— Что за пятно у нее на спине?
— Спирт, ваша милость… я жег на спине спирт…
Палач осклабясь смотрел снизу вверх.
— В чем ее обвиняют?
— Магда, жена плотника, обвиняется в сношениях с дьяволом, участии в шабашах, порче молока у соседки, наведении порчи на младенцев…
— Стоп, стоп, она призналась?
— Нет, дьявол в ней силен! Два дня мы допрашиваем ее, она не призналась.
Я опустился на колено перед телом Магды, жены плотника. И закрыл глаза.
Она была еще жива. Аура еще тлела в этом истерзанном теле. Но магией здесь и не пахло… Я возложил руки на грудь и на спину женщины. Закололо пальцы. Мой порядком истраченный пояс был на мне, и лечение прошло быстро …
Следы от пыток истаяли, раны закрылись. Она была чудовищно грязна и воняла как помойка, но я ее исцелил. Женщина вздрогнула и открыла глаза. Палачи и судьи издали вздох то ли удивления, то ли ужаса.
— Вы ангел или дьявол? Я умерла?
Карие глаза смотрели в упор в мои.
— Увы, дорогая, ты еще на земле. А я король Грегори, а не ангел и не демон.
Женщина приподнялась на локте, и я помог ей встать. Она пошатнулась, но устояла на ногах.
Волосы были удалены со всего ее тела. Непривычно торчали уши на голой женской голове. Высокая, худая. Осознав, что вокруг мужчины, Магда прикрыла грудь и лобок руками. Ее затравленный взгляд метался по комнате.
— Кайл, выведи ее в сад, наверх.
Горец накинул плащ на плечи женщины и, обняв за плечи, повел вон. Она шла, пошатываясь, без сопротивления…
Я сел на край стола, звякнув сталью. Я уже начал потеть в этом подвале. Мне хотелось уйти вон и снять доспехи…
— С недавних пор я господин Лонгшира и мое правило — никто не умрет, только лишь по моей воле. Я не желаю смерти этой женщине. Вы — решаетесь оспаривать мое право?
Судьи молчали.
— Выведите всех в сад!
— Что с палачами, государь?
— Их тоже!
— А что делать с этой, государь?
В темном дальнем углу стояла лестница, прислоненная к стене. Внизу ворот с веревками.
— Огня!
Горцы сняли факелы со стены.
Теперь я все увидел сразу и меня замутило от увиденного.
Это не просто лестница — это орудие пытки. С помощью ворота на лестнице растянуто голое тело. Руки несчастной зажаты в железные браслеты наверху, а ноги веревкой притянуты вниз. Женщину растянули на лестнице, словно тетиву.
Голова ее упала вниз. Боже… это не похоже на голову. Волосы не только обриты, они сгорели. Сгорели брови и ресницы. Лицо — кроваво–черная маска…
— Что у нее с лицом?
— Спирт… — вякнул палач.
Но самое жуткое было в другом. Женщина беременна и ее округлый живот нельзя не заметить.
— Снять, немедленно! Кто она?
— Фрида, белошвейка, обвиняется в сношениях с дьяволом. Допрос идет четвертый день. На ночь была оставлена на лестнице… Вину не признала.
Я взял лист с протоколом допроса, пробежал его глазами.
На месте этой женщины я давно бы признал все что угодно!
Тело лежало на полу. Я закрыл глаза и не нашел ничего. Аура погасла. Фрида, упорная белошвейка, была мертва. Она ушла вместе со своим нерожденным ребенком…
— Вынесите ее наверх… Есть ли здесь еще обвиняемые в колдовстве?
Были, как не быть! Дверь вела в длинный коридор, темный и сырой. По обеим сторонами низкие узкие двери. Я прошел по всем камерам. Помощники палачи быстро их отворили. Меня встречали стоны, крики, плач, вонь человеческих тел и гниющих ран.
В самой дальней камере сидели на каменном полу две голых девушки. Ноги зажаты в огромной деревянной колодке. Их еще не обрили, значит еще не допрашивали. Они дрожали, сидя в своих испражнениях, прятали глаза от яркого света факелов и молчали.
Лужайка среди цветов наполнилась стонущими голыми телами.
Я, сняв доспехи, переходил от одной к другой и лечил их раны… Этот кошмар казалось не имеет конца. Женские нежные тела изувечены с дьявольской злобой!
Груди ,истерзанные клещами. Глубокие раны на ягодицах и бедрах. Раздробленные кости…
Девочка лет тринадцати металась в бреду. Ниже колен кожи на ее ножках не было. Багрово-черное мясо…
Я содрогнулся, взяв в ладони эту плоть.
Через несколько минут девочка открыла огромные зеленые глаза. Кожа на ножках обновилась. Меня же начал колотить озноб
— Дяденька, вы ангел?
Я набросил на нее свой плащ. На истощенное худенькое тело девочки невозможно было смотреть без содрогания.
Кайл подал мне флягу с вином, и я ее мгновенно осушил, не ощутив ничего.
Под раскидистым дубом сидели, кутаясь в плащи, излеченные «ведьмы».
Ни у одной из них я не обнаружил даже искры магического дара.
Магия была в моей крови, в крови моих детей. Габриель была магичкой высшей пробы! Но эти несчастные сломленные создания с обритыми головами не владели ничем. Их оговорили и выпытывали признание в сношениях с дьяволом. Для чего?
Я владею малой толикой магии, но есть ли дьявол я не знаю. Этот господин мне не знаком.
Но люди вроде этих судей и палачей, по–моему, хуже всякого дьявола или сатаны, если вам угодно. Почему в обычных людях открываются адские бездны?
Я подошел к палачам и судьям. Они обильно потели от страха в окружении горцев.
— Кто из вас специалист по снятию кожи?
— Ноги допрашиваемой поместили в кожаные сапоги не по размеру… потом залили кипятка….кожа слезла сама…
— Кайл, возьми этого специалиста с собой обратно в подвал, и сьеров судей тоже. Я хочу через два часа иметь их письменные признания о том, что они имели сношения с дьяволом, продали ему душу! Идите!
— Стойте! Вы не имеете права! Мы судьи, а не подозреваемые!
Аббат Сеттон вырывался из рук горцев. Лицо побагровело, глаза вытаращены.
— Здесь я на все имею право…
ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫУтром приехал гонец от Габриель — молодой гвардеец на сером жеребце.
Письмо мне принесли сразу, как только я проснулся. Закутав спящую Грету одеялом, я взломал печать на свитке.
Габриель писала о том, что увидела в магическом шаре:
Король Руперт вернулся в Гвинденхолли и собирает новую армию.
Бастард Финней и граф Моран находятся в одном дневном переходе от Гвинденхолла, но идти вперед не торопятся.
Люди Крейга Макконохи перешли через Шелл. Мост в его руках.
Последнее известие меня потревожило. Почему Крейг нарушил план и перешел через Шелл?
Я разрывался на части. Мне нужно быть здесь на юге, но мне нужно быть и там на севере, у берегов Шелл.
— Плохие новости?
