— Я мешаю Вам? — осведомился я.
— Ваш постный вид портит мне весь интерьер залы, — пожал плечами Максимилиан.
Я окинул Повелителя Звезд холодным взглядом:
— Ну, так попросите меня удалится.
— Хм, — он пригубил из своего бокала, наблюдая за кем-то из толпы гостей. — Этого я сделать не могу. Вообще-то, я подошел с мыслью пригласить вас на танец.
Я передернул плечами:
— Простите, но я не танцую… на балах.
— Зачем же Вы сюда приходите?
— Сбор информации, — любезно пояснил я. — На таких собраниях самое большое количество всевозможных сплетников.
— Вас интересуют сплетни? — его глаза насмешливо блеснули.
Я кивнул и пригубил свое вино:
— Ещё как. Вы себе представить не можете, сколько можно выудить из них при правильном анализе.
— И какие же сплетни интересуют Вас сегодня? Слухи о Вашей… гм… слабости?.. Я прав?
Я взглянул на него, стараясь спрятать дрожь мышц под кителем. Невыносимо хотелось размазать эту улыбочку на его красивом лице. Размазать кровавым цветком. Но я знал, что ни одна эмоция не коснулась моего лица, только эта невидимая предательская дрожь.
— Нет, Лорд Максимилиан, — я поставил опустевший бокал на столик. — Меня интересуют слухи о посольстве Крина.
Его темные брови взметнулись вверх:
— Крин никогда не посылал к нам посольств.
— Значит, что-то изменилось, — я пожал плечами. — Только так я могу объяснить раздражение Его Величества. Он редко обращает внимание на такие мелочи, как сплетни и слухи.
— Но причем тут криниты?
— Эта информация недавно поступила ко мне. Криниты, судя по всему, наконец, решили, что достаточно сильны, чтобы вызвать нас на честный поединок.
— В свое время они решили, что достаточно сильны, чтобы отколоться от нашей Империи и стать самостоятельными, — Максимилиан усмехнулся. — Однако сильно переоценили свои силы.
Я остро взглянул на него:
— Разве? Они откололись. Их мятеж не произвел значительных изменений в жизни Империи, однако у нас появилось независимое закрытое для жителей Империи, государство. И кто знает, чем они занимались все эти столетия? Их культура до откола насчитывала несколько тысячелетий. То, что мы изрядно потрепали их, ничего не значит. Основной своей цели они достигли.
Он жестом подозвал беса-слугу и приказал принести ещё вина. Затем задумчиво оглядел меня:
— Вы говорите интересные вещи, Лорд Янус. Не ожидал что-то получить от нашего разговора, однако вынужден заметить, что ошибался.
Я снова пожал плечами.
— И что же за слухи о посольстве Крина? — его синие глаза прищурились, словно у хищника.
— Они посылают к нам послов, — усмехнулся я. — И эти послы должны решить развязывать с нами войну или стать союзниками.
— Союзниками?! — фыркнул Повелитель Запада. — Не смешите меня. Они мятежники! За несколько столетий там даже не все зачинщики передохли.
— Это были очень сильные демоны, — заметил я. — Они смогли противостоять нашему могуществу, и трон изрядно пошатнулся, потеряв такое количество членов знатных семей. Наш император понимает их силу и ситуацию. Перед войной, у нас не должно оставаться в тылу сильного врага.
— Перед войной?! — астролог чуть не поперхнулся.
— О! — я вскинул бровь. — Этот слух ещё интереснее. Говорят, император планирует какие-то действия по дальнейшим завоеваниям. Мы же уже несколько десятков лет сидим тихо и мирно. Пора встряхнуть успокоившихся противников.
— Криниты и война, — задумчиво пробормотал себе под нос Максимилиан. — Вы дали мне уйму информации для размышления, Лорд Янус.
— Это всего лишь слухи, Лорд, — я позволил слабой почти незаметной усмешке скользнуть по моим губам.
— Конечно, Лорд, — он одним глотком допил свое вино.
Я смотрел на него и думал, зачем все это ему рассказал. Лорд Максимилиан, Повелитель Западных границ нашей Империи… на самом деле он многое знал и без меня. Астролог такой силы как он, просто не мог не знать некоторых фактов. Даже император не мог ручаться за то, что он не скрывает от него что-либо. Но он так же понимал, что знать все… довольно печально. Хроники, которые я изучал, говорят, что младенцы семьи Повелителей Звезд одно время подвергались, по особому указу императорской семьи, интересной операции-заклинанию. У них отбиралась возможность помнить некоторые откровения звезд… Заклинание гарантировало предел, после которого срабатывало. Мне вдруг стало интересно, подвергался ли Лорд Максимилиан этой операции? В информации, которую удалось собрать, этого не было. Впрочем, я постарался выбросить эту мысль из головы, у меня были более насущные проблемы.
Музыка обволакивала меня. Музыканты Лорда Максимилиана считались лучшими. Он вообще любил все лучшее.
— Говорят, вы набрали в свой оркестр гениев музыки, — заметил я вслух.
Его васильковые глаза сверкнули:
— Не ожидал, что вас заинтересует музыка, — он покрутил пустой бокал в руках. — Но это правда. Хотите послушать, как они играют по-настоящему?
Что крылось за этим предложением я, как ни пытался, понять не мог. Наверное, ничего и не было. Повелитель Запада славился импульсивными поступками. Наконец, я кивнул. Это было искушение, перед которым я не мог устоять.
Его глаза вспыхнули, и партия танца прервалась на середине ноты. Оставшиеся без музыки, пары недоуменно начали оглядываться.
А потом я услышал тягучую прозрачную ноту флейты. Она стонала… она звала… Я закрыл глаза. Отрешившись от всего, что меня окружают. Это было правдой. Он собрал гениальных музыкантов.
Флейта пела, она мучила меня, она звала меня… я чувствовал дрожь кончиков пальцев и едва сумел унять ее. Но в этот момент к флейте присоединилось фортепиано… все дальше, все больше. Я не желал видеть, что творилось с гостями. Мне было это неинтересно, внутри все переворачивалось. Кровь горела, а музыка обрушивалась на меня громом, выворачивала наизнанку, и хотелось слиться с ней, вплести в эту гармонию движение танца. И когда я почти не выдержал, почти выдал себя, музыка оборвалась. Сердце застонало и закричало от боли разлуки с ней, я открыл глаза.
И напоролся на внимательный взгляд глубоких синих глаз. Повелитель Запада разочаровано вздохнул:
— Когда я увижу на вашем лице эмоции, я пойду и умру, так как в этой жизни уже испытаю весь спектр ощущений. У вас, видимо, напрочь отсутствует слух.
Я отрывисто кивнул, боясь выдать себя движением. Мою отрешенность, уход в себя, я бы не назвал безэмоциональными, однако, думаю, внешне я должен был напоминать статую.
— Благодарю за музыку, а теперь я прошу прощения…
