Он считал, что действует неплохо. Уже несколько дней ему удается прятать и держать под контролем троих враждебных и рассерженных пленников. Бэкхарту так и не удалось напасть на его след. Свои психические проблемы он стянул смирительной рубашкой.
Только рубашка трещала по швам.
Он где-то на Луне-Командной. Хорошенькая блондинка лет семнадцати вцепилась в его левую руку. Она что-то шепчет ему на ухо. Она называла его лейтенант Перчевский. Он должен ее знать, но не знает. Он хочет на нее напасть.
Другая женщина схватила его за правую руку. Она настаивает, что его зовут Уолтер Кларк. Ей хочется увести его от соблазнительной блондинки.
Женщины отпустили его и набросились друг на друга. Они спорили, выкрикивая его имя. Он пытался сказать им, что обе они ошибаются, на самом деле он — Креденс Парди? Или Хамон Клауссон? Кажется, он был Клауссоном на Встряске. Позабыв о женщинах, он попытался отыскать свою карточку с именем, но та слетела у него с рубашки.
Вот она, торчит из-под края ковра. Он наклоняется и вытаскивает ее. С карточки смотрит мрачное лицо мальчишки.
— Гундакар Нивен, — бросает ребенок и злобно усмехается.
Он закричал.
Его со всех сторон окружают люди. Одни выше, другие ниже, одни толще, другие тоньше, но каждый похитил его лицо. Они нещадно колотят друг друга. Как только одному удается освободиться и броситься к нему, остальные набрасываются на него и оттаскивают назад.
Он прыгнул на первого попавшегося и начал душить.
— Я убью их, — хрипел он. — Я всех их убью. Тогда они оставят меня в покое.
Он боролся, пока хватало сил, а потом в бессилии рухнул на пол. На него опустилась темнота.
Он очнулся в вонючем погребе на Сломанных Крыльях. Три человека следили за ним холодными прожорливыми глазами падальщиков, следующих за умирающим зверем.
Он бросил взгляд на ручной хронометр. Прошло десять часов. Что? Они не набросились на него? Они все еще здесь? Он с трудом поднялся на ноги, сделал шаг, упал, потому что закружилась голова.
Он с силой потряс головой. Паутина разорвалась и улетела прочь. Он снова оглянулся по сторонам.
Маус спокойно протягивал ему парализатор.
Их глаза встретились. Мак-Кленнон взял оружие. Маус не сказал ни слова. Он сложил руки и протянул, чтобы их снова связали.
Томас тоже ничего не сказал. Ничего и не нужно было говорить. Он снова связал друга, опустился на пол и стал ждать.
Тянулись часы.
Он не ожидал, что все так затянется. Сколько еще Старик может тянуть время? Почему он так упрямится? Ведь уступка не будет ему ничего стоить. Все равно Конфедерация не контролирует звездные стада.
Он подозревал, что Бэкхарт пытается обеспечить себе политический успех, который заставил бы людей позабыть о сотворенной с Метрополией мерзости. Сканер Мак-Кленнона засек передачу, посвященную этому событию. Он рассчитывал, что теперь новость дойдет и до Звездного Рубежа. Тогда конфронтация спадет сама собой. Грабер кинется на защиту туманности.
Время, старый предатель, снова переметнулось.
Он не удивился, когда передатчик задрожал и раздался голос Бэкхарта:
— Томас, ты меня слышишь? Это адмирал Бэкхарт. Томас, ты меня слышишь?
— Слышу, говорите. — Он ограничился этим, опасаясь, что они могут засечь его местонахождение.
— Томас, ты добился своего. Личная гарантия начальника Генштаба. — Он помедлил, ожидая ответа Мак-Кленнона. Томас молчал. — Томас, ты слышишь?
— Сказал же, слышу.
— Ты добился своего. Что теперь будешь делать?
До сих пор он думал только о том, как заставить их согласиться. Теперь перед ним стоял вопрос, как заставить их признать свои гарантии на бумаге, публично, и одновременно не дать им затащить себя в какой-нибудь подвал под обработку психологов.
— Я перезвоню.
Он взглянул на своих пленников. Теперь он понял, что нельзя служить двум хозяевам и пользоваться любовью их слуг. Ненависть Эми его терзала беспощадно. А ярость Мауса… Но Маус помог, помог хотя бы тем, что не сделал того, что мог бы сделать. Он дал дружбе заслонить долг, позволил себе усомниться в своей правоте.
Иначе у Мак-Кленнона не вышло бы.
Но Эми… Она отказывалась понимать, что он пытается сделать. Она назвала его Иудой.
Глухую неприязнь Марии он переносил легко. В этом у него был достаточный опыт. Ее сладострастное сангарийское лицо стало мягким, пассивным, покорным отражением чувств, которые он видел на лице жены.
О Маусе он не особенно беспокоился. Маус преодолеет свою ярость. Он простит предательство. Они друзья.
«Так, — подумал он. — Пора встретиться со Стариком лицом к лицу. Его борзые будут на пороге, как только я скажу, где…»
— Адмирал? Говорит Мак-Кленнон.
— Томас, у меня мало времени. Ты получишь то, чего хотел. Давай поторопимся, ладно?
— Мне нужен кто-нибудь из адвокатов суда.
— Что? Ты же не под арестом. Тебе даже не предъявлено обвинение. Я тут изо всех сил защищал тебя, сынок. Скажи мне только, где ты, черт возьми?
— Я хочу, чтобы он был свидетелем, а не моим защитником.
— Боже, Томас, я же дал тебе слово. Это все, что я могу тебе дать. Чтобы доставить сюда космического адвоката, потребуется неделя. Умоляю тебя, давай без этих штучек.
Ладно, ладно. Может, Бэкхарт и прав, и он действительно только теряет время. Адмирал ведь дает слово.
Он сообщил Бэкхарту, куда за ним приехать.
Глава двадцатая:
3050 н. э
Основное действие
Четыре офицера полиции Города Ангелов появились у двери, чтобы доставить Мак-Кленнона к его непосредственному начальнику. Он удивился, но не стал спрашивать, почему они выполняют работу армейцев. Томас развязал Мауса, Марию и Эми.
— Идемте, джентльмены, — проговорил он.
Перед глазами порхали бабочки размером с сову да еще совокуплялись прямо на лету.
Улицы были пустынны. Город Ангелов превратился в город призраков.
— А где все? — спросил он. Перехватывая передачи, он не слышал ничего, что объясняло бы эту пустоту.
— Призваны, — проворчал один из полицейских.
— Что?
— Почти все население призывного возраста состояло в резерве. Это был верный способ заработать пару лишних марок. Теперь их призвали.
— Эта война выйдет суровая.
— Точно, — согласился полицейский. — Они призвали всех с Трансверса. Флотских, космопехов, планетарную оборону, всех подряд. Мало этого, они забрали всю технику, которая не была гвоздями прибита.
Офицеры вели задержанных прямо в штаб Бэкхарта. Мак-Кленнон увидел, что на улицах почти нет машин.
