— Я не считаю, что он такой уж дурак.
— Тогда он просто не понимает, что для него выгоднее. Как бы то ни было, для нас он бесполезен.
— Надо будет как-нибудь подкараулить его на узенькой дорожке.
— Только хвост не ешь. Невкусно. — Он еще раз довольно гукнул. — Если выяснишь что насчет Тальбота или этого дома, можно будет снова поговорить. Растения, гм…
Он расправил крылья и, бесшумно взлетев, направился куда-то на юг. Я провожал его взглядом, пока он не скрылся в ночи. Внушительное зрелище.
Я снова обогнул дом, заглянул в несколько окон. Затем услышал, как скрипнула дверь черного хода. Я в это время находился как раз у парадной двери, так что рванулся назад и спрятался за деревом.
— Славная киска, — хорошо контролируемым фальцетом промолвил Великий Сыщик. — Приходи к нам еще.
Серую Дымку опустили на ступеньки, и дверь закрылась. Я прочистил глотку, но некоторое время Дымка спокойно сидела там, умываясь, а после лениво поднялась и побежала в противоположную сторону. Вдруг она очутилась прямо позади меня.
— С тобой все в порядке? — спросил я.
— Все замечательно, — ответила она. — Давай пройдемся.
Я повернул в южном направлении.
— У нее хорошая память, у этой старушки, — наконец проговорила Дымка.
— В каком смысле?
— Ее слуга заметил меня, неожиданно вернувшись на кухню, а она услышала, как он меня позвал. Она тут же пришла и позвала меня уже по имени. Она была очень добра. Налила мне в блюдце молока, которое мне пришлось выпить, чтобы не обижать ее. Кто бы мог подумать: видела меня всего один раз — и не только узнала, но и назвала по имени!
— Может, она любит кошек. Наверняка так оно и есть, раз решила покормить тебя.
— В таком случае она должна держать кошку у себя дома. А ее там нет. Никаких кошачьих следов.
— Значит, просто острый глаз и хорошая память.
Мы, не снижая темпа, пересекли дорогу.
— Видимо, — согласилась Дымка. — Но я все-таки успела поосмотреться, прежде чем они меня заметили.
— И?…
— Там есть одна комнатка — без окон, с широкой дверью и внушительной нишей на противоположной стене, которая, кстати, целиком из камня. Этот старый дом претерпел много перемен. В общем, та ниша, вроде бы, как раз подходящих размеров, чтобы в свое время там мог стоять алтарь. Я даже разглядела несколько крошечных крестиков, высеченных на камне, и какие-то латинские буквы — думаю, там действительно когда-то стоял алтарь.
— Хорошо, — сказал я, — с одной стороны.
— А с другой?
— Ночной Шорох прознал об этом месте. Он пролетал мимо, пока ты была внутри, и мы поговорили. Да, кстати, ту белую ворону зовут Текилой.
— О, он знаком с ней?
— И ты оказалась права насчет викария. Это было ритуальное убийство — он слишком поздно вошел в Игру.
— Такое впечатление, что вы имели довольно продолжительную беседу.
— Верно. Я все тебе расскажу.
— Почему мы бежим именно в эту сторону, есть какие-нибудь причины?
— Да. Это часть того, что рассказал мне Ночной Шорох
Пока я делился с ней всем, что узнал, мы продолжали углубляться на юг, немножко забирая к западу. Воздух пропитался влагой, над местом, где правила бал небесная артиллерия, сгустилась огромная черная клякса.
— Значит, ты снова хочешь заглянуть в окошко к Дорогому Доктору?
— Что-то в этом роде.
— Кошки не любят мокнуть под дождем, — заметила она, после того как мы вошли в полосу мелкой мороси.
— Собаки тоже от этого не в восторге, — ответил я и добавил: — Кто бы из нас ни победил в этом споре, все равно последнее слово останется за дождем.
Она издала какой-то звук наподобие смешка — мурлыканье, ритмичное и музыкальное.
— Верно, — сказала она чуть погодя. — В этом я ничуть не сомневаюсь. Интересно, сколько раз в столетие полнолуние совпадает со Днем всех святых — раза три, четыре?
— Когда как, — ответил я. — Куда интереснее, на мои взгляд, сколько раз пользуются этим определенные люди, чтобы попытаться открыть или удержать закрытыми двери?
— Понятия не имею. Ты, естественно, в Игре участвуешь впервые?
— Нет, — коротко буркнул я, решив не развивать этой темы, учитывая, насколько важную информацию только что выдал.
Мы пробирались сквозь морось в сторону ярко освещенного дома, стараясь держаться поближе к дороге, так как там хоть не приходилось обтираться обо всякие промокшие насквозь ветви, траву и так далее.
Приблизившись, я заметил, что парадная дверь дома распахнута настежь и через ее прямоугольник наружу падает яркий свет. И кто-то движется по дороге в нашем направлении. Очередная вспышка, вырвавшаяся из грозовых облаков, украсила здание шипастой короной мечущихся огней, и в этот краткий миг я увидел, что к нам неверным, но очень стремительным шагом приближался какой-то огромный человек. Он был облачен в одежды, явно ему маловатые, а его лицо, насколько я успел разглядеть, производило впечатление чего-то неправильного, будто все было скособочено. Прямо перед нами он резко остановился, раскачиваясь и вертя головой из стороны в сторону. Я, не в силах отвести взгляда, зачарованно уставился на него. Дождь смывал все запахи, но теперь я учуял его, что повергло меня в полную растерянность, ибо человек этот насквозь был пропитан тошнотворным, сладковатым ароматом смерти. Его движения не были агрессивными — скорее, его поведение напоминало ребенка, тянущегося ко всему с искренним любопытством.
Внезапно в дверях дома возникла высокая фигура в хлопающем на ветру белом медицинском халате, пристально всматривающаяся в ночь.
Гигантский силуэт склонился и заглянул мне в глаза. Медленно, не делая никаких резких движений, он протянул правую руку и погладил меня по голове.
— Со-бач-ка, — выдавил он хриплым, скрипучим голосом. — Хо-ро-ший пе-сик.
И снова погладил меня.
Затем он обратил внимание на Серую Дымку. Сдела один молниеносный взмах рукой, что полностью опровергло мое убеждение в его медлительности, он подхватщ Дымку с земли и прижал к груди.
— Кис-кис, — сказал он. — Кис-кис, кис-ка.
Он неловко вскинул другую руку, чтобы погладить ее, по его лицу бежали струйки дождя, с одежды капало.
— Кис-кис.
— Снафф! — завопила Серая Дымка. — Он делает мне больно! Он раздавит меня! Он слишком крепко меня сжимает!
Я поднял лай, надеясь, что сумею отвлечь его внимание, и он немного ослабит хватку.
— Эй! — позвал мужчина, стоявший в дверях. — Ну-ка, домой! Сейчас же назад!
Я продолжал лаять, и мужчина выскочил под дождь, устремившись к нам.
— Он немножко отпустил, но вырваться я не смогу! — сообщила Дымка.
