Пока спускались с холма, демонов с нами стало втрое больше. Одни выглядят радостными, другие бредут с понурыми головами. Я не понял, почему так, что с ними, но подлетел Серфик и пропищал:
- Это уцелевшие демоны Великого Мага.
Я спросил с недоверием:
- Не погибли?
- Перестали сражаться, - объяснил Серфик, - как только ощутили, что их повелитель погиб. А мы их убивать не стали. Твоего повеления не было.
- Это хорошо, что не было, - пробормотал я, хотя что-то вроде бы орал в кровожадном азарте насчет пленных не брать, но эти не сражались, так что все правильно…
- Что с ними делать, хозяин?
Я оглядел понурившихся демонов. Не больше десятка, вряд ли среди них особо ценные экземпляры, самые сильные были брошены защищать крепость, они все погибли, забрав в свой ад почти всех моих героев.
- Это пленные, - сказал я размышляюще, - потому к ним и надо бы, как к пленным. Не парашютистам или партизанам, а рядовым вермахта. С другой стороны, сражались с нами потому, что не могли не сражаться. Они даже не наемники, их заставляла чужая воля. Потому как врагов их рассматривать не будем.
Я оглядел их, подспудно ожидая воплей ликования и восторга, а также прочих изъявлений народного счастья, однако демоны смотрели на меня тупо, как рабочие волы, словно не понимали моих слов.
Плантагенет повернул голову в мою сторону, взгляд его круглых, как у орла, глаз был мрачен, а тонкие губы стиснулись в тонкую линию.
- Что-то не так? - спросил я.
- Не верят, - сказал Плантагенет кратко.
- Это вижу, - произнес я невесело, - ладно, все поправим. Ладно, а сейчас ввиду радостного события, что черный властелин повержен… это неважно, что блондин и ходил в белой тоге, отныне он Черный Властелин, свергнутый революционно настроенным народом… так и внесут в анналы… да, о чем это я с таким вдохновением… словом, объявляю амнистию. Это значит, что эти вот получат настоящую свободу. Как и все те, кто сражался со мной плечом к плечу за свободу, демократию и прозрачные выборы.
Плантагенет спросил тихо:
- Свободу?… Сейчас?
Я вздохнул.
- Завтра. Извини, но малость нечестно, если получите свободу раньше тех, кто героически погиб, приняв на себя первый удар мерзкого Черного Властелина. За сутки, как мне объяснил Серфик, они все восстановятся в вашем багровом океане. Я призову всех! Сперва получат свободу они, потом вы. Даю слово паладина.
Он повторил тупо:
- Паладина… А что это?
- Завтра узнаете, - пообещал я.
Макиннон зыркнул по сторонам опасливо, сказал мне почти шепотом:
- Сэр Ричард, я все понимаю… но все-таки…
- Что вас тревожит? - спросил я настороженно.
- Сэр Ричард, а надо ли уничтожать замок?…
- А почему нет?
Он сказал быстро:
- Это же такая мощь!… Если вам восхочется поразвлечься светским кавалером, то всегда можете в Люнебург… или в другие города, а крепость на это время оставить закрытой. Запечатанной!… Теперь у вас такая власть над этим местом, отныне все в нем подчиняется вам!… Вон тот зеленый с рогами на спине надвинул вам на палец кольцо абсолютной власти над крепостью, я ж сам видел…
Я ощутил, что колеблюсь, в самом деле, только дурак расстанется с такой мощью и такой властью, да еще в мире, где всяк норовит сожрать тебя, но, с другой стороны, такая безмерная власть… я не скажу, что я слабый, я ого-го, железо, но все-таки это уведет меня в сторону. Далеко-далеко.
- Надо, - ответил я со вздохом. - Мало ли, что мне до боли в печенках не хочется лишаться такой мощи? Увы, сэр Макиннон… надо.
Он смотрел непонимающе.
- Почему? Почему, сэр Ричард?
- Хочу или не хочу, - ответил я, - это мои личные желания. Надо - это нечто более высокое. Я этого никогда не любил и не признавал, я же личность, у меня свои законные желания, и весь мир должен их признавать и считаться…
Он смотрел ясными глазами, на его открытом лице я видел отражение своих прежних мыслей и желаний, мол, а как же еще, и я закончил уже совсем упавшим голосом, морщась, что говорю зря, Макиннону это пока что горохом о стенку, ну, как совсем недавно было бы мне:
- Этому «надо» подчиняем свое крохотное «я». Потому все марш от холма!… А то какая глыба докатится, пальцы оттопчет.
Отодвинув Плантагенета, передо мной остановился сильно хромающий демон, лысый череп в наплывах ржавого железа, словно застывшая кровь, один глаз вытек и смотрит на меня с укором пустой глазницей.
- Повелитель… - прорычал он таким низким голосом, что я ощутил инфразвуковой удар, - крепость велишь разрушить?
- Да, - ответил я. - До основанья. Если сумеем, конечно. А затем… затем будем думать, правильно ли сделали.
- Тогда повели ее разрушить мне.
Я окинул его внимательным взглядом. Самый могучий из уцелевших, он все-таки изранен, устал и потому втрое меньшего роста, чем был вначале.
- Справишься?
Он ответил глухо:
- Теперь там нет защитников.
- Действуй, - распорядился я. Демон медлил, я сказал нервно: - Ломай все к черту, пока я не передумал! А то так хочется поверховномагствовать!
Демон начал раздуваться, ноги тоже удлинились. Неуловимо быстро взбежал по холму, все еще вырастая в размерах, достиг донжона, длинные лапы обхватили здание.
Рядом со мной потрясенный Макиннон замысловато выругался. Очертания демона стали расплываться, он потерял форму, вокруг донжона появилось серое облако, почти незаметное на фоне наступающей ночи. Раздался жуткий нечеловеческий рев. Над крепостью взвился густой черный дым, словно загорелись нефтяные склады. Устрашающе ярко взметнулись багровые языки огня, огромные настолько, что каждый сжег бы целый город. Дым и огонь становились все гуще и страшнее, чья-то рука в немыслимой злобе скручивала черно-багровое пламя в исполинский жгут. Проглянуло жуткое нечеловеческое лицо, пустые глазницы, однако новый взрыв огня разметал дым, тот разбился на отдельные, быстро поднимающиеся к небу столбы.
Макиннон в испуге оглянулся в сторону Люнебурга.
- Этот пожар заметят все!
- Думаешь? - усомнился я.
- Сейчас там весь народ лезет на крыши, - заверил он, - и на городскую стену! Да что увидишь, кроме стены огня до самого неба!
- Пусть смотрят, - сказал я недобро.
- Пусть, - согласился он злорадно.
Вершина крепости взорвалась, будто выстрелил могучий вулкан, которому толстая пробка лавы затыкала жерло тысячи лет кряду. В небо ударил мощный столб оранжевого огня. Взлетели гранитные куски стен, а багровое облако поднялось к небу и начало шириться, как шляпка исполинского гриба.
- Уж точно заметят, - прошептал Макиннон завороженно. - И не только в Люнебурге…
