Гудок. Второй. Третий. Почему он спрашивал про Грега?
Телефон щелкнул, и суровый женский голос выдал заученную фразу:
— Штаб-квартира Ордена в Атланте, чем могу Вам помочь?
— Я хочу поговорить с Грегом Фельдманом.
— Ваше имя?
В её голосе послышались нотки тревоги.
— Я не обязана называть Вам своего имени, — ответила я в трубку. — Мне нужно поговорить с оракулом.
После небольшой паузы мужской голос произнес:
— Пожалуйста, представьтесь.
Они увиливали, вероятно, пытаясь отследить звонок. Что, черт возьми, происходит?
— Нет, — сказала я решительно. — Страница семь вашего Устава, третий параграф снизу: «Любой гражданин имеет право просить о консультации оракула без последующего наказания и без необходимости идентификации». Как гражданин я требую, чтобы Вы соединили меня с ним сейчас или же сообщили, когда он будет доступен.
— Оракул умер, — сообщил голос.
Мир остановился. Я застыла в этом вакууме, испугалась и потеряла равновесие. Горло засаднило. Сердце бешено застучало в груди.
— Как? — спросила я спокойно
— Убит при исполнении.
— Кто это сделал?
— Все еще выясняется. Слушайте, если бы Вы назвали мне свое имя…
Нажав отбой, я положила трубку на место и посмотрела на пустое кресло напротив. Две недели назад Грег сидел в нем, помешивая кофе. Его ложка вращалась по кругу, не касаясь стенок кружки. В какой-то момент я даже увидела его — память играла с разумом.
Грег смотрел на меня темно-карими глазами, печальными, какие бывают на иконах.
— Кейт, пожалуйста, забудь на время свою неприязнь ко мне и послушай, что я тебе сейчас скажу. Это важно.
— Я не испытываю к тебе неприязнь. Мои чувства гораздо сложнее.
Он кивнул со снисходительным выражением лица, которое привели бы в бешенство большинство женщин.
— Конечно, я не желаю задеть твои чувства и уж тем более пренебречь ими. Просто хочу, чтобы ты серьезно отнеслась к моим словам. Выслушай, пожалуйста.
Я откинулась назад и скрестила руки.
— Слушаю.
Он полез в свою кожаную куртку и достал свиток, положил его на стол и медленно развернул, придерживая кончиками пальцев.
— Это приглашение от Ордена.
Я вскинула руки в воздух.
— Ура! У меня получилось!
— Не перебивай, — попросил Грег. Он не рассердился. И не сказал мне, что я веду себя, как ребенок, хотя так и было. И этим ещё больше взбесил меня.
— Хорошо, — согласилась я.
— Через несколько недель тебе стукнет двадцать пять. Пока ты сама по себе, возраст не имеет никакого значения, но при вступлении в Орден он играет огромную роль. Когда тебе исполнится двадцать пять, попасть в Орден станет гораздо сложнее. Возможно. Но всё же сложнее.
— Знаю, — ответила я. — Они присылали мне брошюры.
Он выпустил свиток из рук и откинулся на спинку кресла, переплетая свои длинные пальцы. Свиток оставался открытым, несмотря на законы физики, требующие, чтобы он свернулся. Грег иногда забывал о физике.
— Тогда ты знаешь, почему возраст так важен.
Он не спрашивал, но я всё же ответила:
—Да.
Он коротко вздохнул, заметить это мог лишь тот, кто хорошо его знал. Грег сидел спокойно, слегка вытянув шею, и я поняла: ему известно о моем выборе.
— Надеюсь, ты передумаешь, — сказал он.
— Нет.
Я увидела разочарование в его глазах. Мы оба знали, что́ осталось недосказанным: Орден обещал защиту мне и моим близким.
— Могу я узнать причину? — спросил он.
— Это не мое, Грег. Мне не нравится иерархия.
Для него Орден стал убежищем и защитой, местом силы. Верные идеям и ценностям Ордена, его члены были единым целым: мыслящей, развивающейся и неимоверно могущественной организацией. Грег принял Орден, и тот обучил его. В борьбе с ним, я чуть не потеряла Грега.
— Все время, что была там, чувствовала себя ничтожной. Из меня будто высасывали силы. Поэтому я ушла оттуда, и ни о чем не жалею.
Грег посмотрел на меня своими темными и очень печальными глазами. В тусклом свете маленькой кухни его красота поражала. В какой-то извращенной степени я была счастлива, что мое упрямство заставило его прийти, и сейчас он сидит совсем рядом, словно нестареющий эльфийский принц, элегантный и печальный. Господи, как я ненавидела себя за эти девчачьи фантазии.
— Прошу меня извинить, — произнесла я.
Он моргнул, пораженный моей формальностью, и плавно встал.
— Конечно. Спасибо за кофе.
Я проводила его до двери. Снаружи стемнело, яркий свет луны окрашивал серебром траву на моей лужайке. Рядом с крыльцом, словно россыпь звезд, светились белые розы Шарона.
Я наблюдала за тем, как Грег тремя уверенными шагами спустился во двор.
— Грег?
— Что? — он обернулся. Магия окутывала его, словно мантия.
— Ничего, — я закрыла дверь.
Мои последние воспоминания о нем остались где-то между залитой лунным светом лужайкой и его магическим облачением.
О, Боже.
Я обняла себя руками, желая расплакаться. Но не смогла. Во рту пересохло. Моя последняя связь с семьей была разорвана. Никого не осталось. У меня нет ни матери, ни отца, а теперь ещё и Грега. Я стиснула зубы и пошла собирать вещи.
Глава 2
МАГИЕЙ УДАРИЛО, КОГДА Я УКЛАДЫВАЛА всё самое необходимое в сумку, так что вместо обычной машины мне пришлось взять Кармелион. У Кармелиона, побитого ржавого грузовика без левой фары ядовито-зеленого цвета, было лишь два преимущества: работа от заряженной магией воды и защита от магических волн. Его двигатель не громыхал, не урчал и не издавал ни одного звука, какой можно услышать в обычных машинах. Вместо этого он жалобно поскуливал, завывал, рычал и с подавляющим постоянством оглушающее тарахтел. Кто назвал его «Кармелион» и почему, я понятия не имела, потому что купила его на свалке с накарябанным на лобовом стекле названием.
На мое счастье, в обычное время Кармелиону приходилось преодолевать всего лишь тридцать миль до Саванны. Сегодня я ехала по главной магистрали, что само по себе было неплохо, так как она вела прямо до Атланты, зато путь по городу много пользы не принес. Теперь грузовик остывал на парковке позади меня, истекая водой и излучая магию. Чтобы вернуть генератор к жизни, мне бы пришлось потратить добрых пятнадцать минут, но это нормально. Я планировала пробыть здесь некоторое время.
Я ненавидела Атланту. Ненавидела города, и точка.
Я стояла на тротуаре и разглядывала маленькое обшарпанное офисное здание, в котором предположительно располагалась штаб-квартира «Ордена Рыцарей Даров Милосердия» в Атланте. Орден прилагал немало усилий, чтобы скрыть свой реальный размер и мощь, но здесь они, кажется, переборщили. Здание, бетонная коробка высотой в три этажа, торчало, словно больной палец среди респектабельных кирпичных домов, примыкающих к нему с обеих сторон. Стены щеголяли оранжевыми пятнами ржавчины от дождевой воды, которая стекала с металлической крыши и сочилась из дырявых стоков. Толстые металлические решетки заслоняли маленькие окна, пыльные стекла которых закрывали бледные жалюзи.
