Но я ошибся. Нас это касалось. И касалось, как оказалось, напрямую. С места жеребец взял очень приличную скорость. Я порадовался, что мы доберемся до города очень быстро, а не будем трястись неведомо сколько времени. Когда под колесо пролетки на дороге что–то попало, а нас довольно сильно подкинуло, Тимон недовольно крикнул:
– Эй, любезный, нельзя ли осторожней!
Возница даже не оглянулся. У меня в голове сразу включился сигнал тревоги. Судя по всему, он включился не только у меня. Гариэль настороженно посматривала по сторонам. Глаза Аранты загорелись алым. Обе девочки напряглись, готовые поступить по обстоятельствам. Лешка вцепился в подлокотник сиденья и крепко за него держался. Несмотря на то что его лицо побледнело, особого страха он не выказывал. Мы с Тимоном переглянулись. Его рука легла на эфес рапиры. В этот момент я увидел, что у жеребца, дернувшего головой в сторону, в приоткрытой пасти сверкнули клыки, которыми нормальный конь уж никак обладать не может. Да и конь ли это?
– А ну, останови пролетку! – крикнул Тимон, приподнимаясь с сиденья.
Возница выхватил из кармана и сильно швырнул вперед какой–то темный предмет. Впереди, прямо по ходу нашего следования, вспухло ядовито–зеленое облако. Не снижая скорости, мы влетели прямо в него.
Я инстинктивно задержал дыхание. Кажется, события начали приобретать скверный оборот! Мне это очень не понравилось. Я активировал заклинание «мгновенного ответа».
Мы пролетели облако и снова оказались на свежем воздухе под лучами полуденного солнца. Правда, свежим его можно было назвать с большой натяжкой. При вдохе в мои легкие ворвался раскаленный воздух пустыни.
Пролетка на полном ходу налетела колесом на приличный валун, подскочила вверх и опрокинулась. Непреодолимая сила сорвала нас с сидений и выбросила на землю.
По инерции перекатившись несколько раз по твердой каменистой почве, я остановился. Рядом слабо застонал Лешка. Я услышал, как в другой стороне ругнулся Тимон.
– Вот это прокатились! – раздался голос Аранты.
Как там Гариэль? Я поднял голову и увидел, что эльфийка в порядке. Она уже сидела на земле. Платье перепачкано пылью. Я вскочил на ноги и бросился к брату. Он тоже уже пришел в себя и пытался встать, опираясь на руки. Я помог ему.
– Где мы? – задал удивленный вопрос Леха.
– У меня в гостях, – услышали мы ответ на этот вопрос.
Я повернул голову на голос. Недалеко от нас стоял одетый в черное возница рядом с уже свободным от упряжи скакуном. Он откровенно наслаждался ситуацией. Животное вперило в нас немигающие змеиные глаза с вертикальными черточками зрачков. Значит, мне не показалось. Это не обычный конь. Опять покушение! Мне это уже начинает надоедать. Злость поднялась откуда–то из глубины души холодная и четкая.
– А Салтук сказал мне, что будет трудно вас достать, – издевательски улыбался возница. – Оказалось, что это совсем не трудно.
– Не оказалось, а показалось, – опасно мягким голосом ответил я.
Я разозлился уже не на шутку. Казалось бы, хватит уже приключений на мою голову. Выпала возможность отдохнуть, поправить здоровье (ну, это так, к слову), перевести дыхание. Так нет же! Появляется какое–то чудо в черном и похищает нас как в дешевом боевике. Причем подвергая нас и наше здоровье опасности.
В левой руке разгорелся желтым светом пульсар. Рядом со мной встал Тимон. Солнце высекало острые лучи из лезвия рапиры в его руке. С другой стороны от меня материализовалась Аранта. Между прочим, с настроением, отнюдь не похожим на хорошее. Она зло прищурилась, клыки показались из–под верхней губы, еще немного, и трансформация произойдет полная.
Возница, явно не обращая внимания на наше перестроение, продолжал упиваться, так сказать, своим успехом:
– Гарташ голоден, двух девчонок и двух мальчишек вполне хватит, чтобы утолить его голод.
– О чем балабонит этот клоун? – сердито осведомился Лешка.
– Составляет меню для своей коняшки, – насмешливо ответил я.
Интересно, каким образом он собирается осуществить свои мечтания?
– …А мага я доставлю Салтуку, – продолжал тем временем мечтать возница.
У меня уже сложилось определенное мнение о нем. Ему надо было с самого начала нацепить себе на грудь плакатик с единственным словом: придурок! Явно Салтук не счел нужным просветить этого любителя киднеппинга о том, с кем ему придется иметь дело. Просто сказал, что мы опасны, а чем именно – это вроде как и без нужды. Да, это прокол.
– Не вздумай в меня кидать своим «шаром огня», – наконец–то заметил мой пульсар наш герой. – Салтук хорошо защитил меня от него. Тебе он не поможет!
– Гариэль, как там у тебя с теми лианами? Сможешь?
– Тут нет жизни, – даже как–то обиженно прозвучал ответ. – И почему я не взяла с собой лук?
– Если бы знал, где упасть, так соломки бы подстелил, – буркнул брат.
– Не гони волну! – процедила Аранта. – Я его и без лиан сделаю.
– Не насмерть, товарищи, не насмерть, – хмыкнул я. – Он еще должен многое рассказать.
– Как бы его лошадка нам не помешала, – озабоченно проговорил Тимон.
«Эй, малыш, ты как?» – окликнул я альтер эго.
«Всссегда!» – тут же последовал ответ.
– Значит, решено! Аранта, бери на себя мечтателя, а я шугану лошадку, – проговорил я. – Остальные – разбежались в стороны!
– Ну вы! Хватит болтать! – крикнул возница, доставая какой–то амулет. – Готовьтесь к смерти.
– Действительно! Хватит болтать! – сказал я, делая шаг вперед и окутываясь желтым маревом.
Я еще успел заметить, как Тимон, ухватив за рукав опешившего Лешку, рванул его в сторону, как размытой тенью Аранта рванулась к вознице, как отскочила подальше от меня Гариэль.
– Ну шшшто? От этого тебя Сссалтук тожжже защщщитил?
Молниеносным броском я перехватил рванувшегося было к Аранте скакуна. Ухватив его зубами за круп, поднял и, мотнув головой, отбросил далеко в сторону. Лучше пусть не лезет. А то не посмотрю на одобрение или неодобрение первого «я», сожру и фамилии спрашивать не буду!
Возница не успел ничего сделать со своим амулетом. Когда тобой начинает заниматься Аранта, то вообще успеваешь очень немногое. Амулет лежал у ног незадачливого похитителя, а сам он смирно, хоть и скорчившись от боли, стоял на коленях. Аранта все–таки умница, она заботливо завернула его руку за спину так, что наемник темного и шевельнуться не смел.
Я нагнулся к нему. Возница поднял на меня глаза. Странно. Чего это он так побледнел? Неужели я так некрасив, что, взглянув на меня, люди ужасаются? Надо будет найти зеркало. Большое зеркало! И почему, спрашивается, мое первое «я» так ехидно хихикает? В конце концов! Как заваривать кашу, так первое «я», а как расхлебывать ее, так мне? Вот пусть дальше и занимается этим!
