Я едва сдержал смешок:
– Ох уж мне эти добрые намерения. От них одни неприятности. И столько всякого, что я не уверен, стоит ли вспоминать все. Однако меня интересует, куда подевался твой братец, – неожиданно для себя самого обратился я к мечу. – Это очень-очень важно. Примерно так же важно, как и то, что я с неимоверной легкостью, даже с готовностью подчинился императору.
Я сжал рукоять меча так, что оплетка врезалась в кожу.
– А мы пойдем с тобою особым путем, дружок. Что там говорят об одушевленности оружия?..
И второй рукой я провел по лезвию, по отточенной кромке, даже не думая о том, что делаю.
Бешеный взгляд.
– Если вы убьете меня, мой лорд, я не смогу создать для вашего танца достойную пару мечей.
– Ты дерзок... Неужели ты думаешь, что мне не хватает оружия? И требуется ли оружие в танце? Я сплетаю Тени и Иллюзии, я демон...
– Да. – И руки его с силой вцепляются в меня. – Да! Неужели ты не видишь, демон?! Если бы я мог, то показал бы тебе твой танец со стороны! Я хотел бы стать демоном лишь ради того, чтобы уметь нечто подобное! Но это невозможно. Это дано лишь кровью. Я умру сегодня, но при этом унесу с собою твою тайну. Кто еще знает о танце? Ты никому ничего не говоришь. Ты холоден, как льды Северных Земель, но в твоей душе бушует лава, такая же, как в инкубах, которые живут среди этих льдов. Демон, я готов служить тебе своей волей, душой и жизнью, если ты позволишь дополнить твой танец парой мечей, которые я создам, когда подойду к своему жизненному концу. Я никогда не думал, что захочу сотворить нечто подобное, хотя моя семья всегда шла по такому жизненному пути. Я не видел достойного и бросил кузнечное дело, однако по-прежнему страстно желаю продолжить ковать. Только сейчас, на этой поляне, я, наконец-то обрел свое предназначение. И поэтому прошу не убивать меня. Я должен закончить то, что началось в миг, когда я увидел тебя!
Я держал его за горло и смотрел в бешеные, пылающие глаза. Такие же глаза, как когда-то были у моего отражения.
И я разжал руку, сжимавшую его горло.
– Как твое имя, дикий?
– Каил.
– Отныне ты мой, Каил.
– До конца своей жизни, – тихо ответил он, и яростный блеск глаз померк, сменившись безмятежным спокойствием, которое пугало.
А затем я растворился в этих глазах. Тишина вокруг меня, и тихий смешок в темноте.
– Каил?
– Да, мой господин.
– Ты оставил часть души в мече?
– Конечно, мой господин.
– Значит, ты умер, создавая его?
– Ты не помнишь, мой господин?
– Нет. Не помню.
– Да, теперь я это вижу.
Трепет огонька – и гибкая фигура выступила из тени. Мы оба стояли в круге света. Эти спокойные глаза оглядели пространство, и бес покачал головою:
– Господин, вы усыпили вашу Силу? Раньше мне нравилось здесь больше.
– Видимо, да, – криво усмехнулся я. – Почему ты называешь меня господином? Ты принадлежал мне только до своей смерти. Но теперь ты умер.
– Не совсем. Мой господин, часть моей души все еще с вами. Пока у вас мечи и пока мечи живы, я ваш. Все еще ваш и по своей воле.
– Я потерял один меч, – горько отозвался я.
Он поклонился:
– Поэтому я и откликнулся на ваш зов, господин. Вернуть утраченное.
– И как ты собираешься это сделать?
– Господин, я ничего не могу сделать. А вот вы, – он прямо взглянул мне в глаза, – ваш танец, господин, может многое. В том числе он – связь с вашей Силой. Помните, вы как-то мне говорили, что познакомились с нею в тот момент, когда пригласили ее потанцевать?..
Я вскинулся и с яростью взглянул на длинноволосого демона, который тряс меня за плечо. Лорд Максимилиан отшатнулся.
– Зачем?! – прорычал я. – Зачем разбудил?!
– Ты весь в крови, Ян, – выступила из-за его спины леди Каина. – Мы подумали, что тебя необходимо разбудить, пока ты не истек ею. Знаешь, мы пришли с новостями. А сообщать их трупу не имеет смысла.
– Царапина, – взглянул я на руку, успокаиваясь. Поддавшись порыву, поднес руку ко рту и слизал кровь, проведя языком по ране. Кровь действительно залила весь стол и меч, который я так и не выпустил.
Потом взглянул на лордов. Все трое были здесь.
– Ну и что за новости, господа?
– Ты помнишь Диару? – спросила демонесса, и ее глаза наблюдали за мною очень внимательно.
Я замер, уже привыкший к вспышкам воспоминаний, но...
– Прости, мне не знакомо это имя. Или моя память рада, что избавилась от этих воспоминаний.
– Твоя оценка всегда была так точна. Диара была твоей первой любовницей, и ты испытывал к ней очень нежные чувства.
– Вот как? – Я провел рукой по столу, и кровь, покрывавшая столешницу, внезапно ручейками потянулась к ней, словно я позвал ее, как верного пса. Я сжал кулак, наблюдая, как кровь исчезает между моими пальцами. Пугающее и завораживающее зрелище. Я чувствовал, как две пары глаз пристально наблюдали за мною, и только Каина продолжала как ни в чем не бывало:
– Да, ты был счастлив, пока не выяснилось, что она послана в ваш замок кланом Крови, для того чтобы заполучить тебя и выведать знания клана Иллюзий. Она попыталась убить твою мать.
Я поднял на нее глаза:
– Мою мать?
Ресницы опустились и поднялись.
– Диара не знала маленького секрета, который ты так и не удосужился ей поведать даже в порывах страсти. Твоя мать УЖЕ была мертва. И сохраняла в мире лишь свой призрак в ожидании мести и твоего окончательного взросления. Ты убил Диару. Я знаю лишь, что ты собирался дать ей какой-то шанс, которым она не смогла воспользоваться или не захотела. Но когда ты немного пришел в себя, то связался со мною и показал кое-какие интересные вещи. Ты произвел вскрытие тела Диары, несмотря на вашу романтическую привязанность... Ты всегда был очень практичным, и какие-то ее неосторожные фразы заставили тебя проверить определенные сомнения. Диара была подвергнута изменениям на генном уровне еще в утробе матери, и впоследствии эти изменения продолжали периодически вводиться в ее тело и сознание. Ты тогда предположил, что, с того момента как клан Крови был лишен всех привилегий и изгнан на окраины доживать свой век, они предпринимали попытки вернуться и вернуться с триумфом. Так как клан вырождался и все меньше детей появлялось у них на свет, тем более детей со способностями истинных демонов, они начали проводить эксперименты над самими собой.
На столе не осталось ни капли крови. Я разжал руку и посмотрел на чистую ладонь:
