Я посмотрела в красивые серо-зелёные глаза Нарники, поджав губы и легонько покачивая головой.
Всё так радужно и мило, девочка. Вот только ты и сама не знаешь, что будет с тобой дальше. Что уж говорить обо мне. Прыгнуть в омут, вспыхнуть в страсти, а после рассыпаться пеплом ненависти и презрения?
— Нет. Спасибо. Воздержусь.
— Слушай, Ник, — Танита тронула невесту-агитатора за локоть, отвлекая от меня. — А ты не знаешь, почему одаренных женщин у нас так мало?
— А… — сбитая с толку неожиданным вопросом Нарника растерялась. — Не знаю. Экология? У драконов тоже меньше девочек, чем парней.
— Драконы да. Причем так во всём мире. У них явно что-то генетическое.
Мы с удивлением уставились на девчонку.
— Да-да, я, в самом деле, изучала статистику. Так вот, — Танита подняла тоненький пальчик, — знаете, в чём чудо Северной Мории? А в том, что такая тенденция только у нас. Во всех странах среди одаренных парней почти столько же, сколько и девушек. Правда, по закрытому Имарру статистики не найти. Но три страны из пяти — тоже показатель.
— Странно…
Не то слово. Многое странно. Особенно то, что Тани заморочилась изучением этой статистики.
— А ещё знаешь, что странно? То, что у нас смертность девочек от семи до двенадцати очень высокая. Выше чем у мальчиков. А ведь в это время у детей просыпается дар.
Я сама словно проснулась. Посмотрела на Таниту искоса — девочка явно была взволнована: глаза горели, подбородок подрагивал. Я вдруг поняла, что эта беседа нужна была ей не меньше чем мне. Она и состоялась-то, в основном, благодаря Тани. Вполне возможно, я бы не рискнула сюда прийти. Или тупила бы вместе с Никой, буксуя среди прекрасных драконов, путаясь в навеянных меткой чувствах и фантазиях. И к финалу "беседы" Корвин мог бы приходить забирать меня тёплой и очень часто дышащей. Им дышащей.
Он, правда, не захотел бы. Гад.
Но — это хорошо.
А вот что за дело до этого любопытной девчонке?
— Ну. Не знаю, что там с рождаемостью и смертностью, но точно знаю четверых наших девчонок, которые стали женами драконов в других странах.
— Да, — кивнула Танита, — Диана Баргатис даже официально называется принцессой Южной Мории, она жена одного из сыновей их владыки.
— Меххаррит? — почему-то спросила я, а потом вспомнила, что слышала это имя в полубреду, после транса.
"Меххаритт не утратила ценности даже став матерью", — сказал Корвин. А ещё: — "Начнется охота".
Волосы на затылке зашевелились.
Что он имел в виду?
— Что?
— Среди них есть Меххаррит? — странное имя. Почему-то поставленное в пример наряду со мной.
— Нет, — Тани поворошила тонкими пальцами свои волосы. — А кто это?
— А я не знаю. Просто помню откуда-то, — признаваться, что я подслушала разговор Корвина с Мирочкой, не хотелось. Я словно украла эту информацию. — Может, даже неправильно произношу.
— Мне кажется, что я слышала когда-то это слово, — Нарника растерянно хлопала глазами, ошарашенная вываленными на нас данными, — но не знаю где. И в том, что это имя — не уверена.
— В общем, это точно не драконья жена, — я прищурилась, пытаясь, и в то же время страшась понять, как эта таинственная ценная женщина связана возможной охотой на меня.
— Может и жена. Но не из северомориек.
— А может из них. Но не жена, — мрачно предположила Танита и покосилась в сторону. Я тоже глянула туда, наткнулась на огонь незабудок.
Помни.
Будущее и так рисовалось в довольно мрачных тонах, а сейчас отчетливо запахло безысходностью. Куда делась "не утратившая ценности" Меххаритт? Как она связана со мной?
Что будет, если Ника не сможет родить драконыша?
Что будет со мной, сходящей с ума по дракону, которому нужна как собаке пятая нога?
— Эй, вы чего смурные такие? — рассмеялась Танита, и я тряхнула головой. Девчонка снова источала спокойный радостный свет, вкусно облизывала пальцы после сладостей и уже начала рассказывать какую-то смешную историю.
Наморщив лоб, я попыталась понять, что не так, и удивленно хлопнула ресницами: и правда, что это мы тут киснем и пугаем друг друга?
Всё будет хорошо. Наверное. Главное суметь смыться.
Нарника тоже вспомнила о том, какой замечательный Мирочка, который её никогда не обидит. А я возрадовалась тому, что не нужна Корвину. А значит, стоит попробовать договориться. Аррмирр говорил, метку можно снять. Сложно и болезненно. Но потом ему будет всё равно, что делаю я, ну а я, конечно же, сбегу на Вольные острова. Не дожидаясь "охоты".
Мысль, что ему выгоднее меня продать за каменья, я отмела. Если бы хотел — уже продал бы.
Глава 12. Орешки бывают разные
В целом вечер прошел приятно. Мы насмеялись, наелись сладкого и чая напились на лет десять вперёд.
Иногда возвращались к теме драконов и меток, но больше шутили и хохотали, засобиравшись по домам, когда начало темнеть.
— Мирочка, наверное, уже волнуется, — зарделась Ника.
— Цербер тоже, — хмыкнула я.
— Кто?
Пришлось объяснять. Под шумок ещё и про вчерашнее своё приключение рассказала, и про полёт с подоконника. Правда, о снах непристойных и мыслях перед полетом умолчала, хотя язык так и чесался выболтать что-нибудь эдакое. Особенно, глядя на смеющуюся куколку Тани.
— Представляете, просыпаюсь утром, а меня Цербер блинами потчует, и приговаривает: "А не тошнит ли тебя девица, а головушка ли не кружится?" — Я уж думала, она намекает на Реми, с которым мы под окнами добрый час сплетничали.
— Только сплетничали? — Танита рассмеялась колокольчиком, и я слегка смутилась. — Ой, да ладно тебе, все знают, что он в тебя влюблён. Он же носится за тобой, как привязанный.
Я почувствовала, что уши мои начали гореть, подуй — и дым пойдет.
А плюнь — так вовсе зашипят.
— Да перестань, — отмахнулась я, возвращаясь к балконам, розам и удобрениям: — В общем, сижу я, мисс Зерби о тошноте меня расспрашивает, а потом говорит: "повезло тебе, глупая" — она, конечно, иначе выразилась, ага, — "что не на розу мою упала. Там бы я тебя и закопала на удобрение". — И тут я начинаю понимать, что мне полет мой из окна ни заррха не приснился. Но в упор не помню, как я комнате оказалась!
— Птичья болезнь?
— Что? — я приподняла бровь.
— Птичья болезнь. Перепел, называется, — Тани уже откровенно ржала надо мной. — Признавайся, сколько выпила вчера?
— Да не пила я, — замахала я на неё руками. — Почти. Я головой видно хорошо приложилась, раз память отшибло.
— Синяки есть?
— Не-а.
— Везу-учая, — Танита, посмеиваясь, достала из кармашка монетку и со щелчком подбросила в воздух. — Орел или решка?
— Ребро, — хмыкнула я, наблюдая, как серебристой рыбкой вертится монетка, а вот рука подруги дрогнула от неожиданности, монетка проскользнула мимо ладони и со звоном покатилась по полу.
Нарника прыснула смехом, Тани озадаченно заглянула под столик, под диванчик, но потеряшку не нашла.
— Уверена, там ребро, — смеялась Ника, а Тани согласно кивала, разводя руками:
— Я же говорю, везучая. Ты же что вчера, что сегодня, ха-ха, так и норовишь убиться, но при этом как-то выживаешь.
— Ничто не вечно. Особенно везение, — я повторила её жест руками и потянулась к синей чашечке с чаем.
Настроение слегка подпортилось. Взамен меня развеселилась Нарника и, улыбаясь до ушей, поинтересовалась:
— А ты знаешь, что Корвин может исцелять раны?
— Да ну. Он лекарь?
— О! Он — много чего. На самом деле, он весьма одаренный, даже по драконьим меркам. И очень умный.
Я скептически хмыкнула.
— Да-да, — поймала меня за руку Ника, заглядывая в глаза. — Правитель возлагает на него большие надежды.
— Да мне-то что? — я поморщилась, понимая, что это второй заход кампании "дыши Корвином", но Тани (спасительница моя!) — перебила хвалебную песнь моему нежениху:
