Было тихо. Слышалось, как какая-то птаха чвикала где-то совсем рядом. Влажный теплый воздух пах незнакомо, сладко…
— Здесь очень тепло… — проговорил Рангольф еле слышно, — зима очень мягкая и еще не наступила. Сейчас в этих местах осень. С виноградом, сливами, абрикосами… Марвианская долина… Но из-за драконов здесь почти никто теперь не живет…
Густые заросли колючего кустарника, высокого, осыпающегося мелким пожелтевшим листом, окружали кряжистый дуб в три обхвата, из которого по очереди выскользнули неслышно путники. Пришлось спешиться и повести лошадей в поводу, которые всхрапывали и упирались, и никак не шли в колючки.
Было очень тепло, воздух был влажным и, продравшись, наконец, сквозь кустарник, Схлоп сразу принялся стаскивать с себя теплую куртку. Свей, еще в переходе скинувший меховой плащ и привязавший его к седлу, уже был на лошади, которая, словно радуясь обретенной вновь свободе после мрачного перехода, всхрапывала и мотала мордой, и перебирала тонкими нервными ногами.
— Давненько я не был в Марвии… — проговорил Рангольф негромко, с улыбкой осматриваясь вокруг.
Что-то грустное появилось в его голосе. Айин с удивлением взглянула на отца. Она стояла в белой тунике, тоненькая и светлая. Взяв резной лист дикого винограда, покрытый осенним багрянцем, она полюбовалась им, глядя сквозь него на солнце, и сказала:
— А ты здесь бывал? Ведь это место очень далеко от наших холодных берегов…
Свей подумал вдруг, что опять повторилось странное, — стоило только Айин заговорить, как ее очарование исчезало, что-то неуловимое, захватывающее пропадало…
Эльф усмехнулся и легким движением взлетел в седло.
— Далеко… Действительно. Но раньше здесь жили эльфы. Веселые, жизнерадостные эльфы Марвии… Не знаю, где мы вышли… — он взглянул на Мокшу, — но на подходе к Каянам, возле Вертлявого тракта стоял их Наргоал… замечательной красоты город. Вот там я бывал не раз…
— Знавал я одного коротышку оттуда… — вклинился в разговор Схлоп.
Он уже нашел пенек покрепче, и лихо уселся в седло, лишь едва коснувшись его ногой.
— Вот только, куда девался этот Наргоал, так никто и не понял тогда… — продолжал он разглагольствовать, озираясь вокруг. — Вернее город-то так и стоит, а вот эльфов не стало… В один день…
Солнце светило сквозь резные кроны деревьев. Дубы, тисы, ясени, грецкий орех, увешанный крупными, увесистыми плодами… Переплетенные лозами дикого разросшегося винограда, они росли не очень часто. Понизу было и сыро, и душно… Где-то журчал невидимый ручей…
— Здесь, наверное… — вдруг негромко сказал Мокша.
Немного левее виднелось старое полуразрушенное поваленное дерево.
— Ау… — позвал дружинник, — Ау-у-у…
Шорохи листьев, ветвей наполняли тишину леса звуками близкими и понятными. Вглядываясь в солнечные блики, всматриваясь в полусумрак под поваленным дубом, все ждали…
— Ау-у-у… — опять позвал Мокша, — где-то запропастилась бабка…
— Спешить надо… — проговорил Схлоп. — Может и не живет она уже здесь…
— Да нет… Не мог ошибиться Корча… — ответил Мокша.
Никто не обратил внимание на набежавшую тучу, тень легла вдруг над лесом, и тишина… и птица не пикнет. Вот эту тишину-то сразу все и заметили. Свей проговорил тихо:
— А ведь это дракон…
Он смотрел в противоположную сторону от поваленного дерева. Там, совсем близко в нескольких метрах от него, в просветах между деревьями теперь вдруг стало черно. Что-то огромное ворочалось, фыркало… Трещали кусты… Наконец, эта туша чихнула и неожиданно двинулась прямо в том направлении, где застыли путники. Закачались верхушки деревьев, фырканье приближалось, и вот уже морда огромного животного, прорубив целую просеку, оказалась в воздухе перед ними. Мощная шея тянулась с небольшой поляны, которая теперь стала хорошо видна.
— Не бойтесь… — звонкий голос раздался сзади, — он смирный. Вальдегард Младший собственной персоной… Он вам представился. Теперь ваша очередь…
Все, оглянувшись, с удивлением увидели худенькую девушку, стоявшую у открытой двери. Короткие штаны, словно она давно из них выросла, безрукавая, тонкого, редкого батиста рубашка, распахнутая на загорелой груди… Темные волосы были неровно обкромсаны по плечи и, распущенные, закрывали глаза длинными прядями. Но она ими решительно встряхивала, и тогда открывалось удивительное лицо: покрытое золотистым нежным загаром, со светлыми глазами, с рассыпанными по щекам веснушками…
Вход в жилище теперь был хорошо виден, хоть до этого было не совсем ясно, живет ли здесь кто.
Вальдегард Младший плотоядно переводил взгляд маленьких для такой махины глазок и шевелил щетиной жестких усов. Жуткой величины пасть была совсем рядом, мало того, когда дракон вздохнул от нетерпения, из широких ноздрей появился дымок, и запахло серой…
— Лесовичи… — неожиданно для всех вдруг громко сказал Свей.
Рангольф улыбнулся.
— Ты понял его, Свей? О чем-то подобном меня предупреждал Ольсинор перед самым уходом из Древляны…
Княжич пожал плечами. Только сейчас он понял, что ответил на вопрос дракона, который, оказывается, никто не слышал. Девушка подошла к дракону, и, положив небольшую ладонь на его шею, сказала:
— Все правильно… Гард спрашивает, кто такие эти двое, потому что эльфов и гнома он в силах отличить от прочих… Только дракону, раз уж ты его понял, нужно отвечать мысленно.
Свей смотрел на широченную непроницаемую морду, которая, покачиваясь, невозмутимо не сводила с него глаз, пытаясь сообразить, как он должен ответить мысленно…
"Да понял я…", — вдруг ленивый, сочный, чужой, очень отчетливый голос возник у него в голове. "Просто подумай и все… Я понятливый…" — голос улыбнулся. Морда же была по-прежнему невозмутима. "Все равно не знаю, кто такие лесовичи… Лея, бабку позови… "
Откуда появилась сама бабка, так никто и не понял. Словно из под земли вынырнув, она завертелась волчком, бубня что-то себе под нос. Потом подбежала к каждому и с хитрым прищуром словно прощупала всех с ног до головы.
— Прямо Яга какая-то, — проговорил недовольно Схлоп.
Свесившись с лошади, чтобы поправить что-то там в упряжи, он невольно оказался прямо нос к носу с бабкой. Та и ухом не повела, отпрыгнула в сторону и осторожно прошла мимо эльфов.
— Бабушка, тут двое лесовичей, говорят… — Лея, привалившись спиной к дереву, стояла возле дракона.
А бабка продолжала "мутить воду". Она была с ног до головы увешана веревочками с амулетами, оберегами, волчий хвост болтался сбоку, привязанный на поясе… Ее морщинистое лицо было хмуро, но глаза были хорошие, с добрым прищуром… Ау закружилась вокруг себя, поплевывая то за правое, то за левое плечо и вдруг остановилась, уставившись в правый глаз дракона, который усиленно косил на нее… И Свей слышал, как дракон ее упрашивал остановиться:
