— Что такое? Что случилось? — лучник ещё не до конца проснулся, но всё же веки поднялись, — Ох, как ярко… Я не понимаю это солнце и наш дражайший рыцарь вступил в орден Ароса и теперь над его головой завис нимб, подаренный самим Аенором Милосердным… А может это и сам Аенор явился ко мне в своём смертном обличии…
— Готрик, подай вон ведро…
— Стоп, не нужно. Просто уточните ваш вопрос.
— «Ваш»? Ты с кем говоришь? Я тут один, пьяная ты дрянь.
И после этого Вильгельм уже сам схватил ведро и выплеснул прямо на лучника, который лишь слегка вздрогнул. Однако взгляд его тут же прояснился.
— Это была освежающе. Однажды я бывал у берегов Великого Озера и…
— Мой кошель, Теодмер. Где наши деньги? — терпеливо со стремительно угасающей надеждой произнёс рыцарь.
— Ах, да… Вот, друг мой. Твой кошель.
Лучник протянул рыцарю мешочек набитый под завязку монетами. Казалось их даже наоборот стало больше, чем было. Дрожащими руками Вильгельм развязал верёвочку и посмотрел внутрь.
— Арос и Миос! — Сердце рыцаря пропустило удар. — Тут одни медяки! Мы всё пропили!
— Друг, мы не пропили ни монеты! — внезапно произнёс лучник. — Деньги отправились к жрицам любви и ни к чему более…
— И нас ищут за кражу офицерского имущества! Лучше бы часть монет действительно пропили…
— К тому же у нас есть лошадь и телега, — Теодмер окинул руками телегу, в которой и сидел.
— Воровство у армии в военное время…
— А деньги ушли на благое дело…
— Мы всё спустили на степных распутниц.
— Ну, здесь я вынужден согласиться. Хотя твой печальный тон вызывает недоумение. Было ж весело. Не помню, когда так отдыхал в последний раз.
— Да, прямо как в старые добрые, — неожиданно согласился Бартем.
Готрик же пусть и промолчал, однако всё было видно и по его лицу. Все согласились с лучником, а рыцарь остался в меньшинстве.
И всё же Вильгельм разрывался не от злости к Теодмеру, а из-за досадного осознания. Ведь и сам рыцарь с радостью прогулял все заработанные деньги. И винил он в произошедшем в первую очередь себя за проявленную в критический момент слабость.
Глава 11
— Смотрите, это облако напоминает сражение за Лантинаэль, которое прогремело тысячи лет назад! О, а это исполинское порождение Четырёх! А это красавица официантка из «Буйного Вепря», её прелести я не забуду никогда. Готрик, клянусь тебе, они были больше твоей головы, представляешь?
— Теодмер, заткнись или я тебе вломлю! — резко рявкнул Вильгельм в сторону лучника.
— Ты до сих пор злишься на меня из-за того путешествия к развратным степным красоткам? Тебе же понравилось!
— Я злюсь на тебя за воровство корлахийского вина у офицеров, и за эту краденую лошадь с повозкой!
— Я ничего не воровал.
— Ага, лошадь тебе с небес Аенор из своей солнечной колесницы выдал! А телегу Чёрный Кузнец выковал!
— Не богохульствуй друг, ты же рыцарь. — Теодмер нравоучительно покачал головой. — Я понимаю твоё замешательство. Ведь в произошедшее действительно сложно поверить. Но я ничего не крал. Лошадь я нашёл в очищенном от тьмы лесу, под мощным дубом стояло это благородное животное, украшающее герб дома Плериантов. Ведь лошадь является верным другом для любого всадника. Главный атрибут рыцаря, наравне с его копьём. К тому же лошади выносливы, быстры и никогда не врут, прямо как я. Так вот, эта прекрасная лошадь стояла под листвой многовекового древа и щипала травку, когда пришёл я. И сразу наши глаза встретили друг друга. Я понял, это судьба. Она станет нашей верной опорой в приключениях. И даровал я ей имя, Велия!
— Теодмер, пьяная ты собака!
— Я не пил! Как ты мог вообще такое предположить, Вильгельм?! К чему эта агрессия и обвинения! Они даже не подкреплены никаким фактами или аргументами!
— Теодмер!
— Что?!
— Это КОНЬ!
— Хм… ты так уверен?
— Ты совсем тупой? Посмотри под хвост.
— Хм… резонно. Должно быть после той пьянки у меня немного спутались воспоминания, — задумался на секунду лучник, после чего поднял палец вверх. — Да, точно. Я увидел коня и назвал его Велетуил! Да, так всё и было. А потом телегу по дороге увидел в кустах.
— Велетуил? Ты назвал коня в честь живого короля-дракона Кеенора?
— Это очень распространённое имя, — уклончиво ответил лучник.
— И как этот конь там оказался? Под дубом? Случайно просто?
— Не знаю. Я же говорю, судьба… — загадочно произнёс лучник и замолчал.
— Наверное, во время боя отбился от армии и убежал из лагеря в лес, — Бартем через минуту выдвинул предположение.
— Понятия не имею. На нём не было клейма. И от границы лагеря далеко довольно было!
— Сколько?
— Метров тридцать, может двадцать, но точно не меньше десяти.
— Готрик, подержи поводья, я его сейчас удушу.
— Нет в нужды насилии! Аенор учил милосердному прощению! А я к тому же ничего и не сделал! У них нет никаких доказательств! — Лучник спешно сместился к краю телеги.
— Да ладно, хрен с ним. Пойдёт в потери. Никто и не заметит. Конь же обычный, не магический. К тому же я слышал, что на лагерь действительно напала нежить, — безралично пожал плечами Бартем. — Хотя, конечно, не очень хорошо получилось. Так мы делать больше не будем. Да и вообще нам за защиту Плериаронда никто и монетки не дал! Так что будем считать это благодарностью от короны.
— Вот он, сотник его величества, — только и произнёс рыцарь, удивлённый реакцией бывшего командира королевской армии.
— Да брось, Вильгельм. Что сделано, то сделано. Не нужно убиваться.
— Убиваться я не собираюсь. Только пару зубов этому засранцу выбью. Хотя удар у меня жёсткий, так что вероятность летального исхода не исключаю.
— Хорошо, друг мой. Если ты действительно считаешь, что я в чём-то виноват, то я готов…
Удар не заставил себя ждать, телега пошатнулась, и лучник упал.
— За что?! — сразу закричал Теодмер, после того как смог взять воздуха в лёгкие, но всё же удар под дых смог заткнуть его ненадолго.
— Ты же сам сказал…
— Ты должен был меня великодушно простить! К чему я тебе про Аенора рассказывал?!
— Великодушно прощаю. Ещё раз что-то украдёшь, вмажу латной рукавицей по лицу.
— Жестоко и несправедливо! Я ни в чём не виноват! Бартем, ты же защитник короля и его воли! А законы написаны именно волей его величества! Почему ты просто так смотришь, когда законопослушного гражданина избивают?!
— Потому что сам хочу тебе вмазать. Может тогда человеком станешь и начнёшься одеваться нормально. Где ты вообще эту шляпу с куриными перьями нашёл?
— Готрик, но ты-то хоть…
— Я сохраню нейтралитет.
Лучник напыщенно надулся и замолчал. Тишина продлилась примерно минут десять, после чего Теодмеру надоело обижаться и вновь он начал смотреть в небо. И каждое проплывающее облаков связывалось с событием его определенно точно невыдуманного прошлого, о котором просто невозможно было молчать. Иногда лучник не мог связать форму облака со своими приключениями, тогда он начинал придумывать облакам характер, наделял их личностями, после чего рассказывал о их судьбоносных решениях.
Готрик в какой-то момент проникся рассказами Теодмера и начал в них участвовать. Под споры о том, какими чертами должно обладать очередное облако, уснул Бартем. А Вильгельм закалял свою волю через смирение и всеобъемлющее спокойствие. До конца поездки он ни разу не назвал Теодмера невменяемый дебилом, даже когда тот начал объяснять почему у конкретного облака не могло быть больше трёх детей, опираясь наличие лишь трёх острых углов в форме этого самого облака.
Вскоре показался Плериандор. Отряд наконец-то сдал задание по уничтожению нежити. После чего сразу отправились перекусить в таверну. Всё же путь от кочевого города, до центра восточной части Брариндора был неблизкий. А питаться приходилось фактически подножным кормом, да остатками припасов.
— Куда этот индюк делся? — внезапно Вильгельм вскочил с места и начал осматриваться: лучника нигде не было.
