а затем давившая сверху тяжесть исчезла. Джучибер открыл глаза. Над ним склонилось бледное от волнения лицо Мунгету.
– Жив!? Хвала Небесной Прародительнице, жив!
– Дай пить,– прошептал Джучибер, приходя в себя. Тут же у его пересохших губ оказалась горловина бурдюка.
Осторожно придерживая, Мунгету помог ему приподняться и сесть. Сам он стоял рядом, несколько растерянно переводя взгляд, то на Джучибера, то на лежащего барса.
– Как же ты решился на такое? – покачивая головой, спросил он.
– Ничего,– слабо улыбнувшись, ответил Джучибер.– Я добрался до него раньше, чем он до тебя. Все целы, а это главное.
Из-за деревьев появился всадник. Это был Кайдан. Следом за ним к месту схватки спешили остальные охотники. Каждый вновь прибывший останавливался, чтобы посмотреть поверженного Джучибером зверя. Разглядывая грозного хищника, люди качали головами и восхищённо цокали языками.
Щит Джучибера, принявший на себя удар клыков и когтей хищника и спасший ему жизнь превратился в лохмотья из кожи и дерева. Сам он отделался немногочисленными ушибами и ссадинами. Лишь на бедре, где напоследок зверь рванул его задними когтями, была рваная рана, но Кайдан сумел быстро остановить кровь и наложил повязку. После этого Джучибера посадили в седло и Мунгету, взяв коня под уздцы, осторожно повёл его шагом.
Всю дорогу Джучибер стойко переносил боль от ран. Его качало от слабости, но чувство победы придавало сил, заставляя прямо держаться в седле. Он слышал позади себя восхищённые голоса людей, обсуждавших произошедшее. Лишь одно было немного досадно. Поездка в станицу Волчьей Пади откладывалась на неопределённое время, но он не знал, к чему приведёт эта задержка.
Глава 8
Большая, крытая крашеными войлоками, юрта нойона Суджука стояла возле самого земляного вала, опоясывающего Баргу. Рядом с ней находились четыре юрты поменьше, в которых жили его нукёры и слуги. Два больших бревенчатых амбара с земляной крышей вырастали из крепостного вала позади юрты нойона. Это всё, что составляло его курень внутри станицы.
На самом деле, Суджук был одним из самых богатых людей в улусе коттеров. Говорили, что его богатство своими размерами не уступало даже ханской казне. Кроме собственного куреня в Барге, в подчинении нойона находилось ещё четыре других, кочующих по степи, которыми управляли его родичи и доверенные нукёры. Три с половиной тысячи пастухов пасли стада скота и табуны. Суджуку же принадлежал и табун почти в сотню боевых коней – дахиранов. В отличие от большинства нойонов Суджук не гнушался торговлей. Треть всех шкур и мехов на майдан Барги поставляли люди нойона, перекупая их у тугрских гейров.
Известие о кончине старого хана Суджук воспринял с большим облегчением. Он никогда открыто не враждовал с покойным властителем коттеров, но между ним и Хайдаром не было особой приязни.
Разлад с родом Хайдара начался ещё с тех времён, когда молодой Бегтер стал ханом вместо отца. Дело было в том, что каждая семья коттеров держала в своей юрте кота или кошку, которые служили живым воплощением Прародительницы и считались хранителями домашнего очага, а также оберегали хозяев от сглаза и порчи.
Причиной же ссоры Суджука и Бегтера послужил кот последнего. Однажды он забрался через дымогон в юрту нойона, где славно попировал сливками и сметаной, приготовленными для угощения гостей. Будь на месте Суджука кто-либо другой из коттеров, он только бы посмеялся проделке кота. В крайнем случае, потерпевший обратился бы к хозяину с просьбой возместить причинённый ущерб.
Но, застигнутый на месте преступления кот, прежде чем успел сбежать, был здорово отлуплен плетью, после чего был вышвырнут вон. Возможно, такое оскорбление хранителя очага, пусть и чужого, и сошло бы Суджуку с рук, если бы кот принадлежал кому-нибудь другому, а не самому хану.
Поэтому случаю Суджуку пришлось дать объяснение хану, который потребовал возмещения за понесённый урон своей чести. Гордому нойону пришлось в присутствии трёх шаманов при многочисленных свидетелях просить прощения у Бегтера, а затем преподнести ему дар в виде двух объезженных жеребцов-дахиранов и трёх выделанных кож скиппера.
Суджук посчитал, что молодой хан нанёс ему незаслуженную обиду, которую он был вынужден проглотить. Слишком уж силён был Бегтер, находясь на вершине своей славы. Однако ему вскоре представился случай отомстить молодому хану.
Когда разыгралась неравная битва с ченжерами на Эрдыше, то Суджук был одним из первых, кто увёл своих воинов прочь, не оказав помощи Бегтеру и его дружине. Но и тут он поступил хитро. Вместо того чтобы просто уйти, он заставил своих нукёров переправиться на другой берег реки гораздо ниже по течению от того места, где произошел роковой бой. Впоследствии никто не смог упрекнуть нойона, в том, что он и его люди бросили своих соплеменников в беде. Нет. Они искали брод и потому пришли на помощь слишком поздно.
Сейчас нойон Суджук сидел в своей юрте у очага и пил хмельную архи, закусывая вареным мясом. Перед ним стояла большая деревянная миса доверху наполненная бараниной, возле которой возвышалась горка румяных лепёшек из ячменного теста. Жуя нежное мясо молодого барашка, нойон размышлял о будущем.
Ему было над чем подумать. Суджук понимал, что власть Бегтера и Хайдара зиждилась не только в поддержке безродных пастухов, но и в превосходстве богатств над остальными нойонами. Почти все свободные кузнецы и ковали были под рукой хана. Они обеспечивали ханских нукёров и ополчение племени необходимым оружием и снаряжением.
Бегтер стал первым из ханов, что нарушил дедовский обычай и стал кормить и снаряжать не только свою дружину, но и ополчение племени самостоятельно. До этого ханы лишь только возглавляли ополчение племени, которое выставляли они – родовые нойоны. Старый Хайдар продолжил его дело, обещая молодым воинам из куреней Далха-Кота всяческие блага на
