А потом пришла боль. Сильная. Резкая. Острая. Я вцепилась в плечи Лира, понимая, что даже не могу кричать, попыталась скинуть его руки, чувствуя, что не выдержу. Лир остановился. Сразу же. Замер. Напряженный. Испуганный моей реакцией. И дал мне время прийти в себя, слегка поглаживая мои щеки, стирая с них соленые дорожки слез.
И неожиданно в этот момент меня накрыла странная волна чужих чувств и эмоций. Нежность. Любовь. Желание. Боль оттого, что больно мне. Лир? Как такое возможно? Как я могу чувствовать его так? И боль неожиданно от этого открытия стала утихать, и сошла на нет через несколько моих вздохов, а дальше… Лир поцеловал меня в губы, позволяя стать нашим эмоциям и чувствам единым целым. Не понимаю, как такое возможно.
И показалось, что ничего больше не осталось. Совсем.
Только его жаркие губы — на моих в пламенном поцелуе, который сменился следующим, а потом — еще одним.
Только его руки, с небывалой нежностью, скользящие по моему телу. Изучающие, ласковые, заставляющие терять рассудок снова и снова.
Только песок в волосах и запах пьянящих роз.
Только бездонное, словно опрокинутое, бархатное небо, усыпанное яркими мерцающими звездами, и шелест морских волн, набегающих на песок.
И какое-то небывалое чувство, которое я никогда не испытывала до этого. Так люди взлетают высоко-высоко, к солнцу, которое наполняет тебя собой, и с замиранием сердца, падают в небо, не стремясь возвращаться обратно.
После этого первого безумия, Лир иступлено целовал мои плечи и лицо, а я чувствовала любовь. Его любовь. Безграничную, как это небо над головой или море, шелестящее о чем-то своем. Светлую, как звезды. Сильную, как молния.
И хотелось еще раз нырнуть в это безумие с головой, забыться и не думать о том, что будет дальше. Лир застонал, посмотрел на меня долгим взглядом, и безумие повторилось. Снова. И каким-то образом он угадывал каждое мое желание. Снова. И не стало границ и запретов. Может, это и есть свобода? Или это — любовь? А может это одно и тоже? Я не разобралась. Важным казалось только то, что происходило между нами. Поцелуи, ласки, объятья.
Мой. Не отдам никому. Только мой.
Желанный. Любимый. Родной. Единственный. Светлый.
Лир посмотрел на меня так, словно услышал все мои мысли, и ответил на них еще одним долгим поцелуем.
Как же многое мне хотелось сказать ему. Например, что я люблю его. Очень. Сильно. Хотя, это он итак знает. Наверное. Или, что я умру без него. Иначе не смогу. Не представляю, как без него жить. Тоже знает. Наверняка. Или то, что он — мое солнце. И без него я — не я. Только с ним я становлюсь собой.
И снова этот его сводящий с ума взгляд, с несчетным количеством обжигающих поцелуев.
Это была самая долгая и немыслимая ночь в моей жизни. Самая прекрасная, самая чудесная, самая долгожданная. Такая, о которой я мечтала всегда. Та, которой у меня никогда не могло быть. Но она была. Стерлись границы, и ушел далеко и надолго разум, оставив меня разбираться с моими чувствами. Не было стыда, не было страха, не было ничего, кроме любви, которая превратила кровь в вино.
Мы очнулись только тогда, когда небо стало розоветь. Лир приподнялся на локте, теребя локон моих волос, посмотрел на море, погладил по моей щеке пальцами, наклонился и нежно поцеловал в опухшие губы, а потом подхватил меня на руки и пошел к воде. Зачем? Так хорошо было с ним рядом. Просто лежать и смотреть в его серые глаза. Не хочу никуда. Особенно сейчас.
Лир зашел по пояс в воду, а потом осторожно опустил меня. И стало очень больно. Ноги превратились в огонь, обожгло руку, на которой была лилия, к горлу подскочила волна чего-то горького, и я, чтобы спастись от этой непонятной пытки, нырнула и поплыла. И непонятная боль исчезла сразу же, вернулся мгновенно разум, а следом за ним — стыд, когда поняла, что вытворяла в эту ночь. А ведь не уплывешь… Я вынырнула, увидела Лира, стоящего по-прежнему по пояс в воде, нырнула, подплыла и с разбегу обхватила его руками, стараясь успокоиться.
Все-таки любит, раз не захотел моей покорности.
— Конечно, люблю, Ари. Хватит уже сомневаться, — сказал Лир спокойно, улыбаясь какой-то до безумия счастливой улыбкой.
Я и не сомневалась. Просто иногда хочется действий и поступков, а не слов. Хотя у Лира слов не было. Была окровавленная спина и мой русалочий хвост после нашей первой ночи.
— На спине даже шрамов не осталось, не переживай. Это позади.
Как интересно… Как умудряется угадывать все то, о чем я думаю? На лице у меня, что ли все написано? Это же нереально. Невозможно. Или возможно? Он что, мои мысли теперь может читать? Или не может?
— Могу, — сказал Лир.
Видимо, я достала его своими сомнениями. Стоп. Может?
Я вытаращила на него глаза.
— Могу, — улыбнулся темный маг.
И что мне теперь делать? И как реагировать? И вообще, я не хочу.
— Ари, почему? Что такого страшного в том, что я буду знать, о чем ты думаешь? Ты же — моя дайари, — сказал Лир, снова ласково касаясь моей щеки.
Да, ничего. Вообще ничего, не считая того, что я теперь для него, как раскрытая книга. И что он успел узнать, и с какого момента, и…
— С момента, как стала моей, Ари, — ответил Лир осторожно.
Моя рука задрожала у него на плече. Это получается, что всю ночь что ли?
— Да.
Как жаль, что у меня нет голоса, даже не покричишь. И утопиться нельзя от безысходности. И не сбежишь. Найдет. Вот влипла. И сколького он мне еще не сказал?
— Ари, — протянул Лир.
Что Ари? Я знаю, как меня зовут, и даже знаю, чьей дочерью была. Авроры.
— Авроры? — спросил Лир. — Так зовут твою мать?
Вот это да. Значит, Аран ничего ему не сказал? Нет, я этого белобрысого…я его…
— Чего не сказал, дайари? — спросил Лир.
А вот фигушки. Пусть теперь мучается. Не одной мне от стыда сгорать. Чтоб его….
— Ари, — протянул Лир своим неподражаемым голосом.
Не скажу. Про голос же мой ему эльф сказал.
— Сказал, — ответил Лир.
А что еще?
— Ари отдала свой голос, чтобы обрести силу и спасти тебя, будь с ней нежным, иначе не посмотрю на то, что ты мой лучший друг и что ты чуть не умер недавно, — процитировал Лир и ухмыльнулся.
Ну, Аран, спасибо. Обещал же мне.
— Ари, если я скажу, что ты тоже можешь читать мои мысли, это тебя успокоит, и ты мне скажешь то, что я должен знать? — спросил Лир.
А я могу читать его мысли? И как?
— Сосредоточься.
Я зажмурилась.
— Подумай обо мне.
Я представила Лира. Голым. И услышала у себя в голове его сдавленные ругательства и неприличные мысли по поводу одной русалки.
Открыла глаза. Хихикнула.
