Из пяти гончих остались лишь трое. Шан и Геара исчезли, разбежавшись в разные стороны. Где они сейчас и что с ними — Скрипач не брался даже гадать. Между тем Барэн, Слепая и Клык вовсе не тревожились из-за их отсутствия. Слепая бежала сбоку от Икария — ни дать ни взять верный четвероногий спутник полуджагата. Барэн трусил сзади, а Клык — пятнистый, мускулистый зверь — замер в нескольких шагах от Скрипача, не сводя с него своих влажных коричневых глаз.
Сапер содрогнулся и невольно взглянул на Икария.
«Слепая совсем близко от него… совсем рядом».
И он, и Маппо ясно понимали все последствия этого. Если Повелитель Теней сумеет договориться с Домом Азата, Икарий может достаться ему. Гончих Тремолор не тронет. Как бы ни было велико желание изъять древних четвероногих ассасинов из этого мира, Тремолор не сделает такой попытки. Икарий никак не восполнил бы собой их потерю.
Маппо стоял рядом с Икарием, сжимая в руках обожженную костяную булаву. Скрипачу стало жаль трелля. Маппо сейчас буквально разрывало изнутри. Он сейчас не только оборонялся от возможного нападения переместителей душ. Трелль боялся расстаться с Икарием, которого любил как брата.
Рядом с Реллоком стояли Крокус и Апсалара. Парень держал наготове свои кинжалы. Скрипач глянул на его пальцы — они спокойно сжимали рукоятки.
«Парень взрослеет. Начинает понимать, что туго натянутая пружина может лопнуть».
Сапер не решался двинуться дальше. Что-то интуитивно удерживало его здесь, у поворота.
«Дальше ни шагу. Ждать. Только… чего?»
Он в очередной раз обвел глазами своих спутников и вдруг заметил, как у Клыка поднимается шерсть.
Скрипачу показалось, что странствующий появился прямо из воздуха — огромный бурый медведь размером с карету. Лапы и руки узников вцеплялись в его мех, но он не обращал внимания. На одной лапе у него был вывернут сустав, и кость с запекшейся кровью торчала прямо из шкуры.
Скрипач распластался на корнях. Кора была горячей и липкой, словно и она потела. Он не успел даже крикнуть, чтобы предупредить остальных. Впрочем, они и сами увидели медведя.
Пространство над головой вдруг потемнело. Скрипач догадался: медведь перепрыгнул через него. Пахнуло запекшейся кровью. Сапер быстро перевернулся на бок и поглядел ему вслед.
Однако противниками медведя были не люди и не гончие Тени. Его внимание поглощал кроваво-красный энкарал, зависший в воздухе, — еще один странствующий. Энкарал негодующе кричал и шипел. Медведь замахнулся здоровой лапой, однако крылатая тварь сумела увернуться, оказавшись в досягаемости булавы Маппо.
Трелль ударил чудовище сплеча, держа булаву обеими руками. Скрипач только ахнул; он даже отдаленно не представлял себе всей силы этого удара. Клыкастая головка булавы проломила выпуклую грудь энкарала, раскрошив ему ребра. Летучая тварь величиной со здоровенного теленка рухнула на узловатые корни. Громко хрустнули хрящи крыльев. Шея толстой змеей метнулась вперед. Из глаз и ноздрей хлынула кровь.
Энкарал был мертв. Лапы, когти и руки узников жадно впились в него со всех сторон.
— Нет! — закричал Маппо.
Скрипач сразу же подумал об Икарии и повернул голову в его сторону. Однако заботой трелля был сейчас не его друг, а, как ни странно, громадный медведь, которому Клык впился в бок.
Странствующий с ревом рванулся вбок и привалился спиной к стене. Немногие из протянутых лап могли удержать могучего зверя, но одна как будто дожидалась его. Зеленой змеей она обвилась вокруг толстой шеи. Сила этой лапы превосходила силу странствующего.
Клык вцепился медведю в лапу и, резко мотнув головой, оторвал ее от тела.
— Месремб! — неистово закричал трелль, вырываясь из рук Икария. — Он же союзник!
— Какой союзник? Это странствующий! — взвизгнул Искарал Паст и завертелся на месте.
У Маппо опустились плечи.
— Друг, — прошептал он. Скрипач все понял.
«Одного друга, трелль, ты сегодня уже потерял».
Тремолор спешил забрать обоих переместите лей душ. К ним потянулись змеящиеся корни. Оба существа теперь глядели друг на Друга, пригвожденные к противоположным стенам — местам их вечного заточения. Невзирая на оторванную лапу, медведь продолжал сопротивляться, однако даже его поразительная сила была ничто в сравнении с силой Азата и зеленой лапы. Ее хватка становилась все жестче. Месремб задыхался; красные ободки вокруг темно-карих глаз посинели. Он выпучил глаза.
Клык как ни в чем не бывало пожирал оторванную лапу вместе с костями и мехом.
— Маппо, взгляни на эту зеленую лапу, — обратился к другу Икарий. — Ты понимаешь? Заточение Месремба не будет вечным. Клобук возьмет его душу и дарует ему смерть, как даровал энкаралу.
Корни, обволакивающие обоих странствующих, почти соприкасались.
— У лабиринта появляется новая стена, — сказал Крокус.
— Тогда надо поторапливаться, — ответил Скрипач, только сейчас поднявшийся на ноги. — Всем отойти подальше!
Они снова шли молча. У Скрипача дрожали руки, сжимавшие арбалет. Совсем недавно он видел выплеск такой необузданной силы, что оружие, верно служившее ему долгие годы, казалось жалкой игрушкой. У него оцепенел разум.
«Нам не выжить. Не поможет и сотня гончих Тени. Переместители душ слетелись сюда тысячами. Они здесь, рядом с Тремолором, но в Дом Азата проникнут только самые сильные… Самые сильные. Осмелимся ли и мы войти внутрь, дабы найти путь к Мертвому дому в Малазе? Мы — второстепенные игроки… но среди нас есть тот, кого даже Азат страшится».
Отовсюду неслись звуки отчаянной битвы. В других проходах лабиринта бушевал кошмар, и Скрипач знал, что им никак его не миновать. Звуки становились все громче, все ближе.
«Мы подходим к Дому Азата. К месту всеобщего слияния».
Скрипач остановился, обернувшись к спутникам. Его поняли без слов. Лица и глаза подсказывали: всем и так ясно, в какую заваруху они попали.
Впереди раздался громкий стук когтей. Откуда-то выскочил Шан. Его бока вздымались от быстрого бега. Шкура Гончей была сплошь покрыта ранами.
Вслед за Шаном донесся крик Икария:
— Тебя предупреждали, Гриллен! Предупреждали!
Маппо обхватил друга. Внезапная вспышка гнева, поразившая Икария, вызвала в результате почти полную тишину. Все как будто затаили дыхание. Полуджагат стоял неподвижно, но у трелля от неимоверного напряжения тряслись руки. Маппо застонал, и в его стоне было столько боли, отчаяния и страха, что у поникшего Скрипача потекли слезы.
Из-за спины Икария появилась Слепая. Сапер увидел ее окровавленный хвост и вздрогнул.
