Магия? Да ну нафиг, какая к чертям собачьим магия?! У всего должно быть нормальное, физическое объяснение… Тогда как? Думай, Гера, думай… А что, если… Бессознательно перевел взгляд на старика. Так… я, кажется, когда-то что-то подобное слышал или читал… Поляризованный свет. Да, вроде он имеет способность проходить сквозь плотную водяную взвесь, из которой, по сути, и состоят облака и туман. Так… По крайней мере поляризационные очки для вождения в тумане так и работают, водятлов среди моих знакомых было много, были и повернутые на разных фишках. А почему бы, собственно говоря, этому куску слюды не пропускать поляризованные световые волны, отсекая все остальное?
— Поражен? — улыбнулся во весь щербатый рот кормщик. — Вот так и работает магия солнечного камня. Сколь бы туч на небе не было, он всегда углядит, где сейчас колесница Фре́ира. Это его мать, Скади, заказала у гномов зеркало, чтоб всегда видеть сына, а проказливые тролли хотели укрась у нее, но уронили на землю, и разбили.
Точно! Что-то подобное я и на земле слышал. Только там осколки попадали людям в глаза и сердца… Да пофиг!
— Так, и что тебе это даст?
— Солнце всегда рисует одну и туже дугу на небе.
Кнуд, ты это уже говорил, дальше!
— В это время года, когда проходишь мимо Гремячего мыса, курс на Железный мыс должен быть вот таким, относительно места, где солнце взошло.
Он отчеркнул на своем деревянном кругу сектор.
— Но мы прошли позже, поэтому я взял поправку на тот путь, который оно успело преодолеть.
Точняк! У них значит есть что-то вроде таблиц, только скорее всего — умозрительных, передающихся вот так, от одного кормчего к другому. Типа, в это время года держи столько-то градусов левее точки восхода, попадешь на этот самый Железный мыс. Примитивно, но работает же!
— А когда солнце поднимется в высшую точку своего пути, курс должен быть такой.
Кнуд показал новый сектор. Прикольно. Были бы часы, позволяющие брать отрезки времени, можно было бы сверяться хоть каждый час. А то слишком большие промежутки получаются: восход, полдень, закат. Но куда оркам торопиться? У них вся жизнь: солнце встало — проснулся, поработал, поел, еще поработал. Солнце зашло — поел, домашние дела поделал, лег спать.
— А не промахнемся? — поинтересовался Си́ндри.
— Мимо мыса? Не должны, — хмыкнул Кнуд, — я на всякий случай всегда еще чуть левее держу, там потом по берегу до Бьёрке дойдем.
Дошли, как я уже говорил считай под вечер. Сначала, из водной глади, а волнение здесь было куда слабее, поднялись горы. Это были не «наши» горы — отвесные и высоченные скалы. На горизонте показались обычные вершины, не такие уж и острые. И шли они не сплошной стеной, а попадались то тут, то там. И лишь потом показался берег.
Да, здесь явно живется лучше: берега по большей части пологие, много пляжей. Вместо узких щелей фьордов — широкие заливы. Дальше — поросшие лесами холмы и поля. Огромные поля, зеленеющие травой, или чернеющие вспаханной землей.
— Хороший край, — задумчиво протянул Сигмунд, озирая открывшуюся картину.
— Богатый, — кивнул Ойвинд, — не то, что наше захолустье.
Вся команда, за исключением Кнуда собралась на носу. На берегу стали заметны разбросанные тут и там усадьбы.
— Как близко друг к другу! — ахнул Бьярни. — Что ж у них такие наделы маленькие?
— Дярёвня! — подначил его Регин. — Знаешь, как здесь всё растет? А полей и лугов куда как больше, чем у нас. Вот и не надо бондам селиться друг от друга за день пути. Здесь даже пшеница вызревает! Видел когда-нибудь пшеницу?
Берег рос на глазах.
— Приготовиться к повороту!
Крик вытряхнул из народа задумчивость. Кто работал со снастями, разбежались по местам, остальные рассосались, чтоб не мешаться.
Еще пара часов хода под парусом, и на берегу показалось широкое устье. По бокам — два холма, на вершинах которых я разглядел высокие деревянные башни.
— Видишь? — показал глазами Кнуд. — У нас тоже есть маяки. Там сидят хирдманы ярла Анунда, наблюдают за входящими в озеро Мёлен кораблями, а по ночам зажигают огни… Ну все парень, давай на свое место.
И тут же загорланил:
— Парус долой, приготовиться грести!
Устье оказалось вытекающей из озера протокой — широкой и короткой, не более трех-четырех километров длинны. Зато встречное течение там было — будь здоров! Мы гребли как сумасшедшие. Сколько? Не знаю, когда корабль, наконец, вошел в просторное озеро, руки и спина отваливались.
Город Бьёрке стоял на одном из многочисленных островов, образованных многочисленными протоками, в дальней части озера от входа. На самом островке, немного с краю, возвышалась горушка, после наших монументальных скал — как из детской песочницы, у нас холмы бывают повыше. На горушке — еще одна вышка.
Город, я так понимаю, возник вокруг порта, ибо это было самое значительное сооружение. Протяжённая часть берега оказалась застроена большими сараями, более всего напоминавшими складские помещения, а кусок акватории перед ними забран двумя молами, образовывавшими внушительную гавань.
Еще перед входом в озеро мы сняли голову дракона с форштевня, а на мачте подняли щит. Теперь, протиснувшись в узкую, едва ли в ширину размаха весел щель между молами, оказались во внутренней гавани. Перед нами — лес мачт. Все пирсы, утыкавшие берег заставлены кораблями.
— Табань!
Корабль замер.
— Как-то здесь нынче тесновато… — задумчиво поскреб подбородок Фритьеф. — Кнуд, что скажешь, куда приткнемся? Может вторым корпусом?
Кормчий оставил свой пост, присоединился к «старшим».
— А знаешь что? — почесал затылок. — Давай к молу. Все равно мы недолго и нам не грузиться. А то еще закроет кто, потом не отойдешь. А от стенки мы в любой момент отвалимся.
Ну не знаю, не знаю… Может и не страшно — вторым корпусом? К стенке мола мы притирались не меньше часа, Кнуд с Фритьефом чуть голосовые связки не порвали. В конце концов Бо́лли и Снор ухитрились перепрыгнуть на мол, им перекинули канаты, за канаты и подтянулись.
— Так, хвостокруты, — хрипло и недовольно заявил Фритьеф, — мы с форингом к ярлу. Надо проявить уважение к местному владыке… — он скользнул взглядом по рядам. — Бо́лли, Снор, Ойвинд — с нами. Наденьте что поприличнее, оружие не брать.
— Не дети, — хмыкнул Бо́лли и полез в рундук.
— Остальные… — Фритьеф задумался.
— Я здесь побуду, — заметил Кнуд поскучневшим голосом.
— Вот и отлично! — обрадовался ветеран. — С тобой останутся… Ролло и Рерик. И чтоб не скучно было… близнецы, давайте тоже. На корабль никого не пускать, — начал нарезать задачи, — пусть приходят хоть от ярла, хоть от самого конунга. Корабль, собственность вашего форинга. Если такое случиться, один бегом в дом ярла, он тут недалеко. Остальные… — со вздохом обвел нас взглядом. — Чтоб к вечеру были на корабле. Всем ясно?
Дружный гомон подтвердил, что вопросов не осталось.
Мол оказался сделан из вбитых в дно бревен, один к одному в два ряда в шахматном порядке, поверху которых был кинут настил. Неширокий, только-только чтоб вдвоем разойтись. Пикантная подробность — без перилл. Учитывая способность орков держаться на воде — представляю какую силу духа надо иметь, чтоб по нему ходить. Причалили мы почти в середине, то есть до берега надо было топать метров триста, не меньше по узкому настилу над глубокой водой. Вечерело, ветер свежел… короче, несколько парней заявили, что устали, да и чего они в городе не видали? И даже предложили подменить оставленных парней. Но обломались и те и эти: Кнуд заявил, что форинг выбрал караульных, если что — спрос будет с них, и те, кто решил остаться, просто упускают свой шанс.
Сначала остаться решил и Бьярни.
— Ты чего? — взвился шустрик. — Когда еще сюда попадем? Кстати, не в курсе, Кнуд, а конунг сейчас не здесь?
— Он передо мной не отчитывается, — проворчал старик.
— А почему конунг должен быть здесь? — удивился Фре́ир, — Фритьеф же сказал, что здесь дом ярла. Как его?
