‑ Хорошо, я подумаю об этом, – мы уже поднимались по лестнице, и я торопливо чмокнул княжну в щеку. Нас встречали. Один из слуг бесстрастным голосом объявил, что князь Борис Данилович изволит меня ожидать в своем кабинете. Мира махнула рукой и попросила долго не задерживаться.
Я двинулся следом за слугой, дождался, когда он зычно проорет о моем появлении, запустит в кабинет и аккуратно закроет за спиной дверь. Щербатов махнул рукой, приглашая присаживаться куда душа пожелает. Пожелалось в кресло. Чувствую себя свободнее, когда не сижу за этими длинными массивными столами. Канцеляризмом от них прет невыносимо.
Князь, занятый своими золотыми запонками, пару минут не обращал на меня внимания. Потом удовлетворенно посмотрел на рукава, одернул рубашку. Она, видимо, была новой и еще не разношенной, доставляя какое‑то неудобство.
‑ Рассказывай, мучитель, – беззлобно пошутил князь, усевшись в кресло напротив меня. – Пить будешь что‑нибудь?
‑ Не за этим сюда пришел, – отбрехался я. – Есть дела поважней.
‑ Накопал что‑то? Верный пес Охапкин мне таких страстей поведал, что я всерьез задумался, зачем разрешил тебе говорить с пленниками. Оно того стоило, хотя бы?
‑ Борис Данилович, у нас возникли проблемы, которые одним щелчком пальца не решить, – я сразу взял быка за рога. А чего тянуть? Кто должен защищать свою дочь помимо личного окружника? Пусть подтягивает все ресурсы, задействует связи в Москве. – Я давно подозревал, что с покушениями на Миру дело нечисто.
‑ Да и я подозревал, ничего удивительного, – хмыкнул Щербатов. – Очень настойчивые попытки ликвидировать дочку навели на нехорошие мысли. Кто‑то сверху очень опасно играет со мной.
‑ Именно, княже. Я выяснил, какие люди часто появлялись в Костроме и вели переговоры с Бакринскими. Это представители Измайловых и неких Елизаровых.
‑ Почему неких? Елизаровы стоят близко к трону Долгоруких, – Щербатов потер переносицу, словно был чем‑то утомлен с самого утра. – Из дворовых людей бояре, широко расселись в государственных учреждениях. Входят в Ближний Круг, председательствуют в Боярском Совете. Не все, конечно, а глава Рода – Матвей Александрович. Запомни.
‑ Что конкретно держат Елизаровы? Финансы, контроль за силовыми структурами, дорожное или городское строительство?
‑ Как бы тебе сказать…, ‑ призадумался князь. – Боярин Матвей – управляющий по родственным отношениям Великого князя. Его родственники как пауки окружили стол и очень внимательно посматривают на попытки менее родовитых семей пробиться поближе к Долгоруким.
‑ И их терпят? – изумился я.
‑ Еще как. Елизаровы, если хочешь, даже Измайловых щелчком пальца заставляют сгибаться в поклонах. Странно, что ты эту семейку не знаешь.
‑ А зачем? – резонно спросил я. – Кто я и кто такие Елизаровы? Живу себе в удельном княжестве за тысячи километров от столицы. Не парюсь.
‑ С сегодняшнего дня засядешь за изучение боярских влиятельных родов, – нахмурился Щербатов. – Не дело, Колояр, игнорировать окружение Великого князя. Ты должен знать всех, кто хоть мало‑мало влияет на обстановку в Кремле.
‑ Мирослава будет учить?
‑ Нет, другой человек. Очень умный и грамотный. Все разжует и растолкует. Но, ладно… Я удивлен, что ты на Елизаровых вышел. Что интересного узнал?
‑ Я знаю конкретную причину, почему вашу дочь хотят извести, – я внимательно смотрю на Щербатова. Хоть бы дрогнул один мускул. Вообще бесстрастен, как древний курган, если курганы умеют изображать какие‑то эмоции. – Дело в ее потомках…
‑ Не понимаю тебя, – ожил Щербатов. В его глазах мелькнули эмоции удивления и растерянности. – Поясни.
‑ Долгорукие – очень старая династия, всеми силами стремящаяся удержать власть под своей дланью. И поэтому каждый из Великих князей держит возле себя штат говорунов, которых мы знаем как Рекущих, – я осторожно подбирал слова, чтобы не оскорбить Щербатова, имевшего хорошие отношения с высшим кланом. – Так случилось, что одному из этих Рекущих привиделось, как в будущем Долгоруких убирают от Великого стола. Практически отстраняют от власти. И катализатором событий явились потомки из семьи Щербатовых. А точнее – дети или внуки Мирославы Щербатовой. Вашей дочери, Борис Данилович.
Я замолчал, давая возможность князю переварить услышанное. Так… Пока молчит, ошарашенно оттягивая воротничок рубашки.
‑ Вы же верите Рекущим? Или можно не рассказывать, сославшись на бредовость этой информации?
‑ Продолжай, – откашлялся князь.
‑ Я могу вас очень рассердить, но мои выводы однозначны: кто‑то из Долгоруких озаботился проблемой и назначил людей, которые должны были решить эту проблему быстро и таким образом, чтобы максимально запутать следы. Поэтому возник вариант с костромскими дворянами, неровно дышащим как в сторону Паниных, так и в сторону Щербатовых.
‑ Панины здесь каким боком?
‑ Чтобы еще больше внести сумятицу, – растолковал я. – Смотрите, как получилось здорово, когда я сделал неверные выводы по первому покушению. Если бы не Апраксин со своей жизненной мудростью – дрались бы вы сейчас с ярославскими ребятами до кровавых соплей. А Мирославу под шумок все равно бы убрали. Но мы неожиданно вышли на Кострому. И тогда московские эмиссары провернули ход с тотальным уничтожением всех причастных к заговору. Как они это сделали? А через князя Апраксина. Ненавязчиво и грамотно. То есть враг был указан, и его следовало снести с игровой доски.
Щербатов начал постукивать пальцами по подлокотникам кресла. Правда, свои выводы предпочел пока не оглашать. Он ждал от меня продолжения рассказа.
‑ В Костроме часто появлялся некий Соболевский, представитель Измайловых. Не знаю его степень причастности к последующим событиям, но Бакринский вспомнил именно о нем. Потом – Елизаровы. Те вообще не таились, поэтому след глубокий оставили.
‑ Да, про них упоминали, – кивнул Щербатов. – А вот про Соболевского – интересно. Значит, моя Мирка оказалась по воле богов опасным носителем будущего передела власти? Неожиданно, Колояр. Рекущие, вообще‑то, сами по себе никогда не будут врать. Их Дар – выбирать из многочисленных путей самый оптимальный. И крушение династии Долгоруких оказалось самым неблагоприятным для Руси. Поэтому пошло волнение, тщательно скрываемое от меня.
‑ Правильно. Легче ведь избавиться от одного конкретного человека, чем резать весь корень. А ваша семья очень лояльна Долгоруким. Кстати, я тут подумал: а смерть вашего младшего брата – не из той ли цепочки?
‑ Брат погиб в автокатастрофе, – помрачнел Щербатов.
‑ Одаренный с искрой предчувствовать опасность при запредельных скоростях? Кто‑то перекрыл ему эту возможность, отключил магические артефакты, подстроил аварию, – предложил я пришедшие на ум варианты. – А ведь Мирослава очень похожа на своего дядю. Я смотрел фотографии. Сходство очень удивительное. Поэтому и возникла паника у Рекущих, когда на горизонте замаячила перспектива смены династии.
‑ Дети Мирославы могут быть от кого угодно, – возразил Щербатов. – Выдай я ее замуж за обыкновенного водовоза – они тоже станут потенциальной угрозой?
‑ А вот и нет, – улыбнулся я. – Не показалось ли странным, что упертый, сам себе на уме властитель города Торгуев вдруг поддался советам Евгенической Комиссии и резко надумал выдать замуж Мирославу за магически выхолощенного Первородного? Удивительно, как сразу изменилась ситуация!
‑ Ты хочешь меня убедить, что таким образом дочку «выключают» из опасного грядущего?
‑ Вот именно. Если бы она вышла замуж за какого‑нибудь немецкого графа или барона – рано или поздно возникнут коллизии. Значит, девушка должна родить детей с мелким, незначительным Даром. Волоцкий – отличный вариант. Сам Первородный, но без магической мощи. А в будущем можно будет подкорректировать развитие событий. Рекущие смогут подсказать.
‑ Долгорукие…, ‑ пробормотал Щербатов, сузив глаза как дикий кот перед прыжком.
В дверь постучали. Потом еще раз.
‑ Что там? – рявкнул князь.
