К моменту, когда он закончил со мной, Дон уже срезал тонкие куски мяса с зарумянившихся тушек.
— Как? — спросил он о чем-то, понятном лишь магам.
— Не сегодня, — нехотя ответил Мастер и в голосе его скользнула тревога. — Я опять не справился, так что придется прожить еще один день как есть. Встанем до рассвета, над Иленем собираются тучи…
Мы снова карабкались вверх, выбравшись на что-то, напоминающее узкую дорогу. Вглядываясь в быстро текущие по небу облака, я гадал, каково это оказаться внутри них. Наверное, они похожи вблизи на туман.
Солнце ни разу не показалось на небе — тучи, плотно сомкнувшись, не пропустили ни единого лучика, и мы все так же двигались вперед будто в рассветных сумерках. Порою дорога сужалась, исчезала, прегражденная припорошенным снегом завалом, и тогда приходилось спешиваться, тянуть за собой лошадей по голому склону, на котором лишь изредка попадались истерзанные беспощадной стихией деревца. Их корни буграми охватывали каменную почву, петлями ложились под ноги и чаще заставляли спотыкаться, чем давали опору. С каждым часом становилось все холоднее, мы почти не садились в седло. Маги торопились, хмуро поглядывая вверх, они все ускоряли шаг.
Когда за спиной что-то хрустнуло и пронзительно заржала лошадь, я повернулся, чтобы стать свидетелем того, как оступился конь Дона, упав на колени. Задние ночи жеребца еще имели опору, но передние подогнулись и теперь, сдирая кожу об острые гранитные осколки, он медленно съезжал вниз. Тяжелые сумки, перекинутые через седло, не давали жеребцу подняться, Дон тянул повод на себя, но вместо этого конь утягивал мага за собой.
В два прыжка я спустился ниже тропы и, рискуя оказаться подмятым, если животное все же продолжит падать, уперся коню в круп плечом, давая тому хоть какую-то опору. Моего отчаянного толчка хватило, чтобы животное успело подняться. Дон быстро вытянул коня на выступ и перевел дух. Я растерянно остался стоять на камнях, чувствуя, как от пережитого мгновения отчаянно застучало сердце, разгоняя выбросившийся в кровь адреналин.
— Что встали? — крикнул Мастер сверху, будто ничего не произошло. — Поторапливайтесь!
Когда я выкарабкался на тропу, Дон с благодарностью кивнул мне, но по равнодушию Мастера я понял: лошадь была в безопасности, Дон справился бы и сам. Наверное, маг мог силой мысли удержать коня от падения.
Мы продолжали путь и этот день стал для меня самым долгим днем нашего путешествия, потому что вскоре над дорогой начал порхать снег, а во второй половине дня поднялся ветер. Снег стал колючим и злым, он клубился и зло завывал.
— Пройдем! — ободряюще крикнул Мастер, обращаясь к Дону, но в вихрях снега я не смог разобрать его ответа. Теперь я совершенно не видел, куда иди и Дон внезапно нагнал меня.
— Во-первых, садись верхом, — прокричал он мне на самое ухо, потому что ветер, срывая слова с губ, уносил их прочь. — Во-вторых, укутайся в одеяло, лучше набрось на голову. Конь сам пойдет за Мастером.
Я так замерз, что, не задавая лишних вопросов, тут же вскочил в седло. Маг накинул мне на плечи одеяло и, подобрав повод, закрепил его на луке седла.
— Демиан! Не спешивайся ради Высших, в такой буран ты непременно свалишься в пропасть. Конь знает что делать, доверяй ему! Ты понял?
Да! — крикнул я в ответ.
Кивнув, рыжий исчез в вихрях снега, а мой белый жеребец вяло сдвинулся с места. Мешать ему я не стал, закутался в одеяло, чувствуя, как отогреваются руки.
Ветер кричал. Жутко было слышать его гул и биение, будто стоны гигантского животного, придавленного обрушившимися с вершин камнями. Мне казалось, сами горы шевелятся, разбуженные его многоголосьем, а когда в какой-то момент взглянул в сторону, мне показалось, что мы идем прямо сквозь мглу. Не было видно камней и дороги, только наполненная движением снега дымка. Захотелось соскочить с коня, чтобы убедиться, что я не завис в воздухе, но ноги слишком замерзли, чтобы лишний раз шевелиться. К тому же, Дон был прав: что, если жеребец идет по узкому уступу, на котором нет места двоим? Тогда я спущусь и соскользну в пропасть…
Доверять животному было непросто, мое воображение рисовало узкую каменную тропку и острые обломки скал внизу обрыва. Что, если конь оступится?
Все страхи стирал холод и вынужденная слепота. Кажется, под мерное движение лошади, бредущий сквозь пустоту, я задремал, и мне приснился сон, такой яркий, будто я видел и переживал эти картины вживую. Так со мной было в детстве…
Я видел желтый город в зеленых полях, врезающийся мощными башнями в низкое облачное небо. Крыши башен блестели разноцветной черепицей — коричневой, красной, зеленой. Неподвижная картина красоты.
Резкая вспышка молнии сверкнула на горизонте, гром прокатился рокотом над головой Взрыв! Калейдоскопом безумие.
Капли дождя на лице, куски земли летят во все стороны, клубы серо-коричневого дыма, подсвеченные солнцем, устремляются в небо, сливаясь с облаками.
Нечеткие силуэты скачут, мечутся, осыпаются вокруг меня небрежно сброшенным с ветки снегом.
Грохот падающих деревьев, шипение испаряющейся воды, глухой, утробный вой пламени, текущего вверх по замшелым стволам и пожирающего живую, кричащую от боли древесину.
Темнота вокруг и солнце, всходящее на горизонте.
Призрачная птица, несущаяся в облаках.
Хруст, шелест осыпающихся по склону осколков.
Мне страшно, я падаю. Удар. Вода охватывает меня жгучим холодом, но выбраться нет сил. Я — словно муха, упавшая в патоку, — судорожно дергаясь, пытаюсь всплыть, но меня все глубже засасывает в ледяную темноту.
Передо мной гигантское лицо, имеющее какие-то странные, животные черты. Быстрое движения гибкого тела вокруг. Сжимающиеся кольцами змеиные объятья.
Вода, вскипающая кровью.
Шелест в ушах, эхо, гул, голос.
Пытаясь понять, разобрать, что он говорит, я проснулся и обнаружил, что безвольно повис на спине лошади. Мы заехали в какую-то пещеру, в углу была свалена огромная куча заранее приготовленных дров, аккуратно наколотых из опиленных чурок. Кто-то приготовил эту стоянку.
Дон неторопливо запаливал костер, ножом отсекая узкие тонкие щепы. Едкий и резкий дым медленно наполнял пещеру и неохотно тянулся к выходу, оставляя после себя смолистый аромат. От мага исходило слабое сияние, и серый полумрак наполнял пещеру, давая возможность видеть все вокруг.
Мастер стоял рядом и молча смотрел на меня. Я попытался привстать, но не смог даже пошевелиться.
— Ничего не выйдет, — вымученно сказал я. — Это от холода.
Мастер не ответил, но почему-то покачал головой. Я не чувствовал ни рук, ни ног, не мог сдвинуться с места и маг, похоже, это понимал, потому что сдернул меня с седла и легко поднял на руки.
