Пользуясь близостью бедняцких хибар, шпион легко перепрыгивал с крыши на крышу. Таким манером скавену удалось быстро пробраться вглубь поселения. От крохотной хибарки у самого частокола он вышел к деревенской площади и укрылся на плоской крыше кузнечной мастерской. Дым от печи помог скрыть его запах. Люди вряд ли учуят его, но собакам это было вполне по силам.
Располагаясь на крыше, Скрич заметил въезжающую на площадь повозку. Он облизал резцы. Теперь уже не долго!
Рядом с деревенской площадью с одной стороны высился громадный каменный особняк, где обитали слуги здешнего господина, и откуда они правили его владениями. С другой стояли рубленые склады и амбары, хранилища баронских податей и богатств деревни. Напротив складов расположились несколько глинобитных строений, служивших деревенским жителям таверной и гостиницей. С левой стороны у таверны притаилась кузница и лавка травника. Оставшаяся сторона площади была отведена узкому деревянному сооружению с купольной крышей и высоким шпилем. Перед входом в здание булькал крашенный белым фонтан. Скрич предположил, что это - место, где человеки возносят хвалы своим странным божкам. Крысолюд фыркнул - что за жалкие божества - они ничто по сравнению с величием и мощью Рогатой Крысы. Но на всякий случай он решил хоть немного их побаиваться.
Бросив случайный взгляд на площадь перед часовней, Скрич понял, что бояться очень даже стоило. Аромат, исходящий из церкви, тянулся к площади, где на пути телеги встала одинокая фигура. По запаху скавен определил, что это - одна из человеческих самок. Когда она спешно прокладывала себе путь через площадь, от её белоснежной развевающейся мантии и длинных тёмных волос раздавался аромат ладана.
С растущим беспокойством Скрич наблюдал, как женщина встала на пути повозки и, раскинув руки, загородила проезд. Суровым голосом она велела крестьянам остановить телегу и не слезать с мест. В её голосе была такая властность, что рабочие, вышедшие было из складов, тоже встали как вкопанные.
- Эти люди принесли смерть в наши стены, - произнесла женщина, махнув своей худощавой рукой в сторону мешков с зерном. - Груз нужно немедленно сжечь! Хвала милосердию Шалльи, что мы успели вовремя.
Работяги повытаскивали из-под своих роб соломенные куклы-обереги и принялись плевать на эти уродливые фигурки, чтобы отвести от себя сглаз. Проделав этот ритуал, они поспешили обратно на склады собирать дерево для костра. Сидящие в повозке крестьяне беспокойно переглядывались. Они с тревогой наблюдали за тем, как увеличивалась груда поленьев, и лица их становились всё бледнее.
Когда куча достаточно выросла, женщина обратилась к людям в повозке.
- Вы внесли сюда это зло. В наказание вы его и уничтожите.
Она указала рукой на телегу и на костёр.
- Не им сжигать чужую собственность! - прогудел чей-то сердитый голос.
Говорящим оказался широкоплечий, крупного телосложения мужчина, чьё мускулистое тело только начало покрываться жирком, а волосы - седеть. По сравнению с овчинными тулупами и штанами деревенских мужиков его бордовый плащ и брюки из тонкой парчи казались верхом изящества. На шее висела тяжёлая пектораль с красивым гербом. Рядом с ним по бокам стояли двое мужчин в потрёпанных кольчугах, бляхи на груди свидетельствовали о том, что это староста и возный.
- Милорд бейлиф, - повернулась женщина к своему собеседнику, - мне кажется, вы не понимаете…
- Чего я не понимаю, так это, по какому праву уничтожается собственность моего господина, - рявкнул на неё мужчина. - Вы, верно, забыли, сестра Кэтрин, но вся деревня Морберг, её жители и земли окрест принадлежат барону фон Грайцу. И мой долг - защищать собственность, принадлежащую его светлости!
Жрица лишь недовольно поджала губы. Браниться с бейлифом она и не думала - чтобы убедить его, одних слов будет мало. Тихо шепча молитвы Шаллье, Кэтрин подошла к повозке; виллане посторонились. Ладонь жрицы окутал потусторонний свет, молитвы звучали всё жарче, а свечение становилось сильнее.
Бейлиф смотрел, как сестра Кэтрин погрузила сияющую ладонь в прореху на одном из мешков. Когда она вытащила руку, её пальцы были запачканы серой грязью, а свечение померкло. Она вытянула руку, так чтобы барон, и все, кто собрался на площади смогли увидеть. На крики бейлифа из окон высунулось множество любопытных лиц, и сейчас зрители тревожно заохали. Они уже видели, как жрица вытягивала заразу из больного, но чтобы из мешка с зерном - такого прежде не случалось.
Сестра Кэтрин прикрыла глаза, повелевая силам богини очистить скверну, которую она навлекла на себя. Живительный свет снова собрался вокруг её руки, но на этот раз он явился не так быстро. Под очищающим сиянием серые пятна начали съёживаться и скоро совсем исчезли. От перенапряжения жрица чуть было не повалилась на колени, её трясло. Магия брала своё.
Бейлиф поморщился, ему было не по себе от проявления колдовства, ставшего живым напоминанием о том, что есть кто-то выше его. Он взглянул на толпу крестьян и на испуганные лица своих стражников. Представление Кэтрин покорило их. И именно по этой причине бейлиф не намеревался сдавать позиции - дело уже касалось не просто пары мешков зерна. Теперь вопрос был в том, кто будет хозяином Морберга?
- Изящный трюк, - произнёс бейлиф, медленно хлопая в ладоши. - Видел я в Мордхейме, один фигляр тоже показывал фокусы.
- Так они подвесили эту тварь за пальцы и брюхо ему распороли. Видела когда-нибудь, как колдуны дёргаются, когда им набивают чесноком…
От угрожающего рычания лицо мужчины перекосилось.
- Это никакое не колдовство, но божественная милость Шалльи, - пролепетала сестра. - Да, много священников были забиты паствою своей, когда проявление божественной магии принималось за ворожбу…
Она заставила себя собраться с духом, выпрямилась и снова указала на повозку.
- В этих мешках зараза.
Среди жителей прошёл испуганный шёпот; бейлиф нахмурился.
- Я не собираюсь сжигать урожай из-за каких-то фокусов! - рявкнул бейлиф. - Император Борис объявил, что новый налог должен быть уплачен до первого снега, и барон приказал мне проследить, чтобы Морберг смог выплатить и его и любой другой налог, которым Император сочтёт нужным обложить нас этой зимой!
Он щёлкнул пальцами и махнул стражникам. Те с явной неохотой подошли к телеге. Отставив в сторону копья, они взялись за мешок и принялись ворочать его.
Мешок упал наземь, и ткань, разорванная копьями стражников и рукой сестры Кэтрин, разошлась, вывалив содержимое прямо на площадь. Раздались крики ужаса. Глубоко в мешках, перемешанные с зерном лежали несколько клубков волос. Человеческие скальпы!
