Мы сказали, что можно. Он перехватил взгляд пробегавшей мимо подавальщицы, и мы все заказали, чего кому хотелось, и еще пива Манету.
Мы пили, играли в карты и слушали музыку. Нам с Манетом выпали плохие карты, и мы проиграли три сдачи подряд. Это несколько испортило мне настроение, но куда больше его портила мысль о том, что Станчион, возможно, прав.
Богатый покровитель помог бы мне решить большую часть моих проблем. И даже небогатый все равно дал бы мне возможность вздохнуть свободнее — в финансовом смысле. Как минимум у меня появился бы человек, у которого в безвыходной ситуации можно занять денег, вместо того чтобы связываться со всякими подозрительными личностями.
Поглощенный своими мыслями, я сыграл невповпад, и мы проиграли еще одну сдачу. Вышло четыре проигрыша подряд плюс штрафные.
Тасуя карты, Манет посмотрел на меня исподлобья.
— Ответь-ка сначала на вопрос для новичков.
Он поднял руку с тремя сердито растопыренными пальцами.
— Предположим, у тебя на руках три пики, а на столе — еще пять.
Он растопырил пальцы на второй руке, для наглядности.
— Сколько всего пик, а?
Он откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди.
— Не торопись, подумай хорошенько!
— Да он до сих пор не может прийти в себя от мысли, что Мари согласилась выпить с тобой! — сухо заметил Вилем. — Мы, между прочим, тоже.
— Ничего подобного! — бросил Симмон. — Я всегда знал, что ты мужик не промах!
Тут нас прервали: появилась Лили, одна из постоянных подавальщиц в «Эолиане».
— Что это у вас тут творится? — шутливо спросила она. — Пируете?
— Лили, — спросил Симмон, — а вот если бы я предложил тебе выпить со мной, ты бы согласилась?
— Согласилась бы, — беспечно ответила она. — Если только недолго.
Она положила руку ему на плечо.
— Вам, господа, повезло. Некий любитель хорошей музыки, не пожелавший себя назвать, просит угостить вас всех.
— Мне скаттена, — сказал Вилем.
— Меду, — улыбнулся Симмон.
— Мне саунтена, — сказал я.
Манет вскинул бровь.
— Саунтена, говоришь? — переспросил он, взглянув на меня. — Тогда и мне тоже саунтена.
Он многозначительно взглянул на подавальщицу и кивнул в мою сторону.
— На его счет, понятное дело.
— Да? — переспросила Лили, потом пожала плечами. — Минуточку!
— Ну ладно, а теперь, когда ты произвел на всех сногсшибательное впечатление, можно и повеселиться, верно? — сказал Симмон. — Как насчет песенки про ишака, а?..
— Нет и нет, в последний раз говорю, — ответил я. — С Амброзом покончено. Ссориться с ним бессмысленно, это ничего не даст.
— Ты ж ему руку сломал, — сказал Вил. — Так что вы уже в ссоре, как ни крути.
— А он разбил мне лютню, — сказал я. — Так что мы квиты. И я предпочитаю не поминать старого.
— Ага, щас! — заметил Сим. — То-то ты бросил ему в трубу фунт тухлого масла! И подпругу на седле ослабил…
— Обожженные руки! Заткнись!
Я поспешно огляделся по сторонам.
— Это было почти месяц назад, и никто не знает, что это сделал я, кроме вас двоих! Ну, теперь вот еще Манет знает. И все, кто мог нас слышать…
Сим пристыженно побагровел, и разговор затих до тех пор, пока Лили не принесла нам напитки. Вилу подали скаттен в традиционной каменной чаше, мед Сима сиял золотом в высоком бокале. Нам с Манетом подали деревянные кружки.
Манет улыбнулся.
— Я даже и не помню, когда я последний раз заказывал себе саунтен, — задумчиво произнес он. — По-моему, я себе его вообще никогда не заказывал.
— Да ты единственный человек, который это пьет, — сказал Сим. — Кроме Квоута, конечно. Вот Квоут его дует как воду. По три-четыре кружки за вечер.
Манет взглянул на меня, приподняв лохматую бровь.
— Так они ничего не знают?
Я покачал головой и отпил из кружки, не зная, смеяться мне или стыдиться.
Манет подвинул свою кружку к Симмону. Тот взял, отхлебнул. Потом нахмурился и отхлебнул еще раз.
— Да это же вода, нет?
Манет кивнул.
— Это старая уловка, ее все шлюхи знают. Вот, предположим, сидишь ты с ней в общем зале борделя и желаешь показать ей, что ты не такой, как все прочие, ты человек культурный. И ты предлагаешь ее угостить.
Он потянулся через стол и взял у Сима свою кружку.
— А она же на работе. И вина ей совсем не хочется. Она предпочла бы взять деньгами. И тогда они заказывают саунтен, или певерет, или еще что-нибудь этакое. Ты платишь за выпивку, бармен наливает ей воды, а в конце вечера она делит деньги пополам с заведением. Если девушка умеет хорошо слушать, то в баре она может заработать не меньше, чем в постели.
— Вообще-то мы делим деньги натрое, — вмешался я. — Треть заведению, треть бармену, треть мне.
— Значит, тебя надувают, — напрямик сказал Манет. — Бармен получает свою долю с заведения.
— Но я никогда не видел, чтобы ты заказывал саунтен у Анкера, — заметил Сим.
— Значит, это грейсдельский мед, — сказал Вил. — Ты его все время заказываешь.
— Да нет, грейсдельский мед я заказывал! — возразил Сим. — Он на вкус — как маринованные огурцы с мочой. И к тому же…
Он осекся.
— И к тому же он стоит дороже, чем ты думал? — ухмыльнулся Манет. — Не стоит пить такую дрянь по цене приличного пива, верно?
— Когда я заказываю у Анкера грейсдельский мед, там знают, что я имею в виду, — объяснил я Симу. — Если бы я заказал напиток, которого не существует, рано или поздно все бы догадались, что к чему.
— А ты про это откуда знаешь? — спросил Сим у Манета.
Манет хмыкнул.
— Я старый пес, все трюки наизусть знаю!
Огни начали тускнеть, и мы снова обернулись к сцене.
* * *
Вечер шел своим чередом. Манет удалился на более тучные луга, а мы с Вилом и Симом не успевали опрокидывать бокалы: благодарные музыканты то и дело нас угощали. Угощали нас очень много. Куда больше, чем я смел надеяться.
Я заказывал по большей части саунтен, поскольку затем и явился сегодня в «Эолиан», чтобы собрать денег на оплату учебы. Вил с Симом, узнав, в чем дело, тоже несколько раз заказали саунтен. Я был им вдвойне благодарен: иначе мне пришлось бы везти их домой на тачке.
В конце концов мы поняли, что по уши сыты музыкой, болтовней и бесплодным ухаживанием за подавальщицами (это что касается Сима).
Перед уходом я задержался и втихомолку побеседовал с барменом, выторговав у него разницу между половиной и третью. В результате я заработал еще талант и шесть йот. Большую часть этого за выпивку, которой угощали меня мои товарищи-музыканты.
Я ссыпал монеты в кошелек. «Ровно три таланта».
