Я переходил от одного к другому и излечивал их, обливаясь потом и замерзая попеременно. Горцы целовали мою руку, поднимаясь и возвращались на стену.
Я оглянулся: женщины и дети стояли полукругом и смотрели на меня с ужасом и восхищением — на их глазах творились чудеса.
Покончив с последним раненым, я сел на лавку и выхлебал полкувшина воды.
— Дяденька, вы волшебник, помогите моему братику.
Маленькая беленькая девочка лет пяти, курносая с открытым взглядом голубых глаз.
— Где твой братик? Что с ним?
Она смело взяла меня за руку и повела в дальний угол.
На расстеленном на лавке одеяле лежал мальчик лет десяти. Бледное лицо, закушенные губы. Он как мужчина страдал молча.
Рядом женщина средних лет, то и дело перекладывала на лбу мальчика мокрую тряпку.
Увидев меня, она зашептала:
— Нет! Не надо! Не трогайте его!
Но в ее глазах было совсем другое желание. Я возложил ладони на лоб и на грудь ее сына. Закрыл глаза.
Аура мальчика была тускла. Болезнь убивала его. Мне виделись черные пятна в ауре, словно разрывы.
Пальцы закололо, а потом заломило в висках. Такого еще не было. Холод не вошел в мои руки, но зато заболела голова.
Открыв глаза, я увидел, что все хорошо. Мальчик улыбался. Боль отпустила его.
— Как твое имя?
— Джонатан, господин…
— Будь здоров и живи долго, Джонатан.
Шум шагов, сзади распахнулась дверь. Несли новых раненых. Еще один штурм был отбит. Но теперь мы не могли держать всю стену, и я приказал оставшимся горцам спуститься во двор и взять гребень стены под прицел арбалетов.
От трехсот человек у меня осталась одна треть. Мятежников мы положили не меньше пяти сотен. Но перевес был за ними. Солнце проявилось из‑за туч было еще высоко. Приближался полдень.
Мы ждали четвертую атаку, а вместо этого снаружи постучали в ворота.
— Я хочу говорить с королем Грегори!
Голос был протяжный и наглый, словно говоривший с трудом выталкивал слова изо рта.
— Не ходите, государь!
Кайл был рядом. Камзол порван, левый рукав оторван. Многочисленные блестящие царапины на панцире.
— Я не боюсь эту сволочь, Кайл!
Я подошел к воротам и стал сбоку спиной к стене.
— Поговорим, королек?
Голос доносился из‑за ворот.
— Кто ты и что тебе надо?
— Я просто Джон и я твоя смерть, королек… Но может все перемениться — отдай мне золото короля Эдмунда и мы уйдем.
— У меня нет золота!
— Врешь, королек… Монашек все рассказал — зря ты не прирезал его там в гробнице — большая ошибка…
— Ты сделал большую ошибку, Джон, что напал на меня. Скоро подойдут мои люди и твою голову принесут мне, взяв за волосы!
— Это вряд ли… Я лыс как коленка — мою голову вам не взять… А твоих людей мы перехватили утром и прирезали как цыплят… Не жди подмоги — отдай золото и живи или умри… О, черт!
Мой собеседник выругался и пропал.
— Эй, Джон, ты еще здесь?
В ответ тишина.
Я поднялся на стену.
Нахлестывая лошадей, повозки мчались к холмам, но не все. Многие остались здесь под стенами аббатства, брошенные на волю судьбы. Стонали раненые.
С запада скакали шеренги латной конницы. Стелился по ветру стяг с золотым драконом. Гринвуд пришел к нам на выручку.
КАЛЕНЫМ ЖЕЛЕЗОМЯ повернул армию к Рибблу. Эти люди задели меня за живое. Полторы сотни моих людей полегло в бою за аббатство. Не открутив мятежникам головы, я дальше не двинусь.
Через два дня мы обложили город рвами и частоколом. Подвоз провианта стал для горожан и запертых в городе бродяг невозможен. За частоколом дежурили арбалетчики и наготове костры, чтобы дать сигнал о вылазке осажденных. Конные патрули заполонили округу.
Ночью по всей окружности осадного вала жгли костры и дежурили роты пехоты.
Я ждал осадные бомбарды из Лонгшира.
Моя палатка просохла и приняла опять уютный вид.
Установилась теплая, солнечная погода.
Приехал гонец от Габриель с важным известием:
Король Руперт двинул на юг армию во главе с лордом Джаспером. Граф Рибблшира устремился спасать свое имущество?
Я после обеда, полдня проведя в седле, вернулся в палатку и забрался в чан для мытья. Горячая вода была приготовлена и чистое белье тоже. Грета тщательно за этим следила. Но я как обычно пригласил ее составить мне компанию. Голенькая Грета мочалкой терла мне спину, когда вошел Ричард.
Он смутился, покраснел и отвернулся.
— Прошу извинить меня, государь, но к вам барон Дейвен…
— Он местный, из Рибблшира?
— Да, государь.
— Зови и подай вина!
Грета ойкнула. Ричарда она не стеснялась, но чужой мужчина!
Барон вошел в палатку и остановился у входа.
— Я рад вас приветствовать, барон, прошу садиться. Какое вино вы предпочитаете в это время? Прошу извинить, но я в это время обычно купаюсь. Мне доложили, что ваше дело не требует отлагательства.
— В свою очередь, ваше величество, я приношу свои извинения за то, что прибыл в неурочный час!
Тучный барон потел в парадном костюме, да еще и в панцире с насечкой.
Грета сидела в воде по подбородок, опустив глаза. Она скрестила руки на груди, чтобы ее грудь никто не смог увидеть. Но это излишне, вода от мыла помутнела.
Барон с удовольствием выпил кубок вина, и Ричард наполнил ему еще раз. Уставившись на мою подругу, барон приступил к делу:
— Меня к вам направили бароны и рыцари Рибблшира, ваше величество! Конечно, наш сеньор — граф Джаспер — преданный вассал короля Руперта, и мы ему храним верность… Но в данном случае… мы просим принять нашу помощь в уничтожении гнезда мятежников…
Наши отряды составляют около пяти тысяч воинов. Заразу уравнителей следует остановить и выжечь каленым железом!
— Я с вами согласен, дорогой барон, и с радостью приму руку помощи. Моя война с королем Рупертом не означает войну против рыцарства Рибблшира. Действия мятежных банд не могут заслужить моего одобрения!
— Мы также, ваше величество, обязуемся снабжать ваше войско свежей бараниной. Мои люди сейчас пригнали стадо из двухсот баранов.
— Сегодня же мы отдадим должное жаркому из ваших баранов, дорогой сьерр Дейвен!
Барон раскланялся и удалился, явно довольный своим визитом и результатом переговоров.
Я же лишний раз убедился в том, что покончив с Рупертом, я получу послушных подданных и на юге. Бароны пойдут за королем и не важно как его зовут — Руперт или Грегори. Все хотят быть на стороне победителя. Количество друзей побежденного стремится к нулю… Увы, такова реальность!
