- Где твой носовой платок? - спросил Браяр.
Розторн пожала плечами.
Он распустил завязки, удерживавшие её маску, и вытер её щёки маской. Он заметил, что её кожа была сухой и обвисшей. Даже губы побледнели. Она выглядела … наилучшим словом, которое он мог подобрать, было «затенённая».
«Затенённая», - снова подумал он, и в его мозгу зародилась идея. «Она ощущается как растение в тени».
Он отступил от неё. Был ли хоть один день, когда она ни разу не выходила на улицу? Они с ней бегали к Храму Воды или Храму Земли даже в самые мерзкие дожди, или просто ходили вдоль спиральной дороги Спирального Круга, до Оси и обратно, останавливаясь, чтобы осмотреть каждый спящий участок с цветами и овощами.
- Может, нам подняться на крышу? - спросил он.
Розторн покачала головой.
- Я не увядаю из-за недостатка солнца, мальчик, - уведомила она его.
Он не был убеждён, что она была права, не совсем.
По её щекам снова покатились слёзы.
- Боже, - прошептала она, отворачивая лицо в сторону. - Я хочу быть дома, - сказала она, скорее себе. - С Ларк, и девочками, и даже этим глупым псом. Я хочу, чтобы люди перестали … дёргать меня. Я хочу мою мастерскую и мой сад.
- Я дёргаю тебя, - тихо указал Браяр.
- Нет, - сказала она, снова вытерев лицо рукавом. - Только не о стоимости, или когда тебе что-то надо. Ты не приказываешь мне слушаться тебя, или что-то кому-то объяснять, или делать каждый день письменные отчёты. Ты не кашляешь и не блюёшь на меня … - она сделала глубокий вдох. - Я не была бы такой расхлябанной, если бы не была усталой. И если ты хоть кому‑нибудь скажешь, что я была в таком глупом состоянии, я буду это отрицать, - добавила она, пытаясь вновь говорить как та Розторн, которую он знал.
Браяр потянулся к девочкам. Кто был свободен дома? Только не Сэндри: они с Ларк втирали масло в отрез некрашеного хлопка, вроде того, который использовался для масок и перчаток. И не Даджа: она помогала Фростпайну наливать в форму расплавленное железо. Трис сидела в мастерской Розторн, перед ней была открытая книга, и она мрачно смотрела в окно на лившийся снаружи дождь.
«Трис?» - безмолвно позвал её Браяр. «Мне нужно, чтобы мне немедленно принесли мой шаккан — и некоторые из растений в горшках, которые растут дома. Только чтобы они живые были».
«Ты хочешь, чтобы я тащилась туда с грузом растений?» - негодующе ответила рыжая. «В такой день?» - она махнула в направлении заливаемого дождём сада.
«Пожалуйста», - серьёзно ответил он. «Это важно».
Она протянулась вдоль их связи, ощущая его беспокойство, и посмотрела через него на Розторн. Если она и заметила дорожки от слёз или уныние в глазах Розторн, то Трис проявила нехарактерную дипломатичность, и промолчала.
«Эх, ладно», - сказала она с преувеличенной терпеливостью. «Не то чтобы у меня было много дел».
Браяр повернулся к Розторн. Его безмолвный разговор с Трис занял лишь миг.
- Слушай, мы оба устали. Бьюсь об заклад, мы достаточно сделали, чтобы они могли продержаться час. Так что давай соснём чутка, как насчёт этого? Я согласен, если ты согласна.
Она ухватила его за мочку уха.
- Уличный сленг, - отметила она.
- Ты права, это он и есть, - радостно сказал он. - Ну так чо, соснём чутка?
- Ты что, пытаешься заботиться обо мне? - поинтересовалась она.
Вместо того, чтобы отвечать на этот сложный вопрос, Браяр зевнул. Веки Розторн задрожали.
- Нам следует ещё сделать, - сказала она мягким голосом. Она замолчала, глубоко задумавшись, и Браяр пошёл в соседнюю кладовую за двумя одеялами. Когда он вернулся, она свернулась в углу, и уже дремала. Он нежно накрыл её. В подвале было холодно. Второе одеяло он обернул себе вокруг плеч, и взял банки просроченного ежевичного сиропа от недугов живота.
Когда Браяр осознал, что его шаккан был где-то поблизости, он поднялся на ноги. Розторн всё ещё спала: она часто просыпалась той ночью, пытаясь помочь мужчине с туберкулёзом. Браяр отложил одеяло и сироп, и покинул подвал. На пол-пути вверх по лестнице он вспомнил о маске, и закрыл ею нос и рот.
- Вносим припасы, - крикнул кто-то у входной двери. - Назад. Все назад!
«Я здесь», - услышал Браяр мысле-речь Трис. «Меня подвезли вместе с припасами из Спирального Круга. Но возчику только позволили выгрузить всё на пороге дома, и они заставляют нас отойти за забор. Мне даже не удастся тебя увидеть, так ведь?
«ХЗ», - грустно ответил ей Браяр. «Наерна нет».
Члены Гвардии Герцога, которые были в карантине, не давали ходячим больным подойти к двери. Двое лекарей в синих накидках вышли наружу, подняв между собой подобно стене ослепляющий шит белого света.
- Эта штука не повредит тому, что мне доставляют? - спросил Браяр у Джокубаса Атуотэра.
Мужчина хмуро посмотрел на Браяра.
- Это не твоё дело, - огрызнулся глава Дома Урды. - Возвращайся на свою койку, где тебе самое место.
- Это не инвалид, - сказал один из стражников. - Это Браяр, розторнский мальчик, - он подмигнул Браяру, сгладив резкость поведения Джокубаса. - Ей кто-то доставляют?
Браяр кивнул:
- Растения.
- Очищающее заклинание растениям не повредит, - раздражённо сказал Джокубас. - Я думал, что вы с ней были заняты укреплением наших медикаментов.
- Так и есть, - ровно сказал Браяр, не произнеся больше ни слова. белый свет впереди двух лекарей прошёл вокруг и через кучу ящиков, корзин и одинокую открытую плетёную корзину.
«Это всё», - сказала Трис Браяру, глядя через его глаза. «Я просто взяла то, что выглядело достаточно выносливым, чтобы пережить переезд».
Когда работники дома вышли за припасами, Браяр сделал то же самое. Как только он заглянул в корзину, его настроение улучшилось. Случайно, или потому, что она чему-то научилась у Браяра и Розторн в течение долгой зимы, Трис выбрала растения, которые Браяр мог бы выбрать сам. В корзине был не только его шаккан, но также один из множества защитных плющей из Дисциплины. Трис даже принесла маленький сад с травами с подоконника мастерской Розторн: душица, майоран, фенхель, укроп и мята. Все обладали какими-либо лечебными или защитными свойствами, вдобавок к вкусу, который они придавали пище.
«Зашибись, Меднокудрая», - беззвучно передал Браяр Трис, которая забиралась в повозку, которая отвезёт её домой. «С меня должок».
«Чепуха», - довольно ответила она. «Как я уже говорила, я не особо занята».
Браяр очень осторожно отнёс корзину вниз. Не будя свою учительницу, он расположил растения вокруг её свернувшейся калачиком фигуры, и подождал.
Через минуту или две её кожа вернула прежний цвет, став кремовой из мертвенно-бледной. Её губы порозовели. Волосы, последние несколько дней выглядевшие коричневыми, приобрели каштановый оттенок.
