— Боже мой! — ахнула она. — Вы приехали знакомиться с его родными! Бросили Жан-Клода ради его стриптизера!
Вот блин!
— Нет-нет, — ответила я. — В смысле, это не так, как вы думаете. Это…
Но было поздно — акулы учуяли кровь. И стихия прессы вышла из-под контроля, как сила природы.
Репортеры орали ответы на вопросы коллег, будто бы направленные нам, но их ответы заглушали наши. Весьма нестандартное переживание — стоять среди урагана слухов, которые ничто не может остановить.
С охранниками в штатском появился Чак, и я была рада их всех видеть — даже Чака. Нас повели прочь от прессы, по дорожке, в здание отеля. Я даже спорить не могла — такси никуда не ехало.
Нас привели в просторное помещение рядом с вестибюлем, где стояли кресла и имелся небольшой подиум. Очевидно, место проведения мероприятий с более укрощенной прессой.
В одном из кресел сидела женщина — не то чтобы высокая, но очень длинноногая в туфлях на шпильках и убойном костюме. Рыжеватые волосы собраны в тугой пучок, открывавший взорам идеально накрашенное лицо с излишне театральными глазами.
— Никаких больше разговоров с прессой без моей санкции, — приказала она.
— Я не Саммерленд, — ответил Джейсон очень усталым голосом. Можно понять.
— Он там ради нас упал на свой меч, Дюбуа, — сказал один из группы людей в костюмах. Этот был постарше, и серый костюм лишь чуть темнее волос. Лицо прорезали морщины, но это было хорошее лицо. Если покрасить волосы, он смотрелся бы моложе своего возраста. Да и другой костюм не помешал бы. Не его это цвет — серый.
Она коротко кивнула:
— Согласна, он им бросил кость, которая их отвлечет. Но этот поцелуйчик в закутке был совсем уж ребяческим.
— Сам знаю, — сознался Джейсон. — Но присутствующий здесь Чак стал мной командовать, а я не Кейт. Няньки мне не нужны.
— После того поцелуя и этой импровизированной пресс-конференции — очень даже нужны, — возразила она.
— Это у всех пресс-секретарей такие очаровательные манеры? — спросила я.
— А вы, — обернулась она ко мне сердито, — очень не помогаете!
— Я федеральный маршал и истребитель вампиров. Кроме того, я живу тем, что поднимаю мертвых. Но единственное, что при этом интересует прессу — это мои любовники. А я с ними не спорила, позволила задавать сексуальные вопросы и не стала орать перед объективами. Я считаю, что вела себя идеально.
Джейсон обнял меня за плечи.
— Ты абсолютно собой владела. Я тобой горжусь.
Я посмотрела на него так, что взгляд миз Дюбуа показался кротким. Джейсон вздрогнул — точнее, изобразил, что вздрогнул.
— Откровенно говоря, — объяснила я, — это было настолько неожиданно, что я растерялась. Приходилось мне с Жан-Клодом выступать перед прессой, но такого и близко не было.
Дюбуа сумела преодолеть раздражение и протянула мне руку. Именно мне, не Джейсону. Пара очков в ее пользу.
— Я Филлис Дюбуа, направлена сюда в качестве пресс-секретаря на время свадьбы.
Я взяла ее руку. Твердое хорошее пожатие, но и у меня не хуже.
— Я Анита Блейк, и, похоже, здесь я только подруга Джейсона.
— Жан-Клод — это тот сексуальный мастер-вампир из Сент-Луиса?
Я кивнула.
— Вы его бросили ради Джейсона?
Я посмотрела на нее недружелюбно:
— Не надо.
Она улыбнулась, и лицо ее стало моложе, более под стать почти клубной раскраске.
— Прошу прощения. Но если это правда, то могло бы отвлечь внимание от наших мальчиков.
— Вы бы еще раздули эту историю как следует, чтобы репортеры на нас набросились, — сказала я.
Она пожала узкими изящными плечами:
— Это моя работа.
— Как мне добраться до больницы? — спросил Джейсон.
— Посадим вас в лимузин, а если надо будет, то дадим полицейское сопровождение.
— Зачем? — спросил Джейсон с несвойственной ему подозрительностью.
Ему ответила я:
— Потому что лимузин с полицейским эскортом оттянет часть репортеров, ошивающихся здесь в ожидании мальчишника.
— Вы и правда думаете, что я собираюсь бросить вас на растерзание волкам?
— Ой, волков я люблю, — ответила я. — Я репортеров боюсь.
— Не думаю, — заговорил Серый Костюм, — что есть какой-либо способ доставить вас в больницу незаметно. На самом деле нам придется послать наших людей и предупредить персонал больницы, чтобы репортеров не пускали в палату мистера Шуйлера.
— Разумная мысль, Питерсон, как всегда. Позвоните нашим контактам в больнице.
Питерсон, он же Серый Костюм, вынул мобильный телефон и отошел в сторонку. Очевидно, не хотел говорить при всех.
Зазвонил другой телефон. Дюбуа достала из кармана тоненький аппарат и начала разговор.
— А вы и вправду федеральный маршал? — спросил Чак.
— Вправду.
Он смерил меня взглядом — не так, как мужчина, а иначе, совсем с другой точки зрения. К сексу отношения не имеющей.
— У вас на пояснице пистолет. Поперек, не сверху вниз, потому почти не виден.
Я кивнула:
— И при первой встрече ты его начисто проглядел.
— Виноват.
— Небрежность, — отметила я.
— Больше такого не будет.
— Чего больше не будет?
— Я больше не приму вас просто за… подружку.
— Ты перед словом «подружка» всегда делаешь паузу, Чак. Какое ты слово проглатываешь?
— Вам не понравится.
— Могу спорить, что угадала, какое слово у тебя каждый раз готово с языка сорваться.
Джейсон смотрел на нас так, как иногда смотрит, когда у него на глазах делается что-то для него интересное или непонятное. Он внимательно смотрит, запоминает, откладывает, а потом заговаривает об это позже. Иногда намного позже.
Чак огляделся, убедился, что ни Дюбуа, ни Питерсон не слышат, и тихо сказал:
— За телку. Я никогда больше не сделаю ошибки, думая о тебе просто как о телке.
Я кивнула:
— Вот я и думала, что именно это слово приходит тебе на ум.
Наше прибытие в больницу было обставлено так, как и Жан-Клод не смог бы: город не дал бы ему полицейского эскорта, разве что он был бы арестован. Но нас таковой сопровождал в больницу Сент-Джозефа с ее новеньким травматологическим отделением. Оно располагалось в Саммерлендском крыле больницы, и я чуяла запах огромного пожертвования.
Какое-то время у нас ушло на то, чтобы пройти через больничное начальство — оно высыпало на полицейские сирены и появление лимузина. Да черт побери, с нами еще несколько серых костюмов заявилось. Вместо Чака нас сопровождал Питерсон, что было явным повышением, но все равно это была со стороны администрации вполне понятная ошибка. Если бы кто-то мне дал достаточно денег, чтобы пристроить к больнице целое крыло, я бы с этим кем-то тоже обращалась поласковее.
