Мирддин повел ее к кровати.
Глаза ее по-прежнему были невидящими.
Она легла и замерла. Тело было неподвижным. И тогда Мирддин отошел от кровати.
Окно было наполовину открыто. Занавес и ставни откинуты в сторону. Мирддин потрогал, не захлопнутся ли они от ветра, и убедившись, что этого не случится, направился к двери.
Женщина в постели сонно бормотала, слова ее предназначались не ему, а видению, которое он поместил в ее мозгу.
Снаружи послышалось негромкое гудение.
Мирддин быстро вышел.
Стражники его не видели.
Добравшись до своего наблюдательного пункта перед крепостью Глориса, Мирддин обернулся. Ярко светила луна. В отдалении виднелись костры: так простой народ праздновал Вельтейн. Он выбрал хорошую ночь: в крепости оставалось лишь немного постоянных обитателей.
Окно, выходившее в сторону моря, он не мог видеть. Да и не его делом теперь было то, что за ним происходило. Теперь нужно было сохранить иллюзию Утера. Мирддин добрался до скрытого лагеря и долгие часы просидел рядом со спящими.
На рассвете Утер зашевелился. Глаза его открылись, но он не узнавал окружающих.
Протянув руки, он пытался кого-то удержать.
Мирддин быстро вскочил на ноги. Кончиком пальца он коснулся головы короля и отдал мысленный приказ:
— Проснись!
Утер часто заморгал, после цветного сна увидев мир в сером свете утра, зевнул и посмотрел на Мирддина. Лицо его нахмурилось.
— Итак, колдун, твое волшебство как будто подействовало.
Голос его звучал хмуро.
— Ты выполнил обещание.
Ни радости, ни удовлетворения не слышалось в его словах. Он отводил глаза от взгляда Мирддина.
Мирддин понял, что, удовлетворив свою страсть, Утер стыдился своего поступка. Ему не хотелось видеть человека, который все про него знал.
— Если ты доволен, и я выполнил твой приказ, господин король, позволь мне удалиться. Мне не нравится жизнь при дворе, — устало сказал Мирддин.
Он ожидал, что Утер отвернется от него, но не думал, что это произойдет так внезапно.
Ему не хотелось полностью утратить расположение короля, потому что дело его еще не было закончено, и для его завершения нужно было сохранить связь со двором.
— Хорошо.
Утер делал вид, что совершенно безразличен.
Он даже не взглянул на Мирддина, а смотрел только на спящих.
— Уезжай, когда и куда хочешь.
Мирддин вел себя с достоинством. Не поклонившись, он повернулся и пошел к лошадям.
Взяв свою лошадь, — он решил, что Утер разрешит ему уехать на ней, — он двинулся в путь. Не успел он добраться до вершины небольшого холма, как услышал топот копыт и увидел человека, скакавшего на взмыленной лошади.
— Где король? — крикнул он Мирддину. — Где Утер?
То, что незнакомец знал об этом тайном походе, удивило Мирддина. Всадник был уверен, что Утер где-то по-соседству.
И было ясно, что у него какое-то срочное сообщение, ради которого можно нарушить тайну.
— Зачем тебе король? — спросил Мирддин.
Его планы зависели от того, что будет происходить с королем.
— Саксы протрубили в боевой рог?
Человек покачал головой.
— Герцог Глорис убит вчера в схватке. Король должен знать об этом.
Мирддин показал, где находится король.
— Там ты найдешь его величество.
Вестник ускакал раньше, чем Мирддин закончил фразу. А Мирддин пустил свою лошадь рысью. Он думал об этой странной ситуации. Герцогиня Игрена скоро узнает, что в те часы, когда она принимала своего мужа, он был мертв.
Утеру теперь легко будет овладеть женщиной, которая ему нравится.
Как обернется дело теперь? Что будет с ребенком, который должен родиться?
Будет ли король, вспоминая эту ночь, считать ребенка своим? Что случится, когда Утер обсудит его происхождение с герцогиней? Мирддин почувствовал, что король собой недоволен — он стыдится своего поступка. Каким чувством обернется этот стыд сейчас?
Пройдет больше полу года, прежде чем он об этом узнает. Его собственная задача ему была ясна: ребенок, зачатый этой ночью, должен быть скрыт, спрятан на севере в доме человека, в жилах которого течет древняя кровь. Он узнает Мирддина по условным словам. Почему бы не убедиться в этом немедленно? Мирддин повернул лошадь не к пещере, а на север.
Несколько недель спустя, он увидел замок лорда Эктора. Он находился среди гор и ущелий. Соседи его уважали, но обращались к нему только тогда, когда нужно было защищать свою землю от врагов.
Его люди крайне неохотно принимали незнакомцев. Эктор женился на своей двоюродной сестре. В этой семье была традиция — не принимать в круг родства чужих.
Мирддин собрал эти сведения по крупицам у бродячих торговцев. Теперь, когда угроза сакских набегов ослабла, они снова появились на дорогах. Разговаривал он и с кузнецом, который проработал зиму в крепости Эктора, а сейчас торопился вместе с бардом к больной матери. Бард путешествовал, чтобы увидеть мир и узнать людей.
То, что Мирддин услышал, ему понравилось.
Судя по всему, Эктор был умным человеком и опытным воином. Ему удалось уберечь свои земли от набегов пиктов с севера.
Жена его поклонялась чужому богу. Религию ее называли христианством. Она приютила старого жреца своей веры, который был к тому же известным целителем. Хотя Эктор ревниво берег свои территории, он без крайней необходимости не обнажал меч, и его подданные процветали, насколько это было возможно в те беспокойные времена.
Когда Мирддин достиг, наконец, тропы, ведущей в земли Эктора, он обнаружил стражу. Охранники попросили его задержаться в лагере, а один из них поскакал с сообщением к дому клана.
Мирддин начертил на клочке кожи спираль — знак древних дней — и сказал, что хочет тайно побеседовать с их лордом.
Он ждал почти до заката. Наконец всадник вернулся и сказал, что Мирддин может идти, а он сам будет его проводником. Лорд ждал его на центральном дворе дома клана. Мирддину на мгновение показалось, что он вернулся домой, и тяжелые поды одиночества позади.
Так когда-то стоял Найрен с обнаженной головой, ожидая гостя. Слуга увел усталую лошадь.
Эктор крепко пожал ему руку. Увидев, что они одни, Мирддин шепотом произнес условные слова.
Волосы Эктора были такими же черными, как и у него самого. Треугольное лицо с заостренным подбородком, четко очерченные губы, узкий горбатый нос. Мирддин словно увидел свое лицо, себя самого немного постарше.
— Добро пожаловать, брат, — ответил Эктор.
Он не удивился словам Мирддина, таким древним, что значение их забылось.
— Дом родича открыт для тебя.
