Изваяния на стенах вызывали отвращение. Если они чем-то и отличались от остальных скульптур, что попадались Кэлен в Древнем мире, так только тем, что были еще более уродливыми, более чудовищными.
Кэлен мысленно представила себе линии «Сильной духом». И мысль, что Ричарду пришлось ваять вот эти убожества на стенах, вызывала тошноту.
Кэлен почувствовала, как ее обволакивает унылое чувство. Вот суть Ордена: боль, страдания, смерть. Вот какая участь ждет Новый мир в лапах этих монстров. Она не могла отвести глаз от изваяний на стенах, от судьбы, ожидающей народы ее родины. Судьбы, которую столь многие слепо приветствовали.
И тут вдруг над головами идущей впереди толпы Кэлен узрела возвышающиеся впереди белые фигуры. И ахнула. Солнечные лучи омывали их, словно солнце специально поднялось, чтобы обласкать эти прекрасные формы во всем их величии.
Кара болезненно вцепилась Кэлен в руку. Ее тоже зрелище поразило. Скульптура мужчины и женщины поразила воображение Кэлен благородством духа.
Она почувствовала, как по щекам заструились слезы, а потом откровенно заплакала, как и люди вокруг нее, пораженная великолепием, величием и красотой того, что стояло перед ней. Это было всем, чем не являлись изваяния на стенах вокруг. Эта статуя свободно предлагала то, в чем они отказывали.
ЖИЗНЬ – было написано на постаменте.
Кэлен сквозь слезы ловила воздух ртом. Она вцепилась в Кару, а та в нее, и так они стояли, поддерживая друг друга, обтекаемые со всех сторон толпой. Мраморный мужчина не был Ричардом, но в нем было много от него. А женщина не была Кэлен, но достаточно сильно походила на нее, чтобы Кэлен зарделась от того, что столько глаз смотрят на это.
– Пожалуйста, проходите дальше, – непрерывно повторяли стоящие по бокам мужчины. Они были не в униформе, а так же скверно одеты, как и все остальные. Похоже, обычные горожане, просто решившие помочь.
Женщина, предлагавшая Кэлен хлеб, рыдая, упала на колени. Чьи-то руки бережно подняли ее и помогли двинуться дальше. Эта женщина, жившая в Древнем мире, скорее всего никогда не видела подобной красоты.
Когда Кэлен обходила вокруг статуи, неспособная оторвать от нее глаз, она, как и все, потянулась, чтобы коснуться ее. Толпа тащила ее дальше, но она все же успела коснуться гладкого камня, зная, что и пальцы Ричарда тоже касались его. И от этого расплакалась еще пуще.
По пути Кэлен увидела, что на солнечных часах выгравированы слова:
Твоя жизнь принадлежит тебе. Восстань и живи.
Было видно, что многие повторяют эти слова. По ступенькам поднималась толпа, вынуждая людей у статуи двигаться дальше. В другом конце площади мужчины проводили людей между колоннами, в дальний предел недостроенного дворца, и с дороги тех, кто еще не видел изваяния.
– Жаль, что Бенджамин этого не видит. – Синие глаза Кары блестели от слез.
Кэлен охватил приступ хохота.
– А я собиралась было сказать: «Жаль, что Ричард этого не видит!»
Кара засмеялась вместе с ней, и их, хохочущих, людской поток повлек дальше.
Камиль схватил Кэлен за руку. Она заметила, что и Кару он тоже взял за руку.
– Да, – авторитетно заявил он, – это Ричард изваял!
– Куда идем? – спросила его Кэлен. – Где, по-твоему, мы можем его найти?
– Думаю, нам надо вернуться в кузницу. Будем надеяться, Ричард скоро появится. А если нет, то, может, Виктор знает, где он.
Слова Камиля «это Ричард изваял» звучали в ее голове радостной музыкой.
Ричард вылез через окно и спрыгнул вниз. Сапоги гулко ударились о землю. Он поверить не мог, что так и проспал всю ночь под пологом в фургоне. И поверить не мог, что Йори не разбудил его, когда помещение закрывалось. Надо полагать, мужик посчитал, что не его это дело и он не обязан это делать. Ричард вздохнул. Может, Йори и не знал, что он спит в фургоне.
Ричард отряхнулся. Он стоял перед помещением транспортной компании, в которой работал, когда только приехал в Алтур-Ранг, и в котором проспал всю ночь. Конечно, он спал и не подозревал, что Йори его запер.
Ричард не знал, куда идти: то ли домой, то ли к Убежищу. Небо уже было оранжево-фиолетовым от восходящего солнца. Пожалуй, домой идти нет резона. Так он только опоздает на работу. Ричард решил, что отправится все же на работу.
На работу. Какую работу? Сегодня же торжество, освящение. Как только брат Нарев увидит статую, Ричарду уже больше не придется волноваться насчет работы.
Он знал, что если попытается сбежать, то лишь еще больше разозлит Никки, и тогда жизни Кэлен придет конец. Ричард провел с Никки больше года – столько же, сколько с Кэлен, – и Никки неоднократно очень доходчиво разъясняла ему его возможности. Жизнь Кэлен напрямую зависит от его поведения.
Никакого особого выбора у Ричарда не было. Ну, по крайней мере он полюбуется физиономией Виктора, когда кузнец увидит статую. От этой мысли Ричард улыбнулся. Это единственная приятная перспектива наступившего дня.
А закончится он скорей всего в той сырой темной дыре, где он уже побывал. Он аж споткнулся при мысли об этом. Ему совсем не хотелось снова там оказаться. Там так тесно. Ричард терпеть не мог сидеть взаперти. Особенно в маленьких помещениях. Ему активно не нравилось и то, и другое, а ежели все вместе, так это вообще ужас.
Но как бы ни была устрашающа перспектива такой судьбы, он изваял статую с сознательным намерением и конкретной целью, полностью отдавая себе отчет о возможной расплате. Но то, что он сделал, того стоит. Рабство – это не жизнь. Никки как-то пообещала, что если он умрет или предпочтет смерть, то это само по себе будет для нее ответом, и она не причинит вреда Кэлен. Теперь Ричард мог только надеяться, что она сдержит это обещание.
Статуя существует. Только это важно. «Жизнь» существует. Людям необходимо увидеть это. В Древнем мире многим нужно увидеть, что жизнь существует, и ее нужно прожить.
Для такого раннего утра на улицах Алтур-Ранга было слишком уж оживленно. Во все концы неслись подразделения тяжело вооруженных городских гвардейцев. На празднование освящения в город приехало много народу. Ричард предположил, что именно поэтому на улицах столько людей.
Гвардейцы не обращали на него внимания. Но он знал, что скоро обратят.
Придя в Убежище, Ричард ошалел от увиденного. Вся территория на многие мили была запружена народом. Люди толпились вокруг дворца, как муравьи вокруг пролитого меда. Он даже приблизительно не мог подсчитать, сколько людей заполонило окрестные холмы. Было как-то странно видеть такое разноцветие там, где раньше виднелись только коричневая земля и озимые. Ричард и не думал, что на церемонию освящения захочет прийти так много народу. Впрочем, последние месяцы он работал сутками, откуда ему знать, что там планировал народ?
