Я оглянулся по сторонам. На ближайшем камне примостился Прошка, мастеря из абордажной сабли, оставленной без рукояти, и длинного древка, свой любимый балот.
Вот Прошка критически осмотрел его, далеко отставив руку, несколько раз крутнул над головой, перехватывая древко, сделал пару выпадов и, усевшись на камень, поставил рядом с собой.
На берегу готовили шлюпку к дальнейшему путешествию. Она мала, эта шлюпка и всех нас не вместит. Но уже одно то хорошо, что шторм оставил ее нам, не разбив о камни. Иначе пришлось бы зарыть в укромном месте и два фальконета, как те четыре пушчонки 'Мелиссы', калибр которых не позволял даже засунуть в ствол сжатый кулак.
А фальконеты пригодятся в дороге. Помню, казаки ставили их на свои чайки, давая жару турецкому флоту. Глядишь, и нам пригодятся.
Жаль, что шлюпка на 'Мелиссе' была только одна. Как то наплевательски относятся местные моряки к собственным жизням.
В моем мире каждый из бортов судна должны иметь достаточное количество спасательных средств, чтобы полностью принять экипаж и пассажиров. И любой из плотов или шлюпок, обязан взять двойное количество человек, не булькнув при этом. Если рассчитан на десять человек – двадцать должен выдержать. Здесь все это тоже будет, когда-нибудь потом.
Нам придется идти пешком. В шлюпку загрузили все то, что может пригодиться нам в дороге. И посадили обоих пострадавших при кораблекрушении.
– Значит так. Доходим до оконечности острова, перебираемся на следующий, и идем той стороной острова, чей берег выходит в пролив. Впереди дозор, два человека. Все.
Шлюпка перевезет нас за два рейса, это не вопрос. А дозор необходим. Без сомнения, спасти потерпевших кораблекрушение моряков спасут, это точно. Вот только чем дальше мы будем двигаться на восток, тем больше шансов попасть в рабство, самое что ни на есть настоящее. Если в Монтерно на это попросту закрывают глаза, то, чем дальше, тем обычнее это дело. Так я и до Гвартрии вскоре смогу добраться, как когда-то хотел. Вот только причины тогда у меня были совсем другие.
Я взглянул на фер Груенуа. Теперь все зависит от его решения. То, что он остался без 'Мелиссы', было делом случая.
Как говорят у нас – от неизбежной на море случайности. Он мог бы попасть в шторм и по дороге в Империю, и где гарантия того, что корпус 'Мелиссы' не дал бы течь.
Но теперь другое дело. Идти в неизвестность, отдаляясь от Империи все дальше и дальше…
Ему нет необходимости держать свое слово дальше, теперь, когда обстоятельства так изменились.
Императрице я тебя представлю, я дал тебе слово. Когда вернусь и если вернусь. Так что если ты хочешь сказать что-то против, говори сейчас.
И просить я у тебя много не буду, в случае твоего отказа, только кое-что из необходимых вещей, припасов и того, чтобы нас перевезли на следующий остров. В Империи найдешь Герента Райкорда и он оплатит тебе все твои расходы. У нас с ним был разговор о том, что однажды к нему может обратиться человек, который скажет, что я должен ему какую-то сумму. Разумную сумму. И произнесет нужную фразу, из которой станет понятно, что я действительно ему должен.
Коме того, станет понятным, сколько именно должен. С этим ничего сложного: до ста золотых, до пятисот золотых и – 'гони ты его на хрен, столько денег я занимать ни у кого не буду, чтобы не случилось'. Так что фер Груенуа даже не придется ждать моего возвращения. Откажется, и я все ему объясню.
А мы с Проухвом пойдем дальше, потому что если однажды выбираешь путь, нужно идти по нему до конца.
И оправдать можно все что угодно, даже собственную трусость. Сначала тебя будет мучить совесть, затем ты к этому привыкнешь, а уж после станешь считать, что поступил правильно.
Я не могу бесконечно разыскивать Мириам по всему белому свету, но в Ривеньере я побывать обязан.
Вот только какую мы ее найдем, если найдем, вот в чем вопрос.
Возможно потухшую, вздрагивающую от малейшего резкого звука и задирающую подол от одного лишь щелчка пальцами. Или успевшую приобрести такой взгляд, что навеки опередил появление рентгена и не хуже его просвечивающий мужские карманы на предмет металлических кружочков.
Фред не вильнул взглядом, нет. Он стоял и спокойно смотрел, не отводя взгляда и ничего не говоря. Да и к чему слова, иногда они бывают только лишними.
И на душе сразу повеселело, хотя я старательно не подавал виду. Потому что даже в таком количестве мы что-то из себя представляем.
На следующий остров мы перебрались легко. Пролив между островами оказался весьма не широк и весь зарос водорослями, похожими на ламинарии.
На якорной стоянке, что у северного берега острова, не было никого.
И далеко не факт, что там кто-нибудь встанет на ночь. Это сти Молиуен, в силу того, что плохо знает местную лоцию, предлагал такой вариант еще на подходе к гряде. Местные же судоводители должны знать эти места как свои пять пальцев. И им не доставит никаких трудностей пройти пролив даже ночью. Так что нет никакого смысла сидеть на берегу и ждать попутного судна.
Мы шли вдоль берега, а на небольшом отдалении от него двигалась шлюпка. Остров этот был весьма невелик, и весь зарос густой растительностью.
Углубившись в нее мы и заночевали, после того как солнце скрылось в той стороне, где меня ждала Яна.
Ближе к полудню следующего дня один из двух дозорных, шедших далеко впереди, прибежал с новой вестью.
– Дальше – он показал рукой – большой залив. Пройти по берегу невозможно, только в обход, по скалам. Так вот, поднялись мы наверх и видим. С другой стороны тоже залив, и между ними узкий перешеек. Пройти можно, с этим проблем не будет. Дело в другом. В заливе, что на южном берегу острова, корабль, на якоре.
-Чей он?
Дозорный неопределенно пожал плечами, не знаю. Вслух добавил:
– Далековато было, не разглядеть. Да и я сразу сообщить побежал.
Дозорного звали Трендир. И это было единственное имя из людей Фреда, которое я успел запомнить. Кроме Бронса, конечно, но Бронса я знал давно.
Трендир обратил на себя внимание еще вчера. Толковый малый, решил я, и такие сразу заметны.
Когда мы вслед за ним поднялись на скалы, то действительно увидели стоявший на якоре корабль. Бригантина, подумал я, он похож на бригантину. Корабль двухмачтовый, фок-мачта с реями, а вот грот 'сухой', то есть без рангоутного дерева. Так что паруса на нем будут только косые. Какие-нибудь триселя с топселем.
Определённо бригантина, вот только не знаю, как их называют здесь, не попадались еще.
И песенка сразу вспомнилась, про бригантину, которая поднимала паруса. Эта ничего не поднимала. Хотя нет, что-то она все же поднимала. На палубу, со стоявшей у ее борта шлюпки.
