мы не понимали очевидного. — Терпеливый мужик Константин, не ожидал даже, еще неделю назад змееныша ждали. Я помню, своего первенца, наоборот, дня на три раньше срока кокнул, не утерпел, молодой был, дурной. Со вторым будет сложнее, когда уже знаешь, чего от тебя ждут, и разозлиться как следует не получается, а без этого, без искреннего желания «чтоб этому яйцу провалиться» ничего не выйдет. Скорлупа прочнее камня, и расколоть ее может лишь чистая ненависть самого близкого существа, того, кто дал тебе жизнь. — Алексий поджал губы, посмотрел куда-то вдаль и, больше не сказав ни слова, спустился с крыльца, поднял воротник и пошел вниз по улице.
Мы с бабкой смотрели ему вслед с большой печалью. Не знаю, как она, а я чувствовала себя не очень хорошо.
Мы вышли из села ранним утром, два дня спустя, когда по ночам землю уже сковывало первыми заморозками. Пашка несла Невера за спиной в специальном рюкзаке. Большую часть дороги змееныш спал, однажды я поймала на себе внимательный взгляд светло-зеленых, как у целителя, глаз. Больше старалась не смотреть, хотя и понимала, как это глупо.
— Насколько сильно мне придется «радеть» за ребенка? — задала я мучивший меня вопрос.
— Сильно! — весело ответила Пашка. — Стать второй матерью. — Наверное, я побледнела, потому как она, засмеявшись, добавила: — Низшие! Твоя трусость когда-нибудь меня доканает. Подержать ребенка на руках десять минут на посвящении ты в состоянии?
— Ну… наверное.
— Слава низшим! Да не дергайся ты так, это моральные обязательства. А у нас, как ты знаешь, с этим туго. То, что не прописано кровью, выполнять необязательно. Из тебя получится отличная радная, не в свое дело не полезешь, и я смогу делать с Невером, что моей душеньке угодно.
Почему-то ее слова заставили меня поежиться и бросить виноватый взгляд на змееныша.
Мы сошли с грунтовой дороги и остановились. По правую руку от стежки тянулся замечательный пустырь, как нельзя лучше подходящий нашим планам, вернее, это сейчас, в начале зимы, тут была голая жесткая земля, изредка покрытая бородавками грязно-бурой травы. Летом же и весной это был красивый и обширный луг с сочной травой, а за ним озеро, дающее этой земле влагу. В сущности, большинство наших именно отсюда шагало в filii de terra, места для выписывания спиралей много, и от Юкова в двух шагах. Это я не любитель простых путей, а остальные усложнять не любят.
— Что стало с желанием располосовать кое-кому в filii de terra морду? — поинтересовалась я, наблюдая, как змея пошла на первый круг. — Оно исчезло?
— Сама в это не верю, но да, — явидь усмехнулась, — в свое время он не захотел, чтобы я откладывала яйцо. Вот пусть теперь смотрит и завидует, а честь располосовать ему харю я, так и быть, уступлю кому-нибудь другому. Земля детей меня впустит, не волнуйся.
— Тебе виднее, — выдохнула я и пошла следом.
Визит сулил заманчивые перспективы, и лишаться такого шанса, потому что Пашка чего-то там не учла, мне категорически не хотелось. Глупо было бы не использовать прекрасный, а главное, совершенно законный повод повидать дочь. Радные обязаны присутствовать на посвящении детеныша высшим и низшим силам.
Земля детей встретила нас летним солнцем, легким ветерком и умиротворяющим шумом зеленых крон берез и лип. Я стянула куртку, оставшись в джинсах и хлопковой футболке, задрала голову, подставляя лицо теплым лучам. Из поздней осени в вечное лето, где деревья сбрасывают чуть побледневшую листву для того, чтобы тут же отрастить новую, где дожди редки и приятны, где земля дает урожай круглый год, где живут наши дети. Путь в filii de terra открылся нам уже на втором витке, возможно, тут сыграло свою роль присутствие Невера.
Корпуса начинались сразу же за узкой лесополосой, сквозь которую были видны крыши, заваленные цветными пятнами листвы, как старое одеяло лоскутными заплатками. Детский смех и перекличка птиц. Шумные компании хоть и посматривали на нас, но без агрессии, скорее, с любопытством. Вот справа у деревянного корпуса-барака трое малышей старательно отворачивают лица, чтобы мы ни в коей мере не поняли, насколько им интересны чужаки. Я же, наоборот, вглядывалась в каждое, сердце замирало, стоило заметить в той или иной компании светловолосую голову, и каждый раз разочарование острым лезвием проходилось по натянутым, как струны, нервам. Опять не она.
Пашка знала, куда шла. Три домика в ряд и гигантское пятно голой земли за ними. Нас там ждали. Этим утром этот круг еще больше напоминал площадку для проведения пионерской линейки, может, все дело в толпе народа, выстроившейся ровным полукругом с противоположной стороны. Дети и взрослые, ученики, воспитатели и наставники. Некоторые, так же как и явидь, держали на руках разномастные свертки, качали коляски, поправляли переноски на животах и спинах. Из распашонок и ползунков высовывались пугающе милые ручки с еще более пугающими когтями, некоторые поднимали головы и шевелили кисточками на кончиках ушей, кто-то плакал, демонстрируя миру острые клыки и раздвоенные языки.
Пашка встала с правого края, на ходу кивнув знакомым и получив в ответ такие же вежливые кивки и пару-тройку приветствий. Ровный шум тихих разговоров, искоса брошенные взгляды, натянутые улыбки.
Накануне я просмотрела тот куцый отрывок официальной информации, что выложен в открытую сеть. Вкратце: посвящение высшим и низшим — это своеобразный аналог крестин, когда ребенка посвящают силам или богам, как у людей. Посвящение проводится три раза в год в трех знаковых для нечисти местах: в замке хозяина, в нашем случае Серой цитадели, в filii de terra и в месте, где пробился самый последний, самый свежий и чистый родник. Последнее хоть не часто, но менялось. Вода была переменчива, как ветер, могла выйти в мир в любом месте и на любой срок, а через пару сезонов по прихоти высших и низших исчезнуть. На данный момент таким местом в Северных пределах был Заячий холм, там как раз и планировалось следующее посвящение, месяца через три. Нас же ждала менее пафосная, в отличие от проводимой в Серой цитадели, но более традиционная церемония на земле детей. Что ж, мы не гордые, посвящение в самом безопасном краю вечного лета среди детских голосов и легкого смеха меня более чем устраивало, судя по улыбке змеи, ее тоже.
Ознакомительная версия.
