К счастью, я уже пришла в себя и в последний миг спасла малыша от ядовитого укуса очнувшейся рептилии. Одной рукой я схватила кочергу и стукнула ею змею по голове, а другой отшвырнула Рока от греха подальше в угол. Потом стала что было сил колотить по змее, пока не размозжила ей голову.
Рептилия закорчилась в предсмертной агонии, и тут произошло нечто страшное.
Полумертвая змея, извиваясь, поползла в сторону двери, оставляя за собой кровавые следы. Недолго думая, я схватила огромный кухонный нож и одним махом отрубила ей голову.
В этот момент Рок принялся громко плакать, указывая пальцем на оставленный змеей след. Кровавые пятна изменили свою форму, и теперь вместо них на полу красовались странные знаки, отдаленно напоминавшие буквы. От ужаса у меня зашевелились волосы на голове. Гадюка оставила предсмертное послание. Значит, это была не простая змея!
Вспомнив, что Деметра велела мне не давать повода для лишних страхов, я вытащила из сумки фотоаппарат, сняла загадочные знаки, убедилась в том, что они получились достаточно четко, стерла кровавые следы мокрой тряпкой и только потом позвала остальных омниор.
Когда на кухне появилась доктор Бауман, Рок еще плакал. Быстро оглядевшись по сторонам и заметив вцепившегося в мои ноги испуганного ребенка, обезглавленное тело змеи и окровавленный кухонный нож, мать Карен сразу все поняла.
Я тут же стала героем дня, но старалась не распространяться о происшедшем, чтобы никого не пугать. Кроме того, мне очень хотелось узнать, что за знаки изобразила в своем предсмертном послании змея.
Тщательно перерисовав один из знаков на бумагу, я показала его толстушке Елене, которая спокойно пила кофе с молоком.
Библиотекарше хватило одного взгляда.
— Это буква финикийского алфавита, — тут же заявила она.
Через некоторое время я показала Елене рисунок другого знака, тоже оказавшегося финикийской буквой. Постепенно я предъявила ей в разбивку все остальные знаки, соврав, что хочу узнать о них для своей курсовой работы в университете. Поверив мне, Елена лично проводила меня в свою библиотеку.
В отличие от Деметры, Елена бережно хранила все доставшиеся ей по наследству от предков книги. У нее была прекрасная библиотека с массивным столом и дубовыми полками, наполненными толстенными трактатами, списками древних пророчеств, огромными фолиантами по целебным и волшебным травам, по медицине, астрономии, астрологии и древней истории.
Наконец я нашла финикийский алфавит и дрожащей рукой записала на бумаге кровавые знаки в том порядке, в каком их оставила на полу умирающая змея: «Баалата»!
Не веря своим глазам, я ужаснулась. Выходит, мне это не почудилось. Жестокий ритуал умерщвления младенца и одержимая чьей-то злой волей гадюка, — все говорило о том, что жестокая финикийская богиня вернулась в Реальный мир.
Обливаясь холодным потом, я начала лихорадочно листать книги. После довольно продолжительных поисков я, наконец, нашла то, что искала. Это был трактат Ингрид, основанный на трудах Мины, посвященных одиорам, воплощавшимся в стародавние времена в образы божеств и требовавших себе поклонения.
«Кровавые злодеяния ужасной одиоры Баалаты, требовавшей поклонения себе от финикийцев в образе богини Иштар, достаточно хорошо известны. Гораздо меньшее распространение получили сведения о ее занятиях черной магией и пророчества о ее возвращении…
Колдовская магия этой ужасной одиоры дала ей возможность общаться с духами. Сохранилось множество свидетельств, относящиеся ко времени продолжительного правления Баалаты в Библе, Тире[30] и Карфагене, которые повествуют о ее способности оживлять мертвецов и ставить их к себе на службу в качестве безвольных исполнителей своей воли.
Полуразложившиеся трупы выполняли при Баалате роль оракулов и прислужников, незнакомых со страхом смерти.
Говорят, что Баалата отправлялась с ними в поля, усеянные трупами после недавних сражений, где мертвецы извлекали для нее внутренности павших воинов, из которых эта одиора готовила зелья, а потом соблазняла ими царей и состоятельных негоциантов. Кроме того, Баалата торговала противоядиями и снадобьями против смертельных заболеваний. Ей удалось бежать из Тира перед взятием этого города Александром Македонским. Она скрылась от Александра за стенами Карфагена, но появление римлян, не признававших человеческих жертвоприношений, погубило Баалату. Сципион[31] приговорил ее к пытке и примерной казни. Баалату изрубили мечом на куски, которые затем сожгли, а пепел развеяли на месте, где прежде стоял разрушенный римлянами Карфаген.
Перед тем, как ей отсекли голову, измученная пыткой и оставленная прислужниками Баалата произнесла пророчество, записанное одним из центурионов Сципиона — поэтом Марцилием: „Я вернусь из обители мертвых, чтобы зачать Избранницу, и моя воля восторжествует над всеми знамениями и судьбами мира“.
С тех пор Баалату больше не видели, и имя ее не произносят вслух…
(Результаты эксгумаций, проведенные в карфагенском некрополе, изучение ряда документов и свидетельств современников ужасной одиоры, позволяют мне утверждать, что Баалата не была окончательно уничтожена и способна с помощью черной магии по собственной воле вернуться в мир живых, вселившись в животное, маленького ребенка или мертвеца, то есть в одну из трех лишенных собственной воли ипостасей.
Сила этого злобного божества возрастает пропорционально силе и энергии людей, которые вспоминают о ней, думают о ней и тем или иным образом связывают с ней свои желания.
Баалата — великая одиора-чернокнижница питалась кровью человеческих жертв и поклонением своему образу во время празднеств и церемоний. Чем больше людей смотрело на изображение Баалаты, тем сильнее она была, а звуки ее имени всегда побуждали ее к самым кровавым злодеяниям. Поэтому трепетавшие при одной мысли о жестокой Баалате обитатели Тира и Библа старались не пробуждать ее страшного аппетита, не произнося ее имя вслух.
С течением времени, предание о возвращении Баалаты стало рассматриваться многими омниорами как ложное, но, в свете собранных мною многочисленных свидетельств, я не разделяю подобного мнения. Вероятнее всего, великая колдунья Баалата вернется в мир живых тогда, когда знамения возвестят о скором пришествии Избранницы».
Не в силах продолжать чтение, я затряслась как осиновый лист и выбежала из библиотеки. Прочитанное повергло меня в страшное смятение, и я не могла отвечать на ласковые слова приветствия других омниор.
