— Благодарю за музыку, а теперь я прошу прощения…
Я открыл портал и шагнул в вихрь. Меня трясло. Огонь танца звал и требовал своего. Музыка воистину пробудила всю кровь демона, какая была во мне.
2.
Поднять голову оказалось тяжело. Очень. Пот лился ручьем, заливая глаза. Надо будет в следующий раз не забыть повязать что-нибудь на лоб.
Я устало прислонился к стене, положив мечи рядом, и смахнув пот со лба, все-таки поднял взгляд. Надо было проверить предположения о звуках, что я услышал во время тренировки.
Я оказался прав, впрочем, как всегда. В дверном проеме замерла напряженная фигура. Судя по всему, бес-наставник. Такие, как он занимаются воспитанием и обучением боевых бесов. Только как-то он больно молодо выглядит.
Я усмехнулся и приказал:
— Подойди.
И поразился, насколько хрипло прозвучал мой голос, словно карканье вороны или скрежет когтей по металлу…
Бес подчинился и замер передо мной. Я поморщился:
— Садись, — задирать шею, чтобы разглядеть его как следует, мне не улыбалось.
Он плавно опустился на пол и снова замер.
У него оказались угловатые черты лица, стальной ежик волос и желтые глаза с вертикальными змеиными зрачками.
— Какая боевая форма? — спросил я, уже догадываясь.
— Я — змей, господин.
— То-то так плавно двигаешься, словно течешь
Его глаза блеснули:
— Мне далеко до вас, господин.
— Ещё бы, — усмехнулся я. — Понравилось?
— Да, господин, поэтому и не сбежал, — он был искренен.
Я взъерошил свои волосы, влажные от пота:
— Что ты здесь делаешь посреди ночи?
— Я… — он запнулся. — Иногда тренируюсь здесь.
— Ночью?
— В другое время суток я обычно тренирую новеньких бесов.
Я отметил, как он неосознанно выделил «новеньких»
— Тебе не доверяют старшие курсы?
— Нет, господин. Считается, что я слишком неопытен и молод для этого.
Я непроизвольно нахмурился:
— Ты хочешь сказать, что молодому и неопытному наставнику доверяют тренировать новичков? Именно с такой формулировкой?! Тех, из кого нужно сделать настоящих солдат Империи?! Какой болван допустил это?!
Он испуганно отшатнулся:
— Мой повелитель?
— Успокойся, — я выпрямился. — Я просто хочу понять. Новичок — это белый лист. Что на нем напишет первый учитель, то останется навечно, переписывай, исправляй потом, получится только хуже. Понимаешь?
Он не ответил сразу, и я с интересом покосился на него. Похоже, этот бес действительно обдумывал мои слова.
Я хлопнул его по плечу:
— Как тебя зовут?
— Марцел, мой господин, но все называют меня Змеевик.
— Хорошо, — я поднялся на ноги. — А теперь, я хочу кое-что понять, и ты мне в этом поможешь…
— Мой повелитель?
Я жестко усмехнулся:
— Представь, что перед тобой бес-новичок. Твои действия, наставник?
Он боялся. Очень. Но постепенно его страх отступил и затаился где-то глубоко внутри, так как он действительно увлекся обучением «беса», и почти не замечал, что покрикивает на «него».
Под утро я все же отпустил его, наказав явиться на следующую ночь.
Парень меня заинтересовал. И насчет него у меня появилось несколько интересных идей.
Когда появился в своем кабинете, один из шпионов доложил мне о кузнеце. Пришлось отложить доклад, потому что ЭТО дело было намного важнее.
Я стоял на пороге кузницы и вглядывался в темноту.
— Каил? — позвал я в тишину, не желая нарушать покой этого места.
— Мой господин, — он вынырнул из тьмы, гибкий и бледный, держа в руках сверток. — Я рад, что Вы пришли. Простите, что не прислал вам зов.
— Мои слуги доложили, что ты угасаешь, — я коснулся его щеки.
Его глаза смотрели мимо меня, так как были слепы. Мои лучшие целители не смогли излечить его. Я сам лечил его, но тоже потерпел неудачу. Однако это было не самое худшее. Он умирал, жизнь медленно вытекала из него, и это был его долг… Он был моим адъютантом и одним из лучших оружейников Империи. Может, я и был аналитиком, но мне пришлось побывать во многих схватках, и в одной из них Каил и пострадал, прикрыв меня, тогда совсем ещё не ценящего ничего, кроме упоения боем. Странно, но он сделал это по собственной инициативе. Это не была программа или что-то вроде этого, так как этот бес не рос в питомниках, а был из тех одичавших созданий, которые не подчинялись законам Империи, а жили одиночками и семьями глубоко в горах.
После того боя он месяцы провел на операционном столе, терпеливо пережидая мои эксперименты… Я сдался, когда он наотрез отказался от пересадки других глаз. Я конечно мог бы сделать это и без его согласия, однако… не сделал. И еще неизвестно, сработала бы эта хитрость, потому что магия войны самая опасная из всех магий. И самая непредсказуемая. Это было сильным ударом по самолюбию, однако, ко всему прочему, я понимал, что и у меня есть пределы. Я хорошо узнал этого беса, и поэтому выполнил его просьбу.
В моих владениях много пустынных мест. Были и горы, где он сам отстроил себе кузницу и жил эти несколько лет. Именно он ковал мечи, которые я использовал в битвах. Это были шедевры. Они были… совершенны.
Каил вздохнул:
— Я чувствую, что время пришло, мой повелитель. Я славно послужил Вам. Я выполнил все, чего хотел добиться в своей жизни. Я верю в реинкарнацию…
— Я знаю…
— Хорошая вещь — вера, мой господин, — усмехнулся он. — Я ведь намереваюсь в следующей жизни стать демоном.
Я рассмеялся:
— Ты своего добьешься, я думаю.
Он протянул мне сверток:
— Это моя последняя работа. И ей я отдал свою оставшуюся жизнь. Я видел однажды, мой повелитель, как Вы танцевали перед битвой… Нечаянно. Именно тогда я решил, что останусь именно с Вами, и позже добился должности Вашего адъютанта. Я помню тот танец до мелочей. И помню ваши руки.
Я вздохнул:
— Хорошо, что я тогда решил все же не убивать тебя.
— Конечно. Вы знали, — наклонил он голову. — Эта моя работа подарит вам новый танец. Жаль, что я его уже не увижу.
Я взял сверток из его рук.
— Посмотрите не здесь, ладно? — попросил Каил, и я заметил, что он опустил привычное «мой господин»
Он шел прочь… уходил от кузницы и от меня. А я смотрел в спину удаляющегося беса, пока его фигура окончательно не скрылась из поля зрения. Он пришел ко мне с гор, сейчас туда и уходил. Я вздохнул и вернулся к ожидающим меня слугам. Вскочил на коня, прижимая сверток к груди и, наконец, взглянул на своего нынешнего адъютанта:
— Тамир. Разрушьте кузню.
— Да, господин, — склонился он в поклоне, и я успел заметить, как дернулся уголок его губ.
