ханской службе за счёт их же родовых нойонов и старейшин. Кроме тысячи двухсот своих нукёров, он завёл ещё почти восемь тысяч воинов племенного ополчения, которые только числились в своих родах, но непосредственно зависели от хана и его казны.
Конечно, Джучибер как наследник Хайдара, получит многое, в том числе и казну, но не всё. Ибо общую казну в основном пополняют они – нойоны и старейшины племени. Много ли возьмёшь со свободного пастуха или табунщика? Шкуры, да мясо. Может быть, ещё меха от удачной охоты. Нет! Старейшины и родовые нойоны – вот кто основа улуса!
До Суджука дошёл слух, что Сурга-Огул первый из нойонов, что опосля смерти Хайдара не дал общей дани. А почему он, убелённый сединами нойон более высокого рода, должен кормить и снаряжать воинов ополчения, которые всё равно подчиняются хану?! Хана теперь нет. Конечно, остался только его наследник – Джучибер. Ну, да и кто он такой, этот Джучибер?! Пока войсковой съезд не утвердил его ханом, то он такой же нойон, как и все…
Размышляя, Суджук не забывал закусывать архи, и с удовольствием смаковал каждый кусок. Донёсшийся до его слуха топот копыт и ржание лошадей снаружи отвлекли его от дум и такого приятного занятия, как неторопливое насыщение утробы. Нойон искоса взглянул на стену юрты, где висело оружие. Времена нынче стали тревожные. Но он не бросил еду, ибо был уверен в своих нукёрах, бдительно охранявших покой своего хозяина.
– Высокородный нойон Арвед,– раздался из-за порога хриплый бас караульного.
– А-а, это ты Арвед,– просипел Суджук, отбрасывая от себя обглоданную баранью кость, и раскидывая в приветствии руки.– Здравствуй, проходи, будь моим гостем. Здоров ли ты и твои родичи?
Он хлопнул в ладоши, и следом за гостем через порог юрты переступила, склонившись в низком поклоне, служанка. Суджук кивком головы указал на гостя, и служанка молча исчезла за пологом.
– Хвала небесной Рыси! И я, и все мои родичи здоровы.
Арвед снял с головы меховую шапку, отстегнул пояс с оружием и, загребая кошмы носками гутул, прошёл к огню и протянул к нему руки. Сердито сопя, он уселся на место у очага и начал выкладывать новости:
– Моим нукёрам сегодня пришлось отстегать рыжего Тохту плетьми. Волком смотрит. Болтает в кузнице у Чулуна невесть что. Будто бы мы с тобой обманом захватили ханский скот и имущество у вдовы Онгодая. Сурга-Огул взял себе третью жену из семьи старейшины Тугучака. Большой калым заплатил – боевого коня с наборным седлом и сотню овец. А когда за данью к нему пришли люди хана, то велел своим нукёрам прогнать их плетьми. Дани он так и не дал.
Суджук молча продолжал грызть баранью лопатку. Лишь зеленоватая искра, промелькнувшая в кошачьих глазах нойона, служила доказательством того, что он внимательно слушает. Служанка тем временем принесла бурдюк с кумысом и наполнила чашу, с поклоном протянув её гостю. Арвед принял из рук служанки чашу и, плеснув на огонь несколько капель, осушил её. Та вновь наполнила чашу, но уже налила не кумыс, а крепкой архи. Выпив, нойон потянулся к мясу. Затем взял лепёшку.
– Говоришь, что Сурга не дал дани…– задумчиво протянул Суджук, медленно поворачивая в ладонях свою опустевшую чашу. Его глаза смотрели куда-то в пустоту.
– Угу-м,– промычал набитым ртом Арвед. Он усердно воздавал должное угощению.
– Мёд, господин,– предложила служанка, подвигая плошку к Арведу. Тот, обмакнув кусочек лепёшки в душистый липец, зажмурился от удовольствия.
– Хороший мёд. Давно не едал такого. Сладко живёшь, нойон Суджук, а дело не ждёт…
Зелёные глаза Арведа хищно блеснули в полумраке юрты.
– Оставь нас,– наконец приказал служанке Суджук. Он проводил женщину взглядом, задержав его на полных икрах ног, мелькнувших в полах её халата, пока она не исчезла за входным пологом юрты. Теперь оба нойона остались наедине.
– Пока жив Джучибер, многие будут недовольны. Говорят, сильно горюет об отце. Надобно пожалеть его,– продолжил Суджук прерванный разговор, многозначительно взглянув на своего гостя.
Арвед запрокинул голову, выпивая чашу до дна. Затем выплеснул последние капли на раскалённые угли очага, которые зашипели, показывая, что духи предков довольны его возлиянием.
– Нельзя убивать Джучибера. Он и так в глазах простых харачу выглядит великим багатуром, а, убив его, получишь мученика, за которого многие захотят отомстить тебе. Слыхал, как он наградил безродного юнца из Барунара? Дал ему полный юшман с набором. За такой доспех можно не то, что полтысячи овец – два косяка дойных кобылиц взять! То-то…
– Да-а,– задумчиво протянул Суджук,– клянусь Небесной Рысью, ты как всегда прав, мудрый Арвед. Недаром тебя называют хитрым лисом. Но, всё-таки, нам надобно избавиться от этой болячки.
– Джучибер не угроза нам, до тех пор, пока его не провозгласили ханом. Хорошо ещё то, что Бохорул не слишком-то стремиться его поддержать, а не то бы нам туговато пришлось.
– Соберёмся на съезд, вот тогда думать и будем,– Суджук хмыкнул и вновь наполнил чаши архи.
– Улус без защиты остался,– продолжал Арвед,– разве раньше, когда хан водил воинов, бесауды посмели бы отогнать чьи-нибудь табуны?
– А ты что – жалеешь?
– Нет. Но многие в куренях и на зимовьях думают так. Когда приходит беда, люди должны знать, за кем им идти. Многие посматривают в сторону орхай-менгулов – пусть там хан, но зато живётся привольнее и безопаснее. Вот о чём мечтает большинство голопузых харачу. Что им воля, лишь бы брюхо набить.
– Да, ты опять прав. Надо бы поговорить с другими, чтобы подтянули своих нукёров. Для охраны пастухов я смогу дать три сотни своих
