Так проходили месяцы, в тоске, печали и пустых размышлениях. Хоукмун не мог думать ни о чем другом, кроме давней своей утраты и окончательно потерял сон и аппетит.
Граф Брасс и его старый боевой соратник капитан Джозеф Ведла немало тревожились насчет герцога, но так и не пришли ни к какому решению.
Подолгу, устроившись в уютных креслах у огромного очага, что жарко полыхал в парадном зале замка Брасс, они говорили о печали, терзающей Хоукмуна, наслаждаясь при этом местным вином. Оба они были воинами, а граф Брасс к тому же в прошлом был известным государственным деятелем, однако ни тому, ни другому не хватало слов и опыта, чтобы исследовать мрачные тайники чужой души.
– Ему бы побольше двигаться и бывать на воздухе, – заметил как-то вечером капитан Ведла. – Дух не может оставаться здоровым, когда тело бездействует.
– Именно так, но это лишь тогда, когда здоров разум. Но как убедить больного в том, что ему необходимо движение? – возразил граф Брасс. – Чем больше времени проводит он взаперти над этими проклятыми макетами, тем хуже ему становится. А чем хуже ему становится, тем сложнее нам переубедить его заняться чем-то другим. Он утратил всякое понятие о ходе времени, не отличает даже день от ночи. Когда я думаю о том, что творится в его голове, меня пробирает дрожь.
Капитан Ведла согласно кивнул.
– А ведь раньше он никогда не был подвержен самокопанию. Это был настоящий мужчина, воин. Умен, разумеется, но не чрезмерно. Практический ум, а теперь у меня зачастую складывается впечатление, будто мы имеем дело с посторонним человеком. Словно Черный Камень похитил душу прежнего Хоукмуна и заменил ее какой-то другой.
Заслышав это, граф Брасс усмехнулся.
– С возрастом вас стали посещать странные фантазии, капитан. Вы восхваляете здравомыслие прежнего Хоукмуна, а сами говорите о подобных вещах.
Капитан Ведла также не смог сдержать улыбки.
– Очко в вашу пользу, граф Брасс. Но задумайтесь о невероятной власти владык Империи Мрака или о тех существах, что помогали нам в нашей борьбе, и тогда вы убедитесь, что предположение мое не столь уж и беспочвенно.
– Может быть, и поскольку у нас нет иных объяснений состоянию Хоукмуна, я готов признать правоту вашей теории.
Капитан смутился.
– Но это всего лишь теория, – пробормотал он, поднимая бокал, чтобы при свете очага полюбоваться искрящимся вином. – Именно поэтому я и осмелился ее высказать.
Старые друзья рассмеялись и вновь наполнили бокалы.
– Что же касается Гранбретании, – чуть позже заметил граф Брасс, – то я часто задаюсь вопросом: как удается королеве Флане справляться с теми строптивцами, которые, судя по ее письмам, еще скрываются кое-где в темных подземельях старой Лондры? Давненько я не имел от нее вестей. Может быть, ситуация ухудшилась и у нее больше нет времени для дружеской переписки?
– Но вы ведь, кажется, не так давно получили от нее послание?
– Да, два дня назад гонец принес письмо, но оно было куда короче обычного и написано почти официальным тоном. Королева лишь повторила в нем свое приглашение приехать к ней с визитом в любое подходящее для меня время.
– Возможно, королеву обижает, что вы пренебрегаете ее гостеприимством, – предположил Ведла. – Возможно, она решила, что вы больше не питаете к ней дружеских чувств?
– Но это же неправда, она дорога моему сердцу почти как память о погибшей дочери.
– Но, возможно, вы не слишком явно ей это показывали, – Ведла налил себе еще вина. – Женщинам необходимо, чтобы мужчины все время говорили им о своих чувствах, даже королевам.
– Но Флана выше этого. Для подобного она слишком умная, слишком чуткая и нежная.
– Возможно, – отозвался капитан Ведла, но в голосе его не было уверенности.
Граф уловил намек.
– Вы полагаете, что мне следует написать ей в выражениях более… более изысканных?
– Ну… – на лице капитана появилась широкая улыбка.
– Я никогда не питал склонности к литературе.
– Это верно. На какую бы тему вы ни писали, больше всего ваш стиль напоминает приказы, которые отдают на поле боя в пылу сражения, – признал Ведла. – Но не обижайтесь на мои слова, на самом деле это комплимент.
Граф Брасс пожал плечами.
– Мне неприятно думать, что Флана может обижаться на меня и сомневаться в моих чувствах, ибо я питаю к ней самую искреннюю привязанность. Однако раз уж написать я не могу, то мне следует самому отправиться в Лондру. Таким образом я как бы приму ее приглашение, – он обвел взглядом полутемный зал. – Да, небольшая смена обстановки пойдет мне на пользу. В последнее время в замке стало просто невыносимо.
– Может, вам взять с собою и Хоукмуна? Он ведь очень любил Флану. Возможно, это единственное, что может оторвать его от игр с оловянными солдатиками.
Капитан Ведла уловил в собственном тоне саркастические нотки и тут же устыдился этого. Он питал к герцогу Кельнскому самую искреннюю симпатию и уважение, даже в том печальном состоянии, в котором находился сейчас его герой. Однако мрачность Хоукмуна действовала на нервы всем окружающим, как бы хорошо они к нему ни относились.
– Да, я скажу ему об этом, – заявил граф Брасс.
Впрочем, он отнюдь не обманывался насчет собственных чувств, в глубине души прекрасно сознавая, что больше всего сейчас ему хотелось бы оказаться как можно дальше от молодого герцога. Но совесть не позволяла ему уехать из замка в одиночестве, не известив сперва об этом своего старого друга. К тому же капитан был прав. Возможно, путешествие в Лондру окажет на Хоукмуна благоприятное воздействие и вырвет его из тисков черной меланхолии. Впрочем, возможно, все будет совсем наоборот, и граф всерьез опасался, что подобное путешествие лишь усилит эмоциональное напряжение герцога, которое передастся и всем его спутникам, гораздо в большей степени, нежели когда тот оставался в стенах замка Брасс.
– Скажу ему завтра утром, – проговорил он наконец. – Может быть, действительно, посещение Лондры вместо этих бесконечных игр с фигурками на макете излечит или хотя бы ослабит его меланхолию.
– Нам следовало подумать об этом раньше, – заметил Ведла. Граф подумал, что капитан, пытаясь навязать ему общество Хоукмуна, на самом деле преследует собственные интересы, стремясь удалить мрачного герцога из замка, но нисколько не рассердился на друга.
– А не хотите ли и вы отправиться с нами, капитан? – спросил он приятеля с усмешкой.
– Но должен же кто-то остаться здесь и за всем присматривать… – возразил Ведла. – Как бы там ни было, если герцог Кельнский откажется от вашего предложения, то, разумеется, одного я вас не отпущу.
– Не сомневаюсь, капитан.
