Поражение от эрхов в той войне было огромным, и Анлард потерял огромные территории, жителям казалось, что конец их страны близок. Но постепенно начало становиться понятно, что потерянные территории - любимые эрхами глухие леса - мало что значат для развития государства, его культуры и экономики. А дети эрхов, живших в городах или селениях Анларда, как правило ничем не отличались от обычных эльфийских детей, были так же способны к доброму волшебству, так же глубоко и тонко чувствовали мир... Однако надо остановиться и объяснить, кто такие эрхи, и тогда станет понятно, отчего они могли быть подлыми, злыми, бесконечно жестокими, но никогда не смогли бы упрочить навсегда господство своей расы. Собственно говоря, эрхов, в отличие от прочих обитателей мира, нельзя было, в сущности, назвать расой. В современном мире, если такое случается, что эльф становится эрхом, в его документах все равно будет написано - эльф... Итак... Эрхи - это темные эльфы. Любой эрх рождается эльфом, однако потом, если его душа склоняется к злу, любит зло, сознательно утверждается во зле, то происходит перерождение. Оно может произойти только сознательно, воспитать эрха не удалось никому. И сила эльфийского волшебства, присущая каждому эльфу, усиленная страстью ко злу, дает страшные результаты. Считалось, что у эрхов меняется даже внешность - их волосы и глаза более темные, чем у светлых эльфов. Из-за этого в эпохи гонений на эльфов любой темноволосый эльф был в опасности, хотя с тех пор как прошли великие дни древних битв - больше двух тысяч лет - эльфы жили среди людей, женились и выходили замуж за людей, и с тех пор трудно найти подлинно чистокровного эльфа.
Словом, даже если мать, и отец у ребенка будут эрхи- он родится самым обычным эльфом. Хотя конечно, пример черных магов всегда будет у него перед глазами, и выбрать злой путь ему будет проще, чем ребенку из обычной эльфийской семьи. Ну и еще - эрхом может стать только эльф. Если он наполовину или больше человек - он может стать злодеем, но не эрхом... Разницу отлично объясняет древняя пословица - "Злой человек может стать зверем, злой эльф - демоном". В современном мире нет государства эрхов, да и самих их почти нет. Даже странно вспомнить, что когда то их было так много, что они могли бы смести целое государство, как лавина - жалкую деревеньку...
Тириэль посмотрела через его плечо на открытую страницу нирта.
-Нам пора, -сказала она. Сын был уже в форме - темно-синие школьные брюки и такой же пиджак, белая рубашка.
-Мам, купи мне игру для гвейра. Я видел вчера рекламу. Про войну с эрхами. Там можно играть как угодно - хоть за Фарлайн, хоть за нас.
-У тебя уже столько военных игр! Она дорогая?
-Ну, не то что дорогая, средняя. Но я дам своих денег, а ты только добавь.
-Ну, не знаю, посмотрим...
Накинув легкие весенние плащи - Элр короткий, Тириэль подлиннее - они вышли из дома, не спеша пошли по проспекту, вдоль которого на невысоких, чахлых городских деревьях уже появились первые листья, зеленые и немного трогательные, пересекли вымощенную серым булыжником площадь, на которую симметрично выходили еще три таких же широких улицы. По проезжей части мчались машины, одна за другой, останавливаясь только по сигналу регулировщика. От машин пахло паром горючей воды, и Тириэль старалась, чтобы сын держался от проезжей части подальше. Они посмотрели на старинные часы на Обсерватории - высокой башне, заканчивавшейся высоко в небе золотым шпилем-иглой - почти 9 часов. Когда Элр был помладше и Тириэль встречала его из школы, им очень нравилось ждать, когда пробьют часы. Уже сейчас небольшая группа непривычно одетых туристов стояла внизу под башней, ожидая, когда начнет бить девять часов. Над циферблатом откроется дверца и появятся две фигурки, которые, в то короткое время, пока будут бить часы, исполнят фигуру медленно танца под мелодичные переливы "Ледяных узоров".
Чем дольше бьют часы, тем длиннее танец двух фигурок, одна в платье с пышной юбкой, другая - в длинном камзоле... Как хорошо, что этот район города, довольно старый, не застроили новыми зданиями, высокими и безликими, даже, еще при прежнем мэре, отреставрировали несколько домов позапрошлого века. Обсерватория была построена на возвышенности, улицы, ведущие к ней, спускались вниз и отсюда легко можно было видеть панораму прекраснейшего города - строгие дома, мостики с чугунными решетками, закованные в камень городские речки.... Их обгоняли мальчики и девочки, тоже в школьной форме, кто-то крикнул: "Эрл, привет!", кто-то издали махал рукой. Эрл поправил рюкзак на спине, сказал: "Пока!" Переждал, пока проедут несколько машин, и пошел в школу, прятавшуюся в тени высоких тополей за Обсерваторией.
Тириэль шла по площади, теплое солнце грело, играло на земле, скользя между тенями покачивающихся листьев. Тириэль подошла к небольшому столику и начала изучать розовый листок с меню - она бывала здесь много раз, но все равно было интересно сидеть, не торопиться, выбирать... Она заказала высокую чашку кофе. Официантка принесла овальный поднос с кофе и всем, что обычно полагалось к нему - сливками, сверкающими на солнце льдинами в стеклянной вазочке, с крохотными квадратиками сахара, пышными булочками, сыром. Когда Тириэль приходила в кафе с Элром, она просила для него разноцветный лед - у него был привкус малины, земляники, лимона, черники, мяты... Она никогда не клала такой ни в кофе, ни в сок, но смотреть на яркую горку льда, мерцающего неровными острыми гранями, ей тоже было радостно и приятно. Тириэль сидела за столиком, помешивая кофе. Она бездумно, просто наслаждаясь теплым весенним днем, солнцем, легким ветерком смотрела на гуляющих по серым камням толстых голубей, изредка кидая им крошки булочки, скользила взглядом по ряду художников, стоявших на краю площади. Они любили эту часть города - отсюда был прекрасный вид на старое здание Обсерватории, на тенистый парк, шедший до самого королевского дворца. Кроме того, здесь часто бывали туристы из Аркайны, Тиеренны и других стран - они кормили голубей, заходили в одно из многих кафе, расположенных по краю площади, заказывали мгновенные портреты (художники только дотрагивались специальной кистью до полотна или бумаги, и получался великолепный портрет, в нем почти не было творчества, но он был очень точный) или покупали их картины, выставленные тут же, с пейзажами Розового моря, историческими картинами, изображениями разных знаменитых зданий. Сейчас тоже можно было видеть две или три подошедшие группы туристов - шумных, смеющихся, беззаботных...
Архив открывался в полдесятого утра, впрочем, едва ли кто-то заметил бы, приди она в 11 или даже позже. Но она все же особо не опаздывала - неловко было. К тому же - в архиве иной раз бывает интереснее, чем дома...иногда... если наткнешься на что-то стоящее, когда будешь разбирать очередные пыльные полки...
