Фреми отвела взгляд и, помолчав, сказала:
— …Я не знаю, как еще общаться с людьми.
— Фреми-сан. Я…, - начала Ролония. — Я думала одно время, что ты — седьмая. Но Ад-кун и Мора-сан верят тебе, и я перестала тебя подозревать.
— …Ясно.
— Вы с Ад-куном близки, да?
Не ответив, Фреми принялась одеваться. Ее худое тело покрылось полосками темной кожи.
— Ад-кун, да? Вы с ним даже ближе, — наконец, ответила Фреми, схватила ружье и покинула пещеру.
«Она как ежик, — подумала Мора. Она защищалась от всего, что было рядом, она всегда чего-то боялась. Если бы она смогла как-то сменить слабость на дружелюбие, она смогла бы общаться с другими. — Может, это она робкая, а не Ролония».
Ролония с облегчением выдохнула, расслабившись. Она продолжила снимать броню.
— Тебе должно быть сложно, Ролония. Она явно тебя недолюбливает.
— Да. Похоже на то, — Ролония рассмеялась, хотя ее лицо оставалось обеспокоенным. — Но мне стало легче. Она явно лучше, чем я думала.
«И как она умудрилась прийти к такому выводу по их разговору».
— Кстати, я ведь и не знала, что вы с Адлетом знакомы. Мир тесен.
— Да. У меня просто не было возможности поговорить про Ад-куна.
— Хмм. Он тебе нравится?
Руки Ролонии замерли, пока она снимала броню.
— Эмм, не знаю.
Ее ответ был забавным, Мора рассмеялась, не задумываясь.
— Я так не думаю. Точно. Не думаю, что он мне нравится.
— Это к лучшему. Адлет, конечно, надежный, но он невероятный дурак. И потому все станет только хуже, если ты в него влюбишься.
— Да? Но я и не думала, что могу…
«Молодежь такая беззаботная. Даже в такой ситуации они могут свободно думать о любви», — подумала умиротворенно Мора.
Но даже сейчас, пока Мора сплетничала с Ролонией, ее дочь не покидала ее мыслей ни на секунду.
Главатретья :
Частьвторая :
Близился вечер. Все уже прекратили купаться и чистить оружие и броню. И теперь семеро сидели кругов у входа в пещеру, обсуждая план действий.
— Адлет, ты в порядке? — спросила Мора. Сидя в центре, Адлет кивнул. Она была немного удивлена его устойчивости. Он не казался ей человеком.
— Куда важнее, что происходит? Тгуней близко?
Мора использовала свое второе зрение, но не увидела изменений на горе.
— Тгунея здесь нет, — ответила Мора, и Адлет задумался на мгновение.
— Здесь двести Кьема, да? Странно. Это лишь половина их сил. Этого мало, чтобы сдержать нас здесь.
— Боюсь, вне горы Кьема больше. Потому мы вряд ли победим, если будем с ними биться.
— Даже если мы не победим, мы можем бежать. Раз Тгунея здесь нет, можно Кьема не бояться, — сказала Адлет.
— Пока Тгуней не здесь, — фыркнула Фреми.
— Сначала поговорим вот о чем. У кого есть догадки о том, кто седьмой? Я не хочу слушать ваши подозрения. Я хочу узнать, есть ли точные зацепки?
Мора не знала. И никто не отвечал.
— Можете объяснить, как вы сбежали? Я был без сознания, так что не знаю.
Мора и Ханс принялись объяснять, как они добрались до барьера. Когда они закончили, Адлет положил руку на лоб, на его лице появилось угрюмое выражение.
— …Я не знаю. Но все, кроме меня, могли помешать.
Мора кивнула. Будь Фреми врагом, она бы умерла.
— Если бы Голдоф и Ролония предали бы нас, пришлось бы тяжко, нья. Даже если бы я смог сбежать, я вряд ли смог бы помочь Адлету и Чамо. Будь Чамо врагом, я бы уже умер, нья.
— Нет, будь Кот-сан врагом, Чамо бы уже погибла, — парировала Чамо.
— Почему седьмой ничего не делает? Что он хочет?
Адлет беспокоился о том же, о чем думала Мора. Но что бы она ни думала, не было сомнений, что седьмой упустил множество шансов.
— Я хочу убить седьмого даже ценой своей жизни, знать бы, кто он, — сказала Фреми.
— Да?
— Я готовилась к этому долгое время. И я не прекращу искать, кто седьмой. Может, седьмой знает об этом. Может, потому он и ничего не делает, а не потому, что это часть его плана, он просто боится меня.
— Но, нья, я все еще думаю, что он вряд ли мог такое предсказать. И нам всем придется несладко, если седьмой мастерски нанесет удар, — сказал Ханс, и Мора согласилась.
— Есть и другой вариант, — продолжила Фреми. — Тгуней мог приказать ему ничего не делать.
— Зачем? — спросил Адлет.
— Потому что он играет с нами.
— А?
— Тгуней любит играть. Сколько я помню, он постоянно говорил вещи, что я не понимала. И ему не было важно, что это приведет к усложнению ситуации. И я не знаю, о чем он думает. Может, он и не думает вовсе.
«А вот это верно», — подумала Мора. Тгуней говорил очень дружелюбно, вел себя как шут. Его тактика сражения тоже не была логичной. Описать ее можно было только дурачеством.
— Другими словами, ты думаешь, что он просто возится с нами? И он не хочет нас убить?
— …Я не знаю. Может, он, играючи, заводит нас в ловушку. Или он просто играет.
«И потому угадать мысли Тгунея нельзя? Он очень сложный противник», — подумала Мора.
— Мы в засаде на этой горе. Может, нас завел сюда седьмой? — спросила Мора.
Адлет скрестил руки на груди и задумался над ее вопросом.
— Но, Мора, это ты нашла гору? — сказал Ханс.
— Но я говорила, что мы сможем поговорить там, — добавила Фреми.
А потом Ролония робко подняла руку.
— Эмм… Простите, но могу я что-нибудь сказать? — Адлет кивнул ей, и Ролония продолжила. — Седьмой… он не хочет, чтобы его раскрыли.
— Что ты имеешь в виду?
— Седьмой не хочет, чтобы другие знали о его сущности. Потому он ничего не делает, чтобы сохранить свою сущность в тайне. И он не хочет, чтобы его подозревали.
— Тогда зачем седьмой пришел сюда? Нет смысла ему оставаться среди нас, если он хочет просто скрывать свою сущность, — спорила Фреми, отрицая теорию Ролонии.
— Нет, думаю, Ролония в чем-то права, — сказал Адлет, и все посмотрели на него. — Это только догадка, но… может, седьмой вообще ничего не делает. Он не вел нас сюда, не говорил ничего о наших передвижениях Тгунею.
— Почему ты так думаешь?
— Если бы мы шли по безопасному пути, защищенному от внезапных атак, мы все равно прошли бы через эту гору. Тгуней должен был это понимать. Потому, видимо, Тгуней появился случайно, когда мы отдыхали на том холме. Он мог атаковать, даже если бы мы не отдыхали, он мог бы появиться из-за спины, пока мы шли.
— Но почему седьмой ничего не делает?
— Думаю, седьмой и собирался ничего не делать в битве. Он решил остаться на нашей стороне.
— Как это?
— Значит, седьмой ждет шанса уничтожить нас всех. Если бы он ударил посреди побега, некоторые смогли бы сбежать. А убийство одного или двух вряд ли удовлетворит седьмого.
