На Кима накатило в очередной раз, и он едва удержал содержимое желудка. Фантома вырвало. Вырвало коротко. Фантом, как только его начало рвать, перестал сопротивляться и выплеснул все небогатое содержимое желудка прямо на стену.
Как ни странно, это помогло. Помогло, прежде всего, Киму. Он наконец-то решился отвернуться, показать опасности спину. Бежать ему по-прежнему не хотелось, — почему то он чувствовал, что начав убегать, он никогда не сможет остановиться. Но он развернулся, прижался спиной к спине рейнджера, и буквально потащил его за собой вперед — или назад — к остальной группе.
Привести хищника к остальному отряду — вариант был не из самых веселых, но альтернатив просто не было. Ким не хотел умирать вдали от своих, не успев помочь, не предупредив, не дав им возможности подготовиться, пока чудовище пожирает их двоих.
Поэтому он шагал по коридору, отступая все глубже и глубже. Фантом не сопротивлялся, только дрожал всем телом, но шел, практически не запинаясь и подстраивая свои шаги под шаги ведущего.
В момент очередного наплыва рука Кима дрогнула, и факел выпал. После этого свет шел только из-за спины, и медленно удалялся. На краю сознания билось желание спросить рейнджера, что он видит, не приближается ли чудовище, не пора ли обнажить оружие, чтобы хотя бы выставить его, ощетиниться сталью — не для того, чтобы победить, но хотя бы для того, чтобы заставить хищника поперхнуться, захлебнуться черной кровью, застрять у него в глотке, не дать ему расправиться с товарищами так же, как и с ними.
Но Ким не мог. Рот не слушался, слова оказывались неспособны быть произнесенными. Слова тоже боялись находиться здесь, в этой пещере, в такой близости от чудовища.
Друзьям казалось, что они бредут бесконечно долго. Но одновременно Ким понимал, что это не так, что они не прошли и десятой части до завала, где по-прежнему, ничего не подозревая, ждет отряд. Ким понимал, что им не дойти, что вот-вот придется развернуться и дать бой. Даже не вступить в схватку, тут же напоминал он себе, а просто постараться застрять в глотке чудовища, чтобы заставить его забыть о продолжении трапезы, хотя бы на какое-то время.
Им не дойти, потому что темнело. Ким не понимал, то ли это чудовище навалилось на факел где-то за его спиной, закрыло его своей тушей, или же это они отошли уже достаточно, чтобы свет начал тускнеть. Ему хотелось верить во второе, но ужас подталкивал его верить в худшее.
Коридор изогнулся, и свет позади перестал давать даже тот минимум, который позволял видеть дорогу. Ким замедлил шаг. Фантом, даже в том состоянии, в котором находился, тут же среагировал и тоже приостановился. Теперь Киму приходилось шагать на ощупь, он ставил ступню, немного двигал пяткой, чтобы убедиться в прочности поверхности, на которую встал, и только после этого переносил вес тела вперед.
Все казалось ему безнадежным. Та скорость, с которой он шел, не давала ни малейшего шанса убежать от чудовища. Ким сгорбился, каждое мгновение ожидая, что огромная, размером во всю пещеру пасть поглотит сразу и его друга, и самого Кима. Но все же вор делал еще один шаг вперед, а потом еще один, и еще, и еще.
Впереди забрезжил слабый свет. Ким попытался сосредоточиться, но у него никак не выходило, чтобы они прошли так медленно, и такое большое расстояние. Никак, может быть, они прошли треть всего пути, в это он еще мог поверить. Ну, может быть, с большой натяжкой — половину. Но никак они еще не могли видеть свет магического огня, горящего на посохе Вика.
Сначала Ким испугался еще больше. Так как это не мог быть свет мага, то значит — впереди была какая-то ловушка, которую устроило чудовище. Ким даже остановился, подумав — не повернуть ли обратно и не принять бой, пока еще не поздно. Но Фантом упорно отступал назад, толкая Молнию в спину, и вор делал шаг за шагом навстречу свету.
Хотя свет приближался быстрее, чем двигался Ким. Значительно быстрее. Свет бежал им навстречу, или бежал тот, кто держал источник этого света в руках.
Тот, кто держал в руках посох, с магическим огоньком на его навершии.
— Закройте глаза! — еще издали крикнул Вик. — Все закройте глаза. Закройте глаза и ложитесь на пол.
Даже тот уровень доверия, который существовал внутри отряда, не помог Киму сразу подчиниться подобному приказу. В подземелье, когда сзади тебя нагоняет чудовище, приказать воину закрыть глаза и лечь было сродни безумию. Вся его тренировка, весь опыт бойца сопротивлялись этому. Наоборот — надо развернуться, вытащить ножи, принять неравный бой.
Но Вик был умнее, самый умный в их команде. И Ким знал Вика не первый год. И они выживали вместе в разных местах. Делили тепло очага зимними ночами и черствый хлеб в глухом лесу, в окружении орков. Если Ким кому и мог поверить, то только своему магу.
Вор лег на дно пещеры, потянув за собой ничего не соображающего Фантома, и закрыл глаза.
Вик сразу почувствовал, что подземное зло, присутствие которого давило на его сознание последние сутки, вырвалось на волю. Это было знание, которое невозможно было доказать, но в реальности которого он не сомневался. Больше всего это было похоже на то, как будто за глухой ширмой в комнате затушили свечку. Невозможно было увидеть, что свечку действительно затушили, но результат был очевиден — комната погружается во тьму, и нет никаких шансов на то, что свет вернется в помещение сам по себе.
Поэтому он двинул отряд вперед. Жестами и короткими репликами:
— За мной! Держитесь на расстоянии. Парни в беде. Но мечи тут не помогут. Поэтому держитесь за мной, держитесь подальше.
Он повторил это еще несколько раз пока они бежали по пещере в поисках Фантома и Молнии, потому что это было единственным, что его товарищи могли не осознать. То, что это бой — не их.
— Не приближаться. Просто держите меня в поле зрения, и чтобы я вас тоже видел. Ни в коем случае не пытайтесь меня защитить.
Он повторял эти фразы, как молитву. Еще не было боя, в котором маг команды выступал бы без прикрытия мечей. Ему вообще раньше не приходилось идти первым, он всегда шел за спинами товарищей. А тут — он и стал единственно возможным щитом для всего отряда.
Когда он увидел впереди свет от факела, и две медленно бредущие им навстречу фигуры, он обернулся, чтобы посмотреть, как чувствуют себя остальные. Лашана била судорога, мечник валялся на полу и, казалось, что судороги вот-вот перейдут в конвульсии. Гедона непрерывно рвало, хотя он так и не выпустил свой разобранный шест мечника из рук. Опираясь обоими мечами в землю, Гедон просто повис на их рукоятках, наклонился вперед и выворачивал наружу содержимое желудка.
