— Я не могу так рисковать жизнью своего наследника, — Михаил смотрит на Юсупова и Эльса. — Генерал, герцог, немедленно возьмите князя Бесонова под стражу. А будет сопротивляться… — он делает паузу. — уничтожьте на месте.
Глава 10. Гром в сердце империи
— Поручик Перун! — трубно гаркает жандармский ротмистр зычным басистым голосом. — Именем государя тебе приказано сдаться до проведения расследования.
Я слышу пронзительный крик Аяно, перекрывший оглушительные выкрики команд Дворцовой полиции:
— Команда — боевая готовность номер два!
«Красные зори», держа наготове техники, окружают меня, обмениваясь свирепыми взглядами с кремлевской полицией. С горящим взором Бестия выхватывает из воздуха фаербол и айсбол, жар и стужа одновременно веют от разозленной девушки. Али раскрывает когтистые руки, прикрывая меня от возможного обстрела собственным телом. С другой стороны Кот встает чуть ли не вплотную, чтобы любая, направленная на нас, атака сменила вектор в обратную сторону. Салад делает шаг вперед, опускается на колено, доставая пистолет и нацеливаясь на полицейских. Аяно обнажает катану, с одновременным разворотом назад, через правое плечо.
Двор Кремля заполняется батальонами Дворцовой полиции. Теснится между Сенатским дворцом и крепостной стеной строй Кавалерийского эскорта, возле Тайницкой башни две роты гренадеров наполняют меридианы живой. Мелькают снайперы на крышах окружающих зданий и дворцов. Замечаю полицейский спецназ, выдвигающийся вперед.
Генералы, что были в бункере, вышли на поверхность через другой выход и теперь стоят на противоположном конце мощеного двора, наблюдая. Нет только императора и цесаревича, главных виновников торжества. Ну еще князя Николая, брата императора, не видно.
Багровощекий шеф жандармов Юсупов чуть ли не потирает руки. Чему он так радуется, я не могу понять. Что так быстро покончит с зарвавшемся солдафоном? Начальник следаков Соловьева радости жандарма не разделяет, поджимает губы и качает головой, взирая на творящийся дурдом.
— Сдавайся, Перун, — велит Юсупов, горланя через весь двор. — Сам император так решил.
— Скажите хоть, в чем обвиняете, — кричу в строй серых мундиров.
— В планировании покушения на престолонаследника.
Даже сказать мне нечего. Разве что сделать фейспалм. Император повелся на шантаж Гоши, стал играть по правилам маньячного сына. Раньше я считал, что странами правят самые умные люди на планете. Наивная молодость. Мы, по глупости, видим в действиях руководителей государств подковерный смысл, гадаем, что бы значили тот или иной жест, указ, распоряжение. Обычные люди строят гипотезы, что это за сложные схемы, многоуровневые планы, якобы, недоступные их пониманию, потому что если допустить, что это не так, то правда окажется простой и суровой. Нами руководят дебилы.
А между тем времени остается всё меньше. Два часа стремительно утекают. Градгроба поперек! Мне нужно спасать Лену, а не возиться с гребаной полицией.
Я нахожу глазами генерала Соловьеву и герцога Эдуарда Эльса, одного из руководителей Круга.
— Отпустите отряд «Красных зорь», — прошу без Яки, чтобы не нервировать своих людей. Им еще вызволять моего отца из беды. — Ведь их задержать приказа нет.
— Нет! — одновременно вскрикивают Аяно с Бестией. — Мы тебя не оставим!
— Аднака, Али нэ дезертира, — бьет зеленый мутант кулаком себя в грудь.
— Так надо, Аяно — говорю тихо. — Иначе вы не успеете спасти отца.
Японка поджимает губы и кивает, ее расстроенные глаза влажно блестят. По щекам Бестии же вообще бегут слезы.
— Но ты наш! Ты мой! — негодует она. — Как я тебя оставлю посреди этого змеиного гнезда?
Подойдя ближе, я сжимаю ее запястье и приобнимаю за талию:
— Им меня не удержать, — шепчу. — А вас могут.
Бестия моргает в размышлении. Затем кивает, осознав смысл моей многоходовки.
— Аднака, Али нэ за чё не оставет Перуну, — заявляет Крокодил, выпятив грудь. — Хот убяйти!
— Это приказ, — ледяным тоном говорит Аяно, угрожающе качнув катаной.
Зеленый майор испуганно сглатывает.
— Кагда выдвегатьса? — сразу же становится он по стойке смирно.
Между тем генералы тихо переговариваются между собой. Но я их слышу прекрасно — навострил ухо Шарика.
— Перун прав, — замечает Соловьева, поглядывая на меня красивыми глазами василькового цвета. — О «зорях» Его Величество ни словом не обмолвился.
— Император не должен упоминать каждую мелочь, — раздраженно отмахивается Юсупов. — Его Величество указал направление, как стратег, а дальше мы должны подойти к делу с тактической гениальностью, чтобы не обрушить его планы.
Вот о чем я. Юсупов в заблуждении своем думает, что император на десять шагов всё обдумал. Я же готов спорить, что Михаил тупо действует под давлением текущей ситуации. Единственный продуманный в этой истории — полоумный Гоша.
— Но «зорей» и Перуна будет намного сложнее взять, чем одного Перуна, — приводит разумный довод Эдуард.
— Незачем додумывать приказы, Борис, — додавливает Соловьева. Сыщица мне все больше и больше нравится — умная, к тому же стройная, изящная, в идеально подогнанном по фигуре синем мундире с огромными золотыми звездами на погонах. Лицо холеное, с точеным носиком, прелестными губами.
Юсупов хмурится:
— Но император может разгневаться, — блеет он растерянно, не зная, как поступить.
Генеральская возня приводит меня в бешенство. В моей голове словно тикают часы, прямо кожей чувствую, как уходят драгоценные секунды. Так всегда — генералы прикрывают собственные шкуры, а цена их страху — жизни людей. Но мои близкие ни за что не упадут на жертвенный алтарь трусости и распутства князей мира сего. Придется мне лично перестроить эту страну, раз за ее штурвалом стоят жалкие эгоисты.
Отодвинув Кота, я делаю шаг навстречу передовым отрядам спецназа. Те поднимают вверх горящие кулаки и ледяные ладони, безмолвно призывая остановиться.
Набираю в легкие воздуха и, призвав Когти, на выдохе ору:
— ДУМАЙТЕ. БЫСТРЕЕ. ВАШУ. МАТЬ.
Через мощеную площадь, вращаясь над красными парапетами стены, проносится синий сверкающий зигзаг молнии. Кремль содрогается от чудовищного раската. Пара ближайших дворцовых гренадеров принимается визжать. Еще трое бросаются на землю, пытаясь выцарапать себе глаза, чтобы затмить физической болью холодное прикосновение ауры смерти. Полицейский спецназ отступает вглубь двора, сгруппировываясь и готовясь дать отпор показавшему свою мощь страшному врагу.
«Зори» невольно пятятся от меня, хоть я и пытался пустить основной порыв псих-бури мимо коммандос.
— Отпускайте «зорь», генерал, — шипит Эдуард Эльс, дергая застывшего Юсупова за рукав. — Вам бы хоть одного Перуна положить.
— Правильный совет, герцог, — бормочет шеф жандармов и повышает дребезжащий как стекло голос. — «Красным зорям» дозволяется вернуться к месту службы. Забирайте свои машины и немедленно покиньте резиденцию императора.
На прощание Аяно бросает страстно-печальный взгляд. Бестия кидается мне на шею и быстро обнимает, поцеловав в щеку и потершись бедром. Затем делает огромное волевое усилие и отпускает, уходит вслед за остальной командой. «Зори» уходят, их закрывает серый строй гренадеров. Я вижу, как бронемобили нашего кортежа заводятся и вырываются в распахнутые ворота.
— Твое условие соблюдено, Перун, — кричит Юсупов в громкоговоритель, который ему только что кто-то додумался дать. — Теперь сдавайся и, обещаю, тебе не причинят вреда до самого императорского суда. Твою судьбу решит только слово Его Величество.
— Не могу, — пожимаю плечами и развожу руки в стороны. Ярко вспыхивают Когти. — Вы же слышали Гошу. Мне нужно спасти свою сестренку. Поэтому ВЫ. ПАДЕТЕ.
Воздух рассекают искрящиеся разряды. Треск, от которого из ушей идет кровь. Обломки, хлынувшие градом. Древний камень кремлевских зданий идет трещинами. Крыша Грановитой палаты вспыхивает вместе с засевшими там снайперами. Исполненный боли слитный вой уносится к звездам.
