— Ты имеешь в виду, что я в каком-то смысле вампир?
— Полагаю — да, тебя можно рассматривать и так, в определенном смысле.
— Не сказал бы, что мне это нравится… и с такой узкой специализацией.
— Но, вероятно, есть некоторые препятствия. И все в свое время. Давай дадим тебе застабилизироваться, прежде чем начнем искать приемлемую точку зрения.
— Хорошо. У тебя есть пленные слушатели. Деваться мне некуда.
Снаружи раздался грохот — словно прокатился камень, — сопровождаемый слабым щелкающим звуком.
Льюк повернул голову.
— Не думаю, что это был ветер, — заявил он.
— Сделай последний глоток, — сказал я, отодвигаясь от чаши и нашаривая носовой платок. — Он должен поддержать тебя.
Он опрокинул залпом, пока я перевязывал себе запястье. Льюк завязал платок за меня.
— Давай-ка валить отсюда, — сказал я. — У меня дурные предчувствия.
— А по мне так — порядок, — отозвался он, как раз в тот момент, когда в дверном проеме появилась фигура.
Освещена она была сзади, черты лица терялись в тени.
— Ты никуда не пойдешь, призрак Образа, — донесся полузнакомый голос.
Я заказал спикарту освещение ватт на сто пятьдесят.
Это был Борель, демонстрирующий зубы на недружественный лад.
— Из тебя выйдет хорошая свечка, Образчик, — обратился он к Льюку.
— Ошибаешься, Борель, — сказал я, поднимая спикарт.
Внезапно между нами проплыл Знак Логруса.
— Борель? Мастер меча? — заинтересовался Льюк.
— Он самый, — откликнулся я.
— Вот дерьмо! — сказал Льюк.
Я попытался прозондировать фронт двумя самыми смертельными энергиями спикарта, но Логрусова образина перехватила их и отбросила прочь.
— Я спасал его не затем, чтобы ты его так просто уволок, — сказал я, и тотчас что-то похожее на образчик Образа — но не так чтобы один в один — бликнуло в реальность поблизости.
Знак Логруса скользнул влево. Новая тварь — чем бы она там ни была — не отставала; они молча прошествовали сквозь стену. Прокатился раскат грома, тряхнувший все здание. Даже Борель, который потянулся за клинком, замер на полпути, затем повел рукой, чтобы ухватиться за дверь. Пока он копался, за его спиной появилась другая фигура, и знакомый голос обратился к нему:
— Пожалуйста, извините меня. Вы загородили мне дорогу.
— Кэвин! — закричал я. — Папа!
Борель повернул голову.
— Кэвин? Принц Янтаря? — сказал он.
— Ну да, — пришел ответ, — хотя боюсь, что не имею удовольствия…
— Я Борель, Герцог Птенцов Дракона, Мастер Оружия Путей Птенцов Дракона.
— Вы говорите с обилием заглавных букв, сэр, я рад с вами познакомиться, — сказал Кэвин. — теперь, если вы не возражаете, я хотел бы пройти, чтобы увидеть своего сына.
Рука Бореля в повороте потянулась к рукоятке клинка. Я уж было двинулся вперед, и Льюк — тоже, но позади Бореля случилось некое движение — кажется, пинок, срубивший ему дыхание и сложивший вдвое. Затем сзади ему на загривок опустился кулак, и Борель рухнул.
— Пошли, — позвал Кэвин, махнув рукой. — По-моему, нам отсюда лучше свалить.
Мы с Льюком вышли, перешагнув через павшего Мастера Оружия Путей Птенцов Дракона. Земля снаружи почернела, словно от недавнего пожара, и налетел легкий дождь. Вдалеке темнели человеческие фигуры, двигающиеся к нам.
— Не знаю, может ли сила, что притащила меня сюда, вытащить обратно, — сказал Кэвин, оглядываясь. — Она может быть занята чем-нибудь другим.
Прошло несколько мгновений, затем:
— Похоже, занята, — сказал он. — О’кей, твоя очередь. Как нам сделать ноги?
— Вот так, — сказал я, поворачиваясь и припуская бегом.
Они последовали за мной по тропам, которые привели меня сюда. Я оглянулся и увидел шесть темных фигур, преследовавших нас.
Я помчал вверх по холму, мимо могильных плит и монументов, в конце концов добравшись до места у старой каменной стены. Где-то за нашими спинами раздались крики. Игнорируя их, я подтащил спутников к себе и взлетел с импровизированным двустишием на губах, которое обрисовывало ситуацию и мое желание в куда более скверной форме, чем чеканный стих. И все же чары не осыпались, и брошенный булыжник прошел мимо меня, поскольку мы уже шли сквозь землю.
Мы вышли из круга фейери, вылупившись, словно грибы, и я погнал спутников трусцой к песчаному пляжу через поле. Когда мы вывалились на пляж, я услышал еще один крик. Мы прошли сквозь валун и спустились по каменистой тропе к виселице. Свернув с тропы налево, я побежал.
— Назад! — осадил Кэвин. — Я что-то чувствую. Вон там!
Он сошел с тропы направо и побежал к подножию небольшого холма. Мы с Льюком последовали за ним. Сзади донесся шум прорыва наших преследователей с пути у валуна.
Впереди, меж двух деревьев, я увидел нечто мерцающее. Кажется, мы направлялись к нему. Когда мы подобрались ближе, очертания стали четче, и я сообразил, что это смахивает на реплику Образа, которую я видел там, в мавзолее.
Когда мы подлетели, папа, не сбивая размашистого шага, устремился прямо в эту хреновину. И исчез. Позади вознесся еще один вопль. Льюк был следующим в очереди на сверкающий экран, а я наступал ему на пятки.
Теперь мы бежали сквозь прямой, пылающий туннель жемчужного цвета, и когда я глянул назад, то увидел, как он захлопывается прямо за мной.
— Они не смогут пройти следом, — крикнул Кэвин. — Тот вход уже закрыт.
— Так почему мы бежим? — спросил я.
— Мы еще не в безопасности, — отозвался он. — Мы прорубаемся через владения Логруса. Если нас зацепят, могут быть неприятности.
Мы рысью мчались по странному туннелю, и:
— Мы бежим сквозь Тень? — спросил я.
— Да.
— Тогда, кажется, чем дальше мы уйдем, тем лучше…
Все это дело хорошенько тряхнуло, и мне пришлось опереться на стену, чтобы не провалиться.
— Оп-па, — сказал Льюк.
— Да, — подтвердил я, когда туннель стал распадаться. От стен, от пола отодрались громадные куски. За теми прорехами не было ничего, кроме мрака. Мы продолжали идти, перепрыгивая провалы. Затем что-то вновь ударило, беззвучно, полностью сотрясая весь туннель — вокруг нас, позади нас, впереди нас.
Мы падали.
Ну, мы не то чтобы падали. Это больше походило на парение в сумеречном тумане. Под ногами, кажется, ничего не было, да и в любом другом направлении — тоже. Ощущение свободного падения, и ничем не измеримого движения.
— Проклятье! — услышал я голос Кэвина.
Мы парили, падали, плыли — чем бы это ни было — какое-то время, и:
